Губы грудь исцеловали ей.
А у ног заволновалась речка,
Лес шумит и шепчет дождь: «Не смей».
Разлетелась чудная причёска
Языками буйного огня.
Ветер ей: «Не бойся. Ты, берёзка,
Лучше всех на свете для меня».
А она: «Дрожу я не от страха.
Я ждала – любовь пришла ко мне».
Спала наземь жёлтая рубаха
И поплыли серьги по волне.
Улетел он. Голенькие плечи
Словно просят: «Ну, погрей. Погрей».
Рядом строго хмурит брови речка.
Лес молчит. И плачет дождь по ней.
1965
* * *
По нетронутой глади иду.
Я следы оставляю чёткие.
Снежинки мне жалуются на лету
На зимы свои короткие.
И падают, падают в каждый след
Задумчивые тихони.
Были следы – и следов уже нет…
Снежинки следы хоронят.
1965
* * *
Твои глаза сказали «да».
И словно тронули струну.
А ты упряма и горда –
Ты не смогла промолвить «да»,
Глаза, не ведая стыда,
Тебя предав, сказали «да».
Теперь ты у меня в плену.
Тебе не вырваться из плена –
Стена из глаз, из губ, из рук.
Ты растечёшься в моих венах,
Ты будешь вдох мой, сердца стук.
1965
* * *
– На тебе снег притих,
а в глазах расцветают цветы.
– Не удивляйся, это в глазах моих
отражаешься ты.
1966
* * *
Вы думаете, что весёлый не в меру я,
Что мне бы только песни да смех?
Посмотрите на небо – мрачное, серое,
А оттуда сыплется весёлый снег.