Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования

Хотелось бы подчеркнуть, что книга не является простым собранием ранее опубликованных работ по проблеме темперамента и индивидуальности. Многие включенные в книгу работы были отредактированы, сокращены или дополнены.

Представленные в книге в обобщенной форме результаты многолетних поисков позволили по-новому осмыслить проделанную работу и наметить перспективы дальнейших исследований. В книге отражены сегодняшние представления о темпераменте и его месте и роли в структуре индивидуальности человека.

При подготовке книги я постоянно ощущал дружескую поддержку со стороны коллег. Хочу искренне поблагодарить директора ИП РАН А. Л. Журавлева, заведующего редакционно-издательским отделом ИП РАН В. И. Белопольского, редактора издательского отдела О. В. Шапошникову, заведующую лабораторией М. А. Холодную, а также сотрудников лаборатории психологии способностей и ментальных ресурсов ИП РАН.

Особую благодарность хочу выразить моему бывшему аспиранту С. И. Дудину и нынешнему аспиранту Н. И. Велумян за огромную помощь в подготовке рукописи.

В. М. Русалов

Глава 1

Основные проблемы и достижения дифференциальной психофизиологии

Проблема темперамента в работах В. Д. Небылицына: продолжение поиска[1 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Проблема темперамента в работах В. Д. Небылицына: продолжение поиска» // В. Д. Небылицын: жизнь и научное творчество. М.: Ладомир, 1996.]

Наиболее полное определение темперамента было предложено В. Д. Небылицыным в статье, опубликованной в «Педагогической психологии» в 1962 г. В этой статье Владимир Дмитриевич предлагает выделять три ведущих компонента темперамента. Первый относится к сфере общей психической активности индивида, второй – его моторике и третий – эмоциональности. Каждый из этих компонентов, в свою очередь, по мнению В. Д. Небылицына, может обладать весьма сложным многомерным строением и разными формами психологических проявлений.

Важнейшая роль принадлежит первому компоненту – психической активности индивида, сущность которого заключается, главным образом, «в тенденции личности к самовыражению, эффективному освоению и преобразованию внешней действительности» (Небылицын, 1976, с. 178). «К группе качеств, составляющих первый компонент, вплотную примыкает или даже, возможно, входит в нее как составная часть группа качеств, составляющих второй – двигательный, или моторный, компонент, ведущую роль в котором играют качества, связанные с функцией двигательного (и специально речедвигательного) аппарата. Среди динамических качеств двигательного компонента следует выделить такие свойства, как быстрота, сила, резкость, ритм, амплитуда и ряд других признаков» (там же, с. 179).

Третьим основным компонентом темперамента, по мнению В. Д. Небылицына, является «эмоциональность», представляющая собой «обширный комплекс свойств и качеств, характеризующих особенности возникновения, протекания и прекращения разнообразных чувств, аффектов и настроений. По сравнению с другими составными частями темперамента, этот компонент наиболее сложен и обладает разветвленной собственной структурой» (там же, с. 179). Таким образом, темперамент, согласно В. Д. Небылицыну, – это характеристика индивида со стороны динамических особенностей его психической деятельности.

Данное определение темперамента явилось важной вехой на пути развития Тепловско-Небылицынской школы в изучении механизмов формирования индивидуально-психологических характеристик личности и позволило принципиально по-новому подойти к исследованию природы и структуры темперамента. В заключительной главе монографии «Основные свойства нервной системы» Владимир Дмитриевич уже фактически намечает программу изучения темперамента – «этой достаточно запутанной в настоящее время структуры с ее основными типами и вариациями» (Небылицын, 1990, с. 342). Прежде всего, Владимир Дмитриевич подчеркивает, что темперамент не может быть отождествлен с типом нервной системы, поскольку – это «психологическая характеристика», и что между понятием типа нервной системы и темпераментом существует «заметный разрыв». По нашему мнению, этот разрыв может быть ликвидирован только в рамках такой теории, которая одновременно могла бы отразить в себе новейшие представления о мозговых особенностях психической деятельности и о динамической характеристике психики.

По мнению В. Д. Небылицына, компоненты темперамента должны в актах человеческого поведения отображать то единство побуждения, действия и переживания, которое позволило бы говорить о целостности проявления темперамента, что даст возможность относительно четко ограничить темперамент от других психических образований личности, его направленности, характере и т. д. Таким образом, Владимир Дмитриевич четко обозначил два уровня в изучении проблемы темперамента. С одной стороны, необходимо выявить те динамические особенности психической деятельности, которые составляют темперамент, т. е. необходимо изучать темперамент, так сказать, «сверху». А с другой стороны, необходимо продолжать изучать тот природный фундамент, на котором формируется темперамент. Прежде всего, необходимо исследовать весь комплекс биологических характеристик, определяющих темперамент «снизу».

Проведя глубокий анализ истории учения о биологических основах темперамента, Владимир Дмитриевич убедительно продемонстрировал, что те характеристики организма, которые ранее были положены в основу темперамента, например, в рамках гуморальной теории Гиппократа или соматических теорий Кречмера и Шелдона, не могут дать нам ключ к пониманию структуры и сущности темперамента. По мнению В. Д. Небылицына, необходим принципиально другой подход к изучению темперамента. Такой подход может быть реализован только в рамках учения И. П. Павлова. Крупнейшей заслугой И. П. Павлова, как считает Владимир Дмитриевич, явилось детальное теоретическое и экспериментальное обоснование положения о ведущей роли центральной нервной системы, единственной из всех систем организма обладающей способностью к универсальным регулирующим и контролирующим влияниям на все динамические особенности поведения человека.

Отсюда В. Д. Небылицын делает логический вывод, что только свойства нервной системы – «эти первичные и самые глубокие параметры психофизиологической организации индивида» – и могут выступать в качестве детерминант динамических особенностей темперамента. Зная свойства нервной системы, их количество, их типовые вариации, можно тем самым предположить, какова возможная структурная организация темперамента. Таким образом, изучение свойств нервной системы выступало для В. Д. Небылицына не только как путь к познанию природных основ темперамента, но и как мощный способ валидизации представлений о психологической структуре и сущности темперамента.

Если программа изучения темперамента «снизу» (т. е. изучение нейрофизиологических основ) представлялась для В. Д. Небылицына довольно ясной, то программа исследования темперамента «сверху» вырисовывалась лишь в виде общего контура. Вместо фундаментальных свойств темперамента фигурировали все те же четыре традиционных психологических типа (сангвиник, холерик, флегматик и меланхолик). К сожалению, никаких детальных предположений относительно динамических свойств темперамента не было сделано Владимиром Дмитриевичем, да и не могло быть сделано, поскольку он изначально считал, что ответ на вопрос о количестве и сущности первичных динамических свойств темперамента следует искать в структурной организации свойств нервной системы. По мнению В. Д. Небылицына, структура свойств нервной системы, в ее количественном выражении, может быть с полным основанием спроецирована на структуру свойств темперамента. И поэтому не случайно Владимир Дмитриевич сконцентрировал весь свой научный потенциал на углубленном изучении именно свойств нервной системы.

Для В. Д. Небылицына было очевидно, что в основе темперамента могут лежать, прежде всего, так называемые «общие свойства нервной системы», поскольку именно они выступают в качестве главных детерминант общеличностных проявлений, среди которых важнейшее место принадлежит темпераменту. Отсюда следовало, что путь к познанию структуры и сущности темперамента неизбежно лежит через познание структуры общих свойств нервной системы.

Проблема общих и частных свойств нервной системы была впервые сформулирована Б. М. Тепловым (Теплов, 1961). Представления В. Д. Небылицына относительно природы частных свойств полностью совпадают со взглядами его учителя. Б. М. Теплов и В. Д. Небылицын полагали, что в основе частных свойств лежат морфофункциональные особенности «отдельных анализаторов» (Небылицын, 1976, с. 222). Однако что касается природы общих свойств, то здесь в представлениях В. Д. Небылицына наметилась четкая нейрофизиологическая конкретизация. Для Б. М. Теплова общие свойства – это «свойства нервной системы в целом» (Теплов, 1961, с. 478). Однако для В. Д. Небылицына общие свойства – это нейрофизиологические особенности функционирования конкретной структуры мозга, а именно его передней (лобной) коры (Небылицын, 1976, с. 222).

Главным аргументом в пользу интерпретации свойств переднего отдела мозга как носителя общих свойств для В. Д. Небылицына было то, что передний мозг, в отличие от сенсорного, ретроцентрального отдела мозга, выступает в качестве регулирующей, управляющей системы. Эта система держит под своим контролем все основные механизмы организма – от витальных реакций до сложнейших интеллектуальных операций. Положив в основу разделения общих и частных свойств, по сути своей, нейроанатомический принцип, В. Д. Небылицын полагал, что первоочередной задачей в решении проблемы общих и частных свойств должно стать сравнительное изучение конкретных нейрофизиологических параметров. Эти параметры характеризуют специфичность передних отделов мозга по отношению к центральным отделам. Некоторые из предположений Владимира Дмитриевича были реализованы еще при его жизни (Крупнов, Небылицын, 1971). Однако основные исследования по этой проблеме были проведены позже, в частности, его ближайшими учениками (Базылевич, 1983). Действительно, был получен целый ряд фактов, свидетельствующих об особом режиме функционирования лобных отделов мозга, что проявилось в существовании специальных синдромов показателей, характерных только для передних отделов мозга. Однако в этих исследованиях были обнаружены и четкие признаки регионального своеобразия синдромов лобных свойств, что убедительно свидетельствовало о «парциальности» общих свойств нервной системы в передних отделах мозга. Интересно отметить, что В. Д. Небылицын предвидел подобный исход и высказывал предположение, что общие свойства, измеряемые в лобных отделах, могут быть тоже частными, поскольку «они представляют параметры пусть весьма обширного, но все же, анатомически функционально ограниченного комплекса структур головного мозга» (Небылицын, 1976, с. 223).

Таким образом, после трагической гибели Владимира Дмитриевича мы оказались перед сложнейшей нерешенной проблемой. Оригинальный выход из этой ситуации был предложен польским исследователем Яном Стреляу (Стреляу, 1982). С его точки зрения, общие свойства следует рассматривать только с функциональной, а не с морфоструктурной точки зрения, поскольку любой морфоструктурный подход, в том числе изучение общих свойств нервной системы в передних отделах мозга, неизбежно приведет к открытию все новых частных свойств. Для Я. Стреляу общие свойства – это не морфоструктурные, а функциональные характеристики результирующей деятельности всего мозга, всей нервной системы. Другими словами, подход Я. Стреляу есть фактически уточнение мысли Б. М. Теплова о том, что общие свойства должны быть проявлением деятельности всего мозга как целого.

В связи с этим мы сочли целесообразным развернуть многочисленные исследования по выявлению общемозговых биоэлектрических характеристик человека как возможных индикаторов общих свойств нервной системы (Русалов, 1979). Вместе с тем для нас оставалось очевидным то обстоятельство, что изучение общих (неспецифических) свойств нервной системы с общемозговой точки зрения еще не дает нам никакой информации о том, какова функциональная сущность этих свойств, и о том, какова их структурная организация. И действительно, мы в течение длительного времени оставались в плену «чисто гипотетических конструкций», как выразился В. Д. Небылицын по поводу идей Б. М. Теплова о том, что общие свойства – это свойства нервной системы в целом. К сожалению, и Я. Стреляу не смог реализовать до конца предложенный им оригинальный подход к изучению общих свойств нервной системы с функциональной точки зрения. Сделав значительный шаг вперед в понимании функциональной природы общих свойств, Я. Стреляу, тем не менее, редуцировал структуру динамических особенностей темперамента до трех основных традиционных измерений свойств нервной системы – силы возбуждения, силы торможения и подвижности.

Перед нами встал мучительный вопрос, как наполнить «гипотетические конструкции» общих свойств функциональным содержанием? В поисках ответа на данный вопрос мы обратились к последним работам В. Д. Небылицына. Предвидя неизбежность наступления нового функционально-системного этапа в развитии дифференциальной психофизиологии, Владимир Дмитриевич написал специальную статью – «Ленинские идеи и развитие советской психофизиологии». Статья была опубликована в журнале «Вопросы психологии» в 1969 г. В этой статье был не только намечен новый подход в дифференциальной психофизиологии, связанный с поиском функциональных, целостных характеристик индивидуального поведения человека, но и предложен ключ к пониманию того, как необходимо изучать эти целостные особенности поведения. Владимир Дмитриевич отмечает, что при изучении целостных общеличностных свойств, в том числе и темпераментальных, необходимо опираться на функциональную концепцию П. К. Анохина об интегративной деятельности мозга, которая, по его мнению, является новейшим этапом в развитии учения И. П. Павлова. Поражает глубокое проникновение В. Д. Небылицына в концепцию П. К. Анохина. В. Д. Небылицын считает, что только понятие функциональной системы позволяет раскрыть проблему активности как важнейшего компонента темперамента.

Согласно учению П. К. Анохина, поведение сколько-нибудь высокоорганизованного живого существа, в том числе естественно и человека, не может рассматриваться как серия простых актов пассивного «уравновешивания со средой», а всегда представляет собой деятельность активного поиска, направленного на освоение, преодоление и, в конечном счете, подчинение среды обитающему в ней живому существу. Суммируя взгляды П. К. Анохина, В. Д. Небылицын пишет: «Итак, живой организм есть сложнейшая саморегулирующая система; его поведение определяется совокупностью афферентных синтезов, формирующих программу действий на основе кольцевой их регуляции; важнейшими компонентами этой программы и всего поведения в целом является непрерывный анализ эффектов совершаемых действий, обнаружение «рассогласований» и текущая коррекция ошибок. Взаимодействие со средой представляет собой активное вероятностное моделирование в мозге порождаемых средой изменчивых динамических ситуаций, приводящих к целенаправленному и целесообразному поведению» (Небылицын, 1976, с. 24).

Таким образом, Владимир Дмитриевич отчетливо понимал, что нахождение целостных функциональных единиц поведения (а следовательно, и общих свойств нервной системы) зависит от использования функциональной модели П. К. Анохина и что только применение концепции П. К. Анохина к изучению общих свойств позволит вскрыть структуру и организацию общих свойств нервной системы. К сожалению, Владимиру Дмитриевичу Небылицыну не удалось претворить в конкретных исследованиях эти великие идеи П. К. Анохина, т. е. перейти к поиску общих свойств нервной системы не на морфоструктурном, а на функционально-системном уровне.

Первые попытки применения идей П. К. Анохина к изучению общих свойств нервной системы, по нашей терминологии «общих свойств второго порядка», или «функциональных общих свойств», были нами предприняты уже в 1979 г. (Русалов, 1979). Общие функционально-системные свойства должны были, с нашей точки зрения, отражать наиболее существенные результирующие нейрофизиологические особенности функционирования всего мозга при реализации отдельных основных ключевых этапов функциональной системы. Предполагалось, что количество функциональных общих свойств и их главное содержание должно однозначно вытекать из архитектуры функциональной системы П. К. Анохина. Уже тогда нами были предложены предварительно новые термины для этих свойств: «широта афферентного синтеза», «способность к мобилизации блока принятия решения», «скорость реализации решения», «чувствительность к обратной связи» (Анохин, 1968).

Однако более важной нам представлялась тогда другая задача, а именно увязать идею сущности первичных формально-динамических свойств темперамента с функциональным содержанием общих свойств в рамках единого функционально-системного подхода. Нами было высказано предположение: а не являются ли функционально-системные свойства, отражающие общие свойства нервной системы в целом на поведенческом уровне, одновременно и структурными единицами темперамента? И если перефразировать И. П. Павлова, то получалось, что функционально-системные (общие) свойства – это тоже темперамент. Таким образом, опираясь на представления В. Д. Небылицына и П. К. Анохина, мы пришли к заключению, что количество первичных фундаментальных свойств темперамента должно соответствовать количеству основных блоков функциональной системы. Проанализировав сложную архитектуру функциональной системы, мы выделили в ней четыре «несократимых» функциональных блока: «афферентный синтез», «принятие решения», «исполнение» и «сличение результатов реального действия с акцептором результата действия». Исходя из этого, естественно было предположить, что основных, базовых, первичных характеристик темперамента должно быть тоже четыре. Именно эта теоретическая модель и легла в основу наших дальнейших экспериментальных исследований структуры темперамента.

Очевидно, что без исходной теоретической структурной модели практически невозможно осмыслить результаты эмпирических исследований темперамента, поскольку механическое описание многообразия формально-динамических характеристик не содержит само в себе решения проблемы количества фундаментальных первичных измерений темперамента, не говоря уже об их возможных типичных вариациях. Превалирование эмпирического подхода над теоретическими исследованиями в области темперамента характерно сегодня для многих авторов, исследующих структуру темперамента, где количество первичных свойств колеблется от одного до девятнадцати (от эмоциональности, общительности до регулярности сна, ритмичности и т. д.) (Русалов, 1990). Сам факт огромного разнобоя количества свойств темперамента является убедительным свидетельством отсутствия у этих авторов теоретически обоснованной модели темперамента.

Использование функционально-системной концепции П. К. Анохина позволило нам не только выйти из тупика проблемы общих свойств нервной системы, но и раскрыть соотношение между общими и частными свойствами. Общие свойства нервной системы – это функционально-системные свойства, отражающие интегративную деятельность всего мозга, а частные свойства – это свойства разных структур мозга, в том числе и анализаторов, и передних отделов мозга.

Наиболее важным итогом использования модели П. К. Анохина об интегративной деятельности мозга было то, что нам удалось теоретически обосновать количество первичных, эволюционно целесообразных важнейших параметров темперамента. Нам также удалось раскрыть механизм их функционирования, понять, каким образом совершается единство целостных свойств темперамента. Это единство включает побуждение («афферентный синтез»), действие («исполнение») и переживание («рассогласование») (Небылицын, 1976, с. 179).

К настоящему времени в многочисленных исследованиях нам удалось экспериментально не только выделить теоретически ожидаемые компоненты темпераментальной активности, вытекающие из структуры функциональной системы: «эргичность» (широту афферентного синтеза), «пластичность» (скорость мобилизации блока решения) и «темп» (скорость исполнения программы), – но и показать их обусловленность общемозговыми биоэлектрическими характеристиками (Русалов, 1979). Новое понимание структуры и сущности темперамента заставило нас пересмотреть всю проблему места темперамента в структуре интегральной индивидуальности человека (Мерлин, 1986). Если раньше мы рассматривали темперамент как прямое «проявление» биологических свойств человека на уровне поведения, не отдавая себе отчета в том, каковы механизмы этого проявления, то сейчас мы рассматриваем темперамент как результат «системного обобщения» тех инвариантных биологических компонент и, прежде всего, общих свойств нервной системы, которые вовлечены в функциональные системы поведения. Благодаря системному обобщению, первоначально генетически заданная система индивидуальных биологических свойств человека, с изначальной иерархией потребностей, планом и способом действий, включаясь в самые различные виды деятельности, постепенно трансформируется и образует, независимо от содержания самой деятельности, обобщенную, качественно новую, индивидуально устойчивую систему инвариантных свойств. Эти свойства уже не биологические, а психобиологические, или формально-динамические свойства индивидуального поведения.

Таким образом, темперамент для нас – это особая психобиологическая категория, охватывающая обобщенные формально-динамические аспекты поведения человека (Русалов, 1985–1991). Новая теоретическая модель темперамента, как организованной структуры обобщенных формально-динамических свойств поведения человека, вытекающая из идей В. Д. Небылицына и П. К. Анохина, позволила нам принципиально по-новому подойти к проблеме измерения темперамента. Раньше для оценки темперамента главной информацией являлись свойства нервной системы, т. е. психофизиологические данные, этот метод применяют некоторые исследователи (например: Белоус, 1981). Мы же считаем необходимым, прежде всего, опираться на обобщенные функциональные поведенческие характеристики, а именно на такие психологические характеристики, которые основаны на «опросниках-самооценках». Самооценка, с нашей точки зрения, позволяет вскрыть наиболее типовые, наиболее обобщенные, отраженные в индивидуальном сознании стилевые характеристики поведения человека. Обобщенные конструкты сознания относительно своего поведения, семантические категории, управляющие процессом стандартного самоотчета, с нашей точки зрения, дают нам наиболее полную информацию об обобщенных функционально-системных характеристиках поведения человека.

Определяя активность как одну из важнейших характеристик темперамента, в более поздних работах В. Д. Небылицын включал в нее не только общую моторику, но и «общение» и «умственную деятельность» (Небылицын, 1990, с. 361). Данное положение В. Д. Небылицына является исключительно важным дополнением, свидетельствующим о его весьма глубоком понимании сущности темперамента. Действительно, нам удалось экспериментально показать, что характеристики активности могут проявляться не только в общемоторном, двигательном поведении, но также и в общении (Русалов, 1992). Если посмотреть на это дополнение В. Д. Небылицына более широко, то необходимо признать, что он фактически сформулировал новую проблему для дифференциальной психофизиологии, а именно проблему проявления темперамента в различных сферах поведения человека.

Это положение и явилось для нас основополагающим при конструировании нового теста для измерения структуры темперамента. При создании первого варианта опросника структуры темперамента, основанного на самооценке, нас интересовало проявление фундаментальных функционально-системных свойств поведения. Такая характеристика, как «широта афферентного синтеза», отражается в свойстве «эргичности». «Способность к мобилизации» отражается в свойстве «пластичности». «Скорость исполнения решения» находит свое отражение в «скорости» поведения.

Исходя из работ В. Д. Небылицына, мы предположили, что сходные качества темперамента могут по-разному проявляться в двух сферах поведения – предметно-двигательной и коммуникативной (социальной). В этой связи мы сочли целесообразным выделять два аспекта в каждом компоненте активности: эргичность – предметно-двигательная и коммуникативная, пластичность – предметнодвигательная и коммуникативная.

Продолжая логику возможности различного проявления и других компонентов темперамента в указанных двух сферах поведения, мы сочли также целесообразным выделять два аспекта в «эмоциональной чувствительности» – предметный и коммуникативный. Таким образом, в предлагаемой нами трактовке темперамент выступает не только как совокупность возможных шести формально-динамических способов предметной и коммуникативной (социальной) деятельности, но и как совокупность двух формально-динамических способов эмоционального регулирования. Мы также изначально предполагали, что количество фундаментальных структур темперамента может, по-видимому, варьировать (от четырех до восьми), в зависимости от возраста и других психологических особенностей (Русалов, 1991).

Здесь необходимо отметить лишь то важное обстоятельство, что в предложенной нами модели темперамента количество фундаментальных шкал темперамента принципиально не может, с нашей точки зрения, превышать число восемь, но и не может быть изначально меньше четырех. Созданный нами психометрически корректный метод оценки структуры темперамента (ОСТ) подтверждает эти предположения. Метод ОСТ прошел проверку на надежность и валидность в многочисленных исследованиях. Этот метод позволяет описывать не только отдельные шкалы темперамента в предметно-двигательной и коммуникативной сфере, но и дает возможность выделять различные типы темперамента, которые мы по традиции обозначаем как «сангвиник» (высокая активность, низкая эмоциональность), «холерик» (высокая активность, высокая эмоциональность), «флегматик» (низкая активность, низкая эмоциональность) и «меланхолик» (низкая активность и высокая эмоциональность).

Следует, однако, особо отметить, что типы темперамента, выделенные с помощью нашего метода ОСТ, имеют ряд существенных различий, по сравнению с типами, выделяемыми другими методами. Дело в том, что метод ОСТ предполагает выделение типов темперамента в двух разных сферах проявления – предметно-двигательной и коммуникативной. Каждый человек получает кроме восьми шкальных оценок еще и три значения типов: 1) общий тип темперамента в двух сферах одновременно; 2) тип темперамента в предметномоторной сфере и 3) тип темперамента в коммуникативной сфере. Проведенные нами исследования показывают, что один и тот же человек может быть «холериком» в предметно-двигательной сфере, но «меланхоликом» – в коммуникативной сфере и т. д., т. е. возможны любые сочетания типов, что существенно обогащает наши представления о многообразии типов темперамента.

В последнее время мы пытаемся развивать мысль В. Д. Небылицына о том, что активность как черта темперамента может проявляться и в «умственной деятельности» (Небылицын, 1990, с. 361). И если это так, то тогда возникает вопрос, а не является ли темперамент в умственной деятельности не чем иным, как задатками общих способностей? У нас имеется много экспериментальных свидетельств, чтобы положительно ответить на данный вопрос, поскольку, как показывают наши исследования, эргичность, пластичность, темп как компоненты активности и эмоциональность как проявление «рассогласования», а следовательно, и саморегуляции (Лейтес, 1971), являются не только свойствами темперамента, но и наиболее общими детерминантами общих способностей (Русалов, 1979–1982).

В настоящее время мы разработали «второй вариант» ОСТ – опросник формально-динамических свойств индивидуальности (ОФДСИ), который позволяет оценить проявление темперамента не только в предметно-моторной и коммуникативной сферах, но и в сфере умственной, что открывает перед нами принципиально новую возможность – изучать влияние темперамента на общие способности. Мы рассматриваем темперамент как важнейшую структуру, влияющую на динамические особенности общих способностей, как задаток общих способностей. Экспериментальная проверка этого положения – одна из задач наших ближайших исследований.

Таким образом, представления В. Д. Небылицына о темпераменте как наиболее общей динамической характеристике поведения человека получили свое экспериментальное подтверждение, что привело не только к раскрытию структуры темперамента и уточнению его сущности, но и к созданию принципиально новых методов его оценки.

Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека[2 - Использован материал статьи В. М. Русалова «Дифференциальная психофизиология: основные достижения и перспективы изучения индивидуальности человека» // Психологический журнал. 1980. Т. 2.]

Дифференциальная психофизиология – одно из новейших направлений психологии. Этот термин был предложен В. Д. Небылицыным для обозначения всего комплекса исследований, связанных с изучением природных основ индивидуально-психологических различий (Небылицын, 1969).

Возникновение данного научного направления обусловлено усилением значимости в эпоху научно-технического прогресса проблемы индивидуальных различий, для решения которой психология не располагала строгой научной теорией и методами измерения индивидуальных различий, а также средствами оценки и предсказания максимального развития возможностей каждого человека.

Попытки учета и измерения индивидуально-психологических различий предпринимались практически с момента зарождения психологии. Однако в самостоятельную отрасль науки психология индивидуальных различий, получившая название «дифференциальная психология», стала оформляться только в начале прошлого века. Цель этого направления заключалась в том, чтобы создать строгие, стандартизированные методы и процедуры для оценки индивидуально-психологических различий, главным образом, в области интеллекта, на основе которых предполагалось проводить предварительный профессиональный отбор и индивидуализировать процесс обучения (Stern, 1921). Основные методы дифференциальной психологии, получившие название тестов, создавались для решения конкретных практических задач, и по мере развития этого направления ощущался все больший разрыв между эмпирическими его успехами и отсутствием сколько-нибудь строгой научной теории, объясняющей индивидуальные различия, их становление и развитие.

Усилия психологов подвести теоретическую базу под дифференциальную психологию были основаны на идеях 3. Фрейда, Э. Кречмера и У. Шелдона и имели одну общую отличительную черту: все индивидуально-психологические различия выводились непосредственно из своеобразия биологической организации человека – особенностей гормональной или телесной сферы, особенностей некой психической витальной энергии и т. д.

Психология индивидуальных различий в нашей стране начала строиться на принципиально иных методологических основаниях. Она отмежевалась, прежде всего, от тестологии и свое главное внимание направила на поиск теоретической концепции, которая могла бы лечь в основу научной дифференциальной психологии. В своих теоретических исканиях психологи обратились к доказавшему свою плодотворность учению И. П. Павлова о свойствах и типах нервной системы (Павлов, 1951). Так стали зарождаться отдельные элементы нового научного направления – дифференциальной психофизиологии, поставившей первоначально своей целью доскональное изучение свойств нервной системы у человека и выяснение их роли в детерминации устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми. Основу этого направления составили оригинальные исследования выдающихся советских психологов Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, а также их сотрудников (Небылицын, 1976; Психология и психофизиология…, 1977; Теплов, 1961; Теплов, Небылицын, 1963).

В настоящее время дифференциальную психофизиологию можно определить как дисциплину, изучающую роль всей совокупности биологических свойств и, прежде всего, свойств нервной системы, в детерминации устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми (Русалов, 1979). Центральной задачей дифференциальной психофизиологии выступает выяснение закономерностей взаимопроникновения и взаимообусловливание биологических и социальных свойств в каждом конкретном человеке. На уровне формальной схемы предмет дифференциальной психофизиологии можно обозначить как зону пересечения двух окружностей, одна из которых символизирует наши знания об индивидуальных вариациях психики, а другая – об индивидуальных вариациях биологической организации человека в самом широком смысле этого слова.

Последние достижения таких наук, как антропология, генетика, физиология высшей нервной деятельности и др., убедительно показывают, что человек смог подняться и продолжает подниматься на более высокий уровень социального развития потому, что от рождения он получает особую природную организацию. В ней изначально заложены, запрограммированы возможности его универсального социально-деятельного функционального развития (Тарасов, Черненко, 1979). Отсюда следует, что познание биологической организации человека: ее уровней, структуры, особенностей физиологических процессов, функций и состояний, закономерностей их функционирования и т. д. – важнейшее звено в раскрытии механизмов развития индивидуально-психологических свойств человека. Конкретная задача при изучении природных аспектов индивидуально-психологических свойств человека – вскрыть объективные биологические основания психологической индивидуальности человека.

В развитии дифференциальной психофизиологии можно выделить четыре основных этапа:

1) допавловский;