темнота озарилась,
и я наполняюсь
какою-то силой.
Заполнены
грудь моя,
рот мой
и уши
чем-то
невесомым,
безвоздушным.
Открыта ладонь моя –
в ладони тоже
что-то такое –
ни на что не похожее.
И я становлюсь
всё огромней,
огромней…
Что потом –
ничего не помню.
Вижу, проснувшись,
день
буднично-строгий.
Днём
я теряю себя
среди многих.
1967
* * *
Как ты живёшь на белом свете? –
Нет правды для тебя – всё ложь;
Коль дождь идёт, его ругнёшь,
А солнце светит – не заметишь.
Ты не заглядывался в дали;
Пришла мечта – прогнал мечту;
Не рад ты первому листу,
А ветки голы – не печален.
Что мозга спрятали отсеки?
Что, кроме будней суеты?
Ужель родиться можешь ты
Ещё и в следующем веке?
1967
* * *
Наглухо укутанный в чёрную шаль ночи,
я лежал с широко раскрытыми глазами.
Поднял руку…
и не увидел её –
я стал таким же, как ночь.
Растворился в ней.
Исчез.
Стал невидим даже себе самому.
И сердце моё