В душе оставляя лишь чёрные пятна:
Тоски – от бессилья и зла – от стыда.
Готовился к битвам, лишеньям и пыткам;
И к смерти я, кажется, тоже готов;
Но мой господин меня поит напитком,
Отравленным ужасом яви и снов.
Себя презирая за страх перед Страхом,
Чего-нибудь всё же боюсь каждый раз:
То бури надежд, с её блеском и мраком,
То холода милых безрадостных глаз,
Боюсь я болезней, коварств, бездорожья,
Боюсь неразумных и мерзких идей,
Пугают меня наказанием Божьим
И страшным судом боязливых людей.
Боюсь. Но плыву, словно гордая льдина,
И песни пою о свободных ветрах.
А всё же я раб. Моего господина
Народ величает по имени Страх.
1992
* * *
Смеялся над угрюмой тучею
Заката раннего костёр…
Чуть впереди своих сестёр
Ольха взошла, по воле случая.
Росла стройна и зелена.
И в диве солнечного бала
Была дождём опьянена
И лихо с ветром танцевала.
Ей первой всё: и нежный свет,
И луч палящего светила,
И дуновения привет,
И урагана злая сила,
И зависть тайная сестёр,
И боль, и радость – неминучие…
Смеялся над угрюмой тучею
Заката раннего костёр.
Была стройна и зелена…
И жизни радовалась много…
Но строгостью всегда сильна
Любовь причудливого Бога.
Высокий ствол уже не прям…
И ветви одичало сухи…
Но гордый вид ещё упрям
Печальной и больной старухи.
Стоит она одна над кручею,
Чуть впереди своих сестёр…
Заката раннего костёр
Смеётся над угрюмой тучею.
1992
* * *