Просто фантастика!

Просто фантастика!
Владимир Николаевич Лукашук

Сборник «Просто фантастика» включает в себя достаточно разноплановые произведения. Несколько саркастичный рассказ «Фатум прошлого» явно подразумевает: времена меняются, а «человеческий фактор» – всё тот же.Мини-повесть «Нервы планеты» посвящена опасным экспериментам с сейсмооружием, проводившимся как в СССР, так и за рубежом. По стилистике она напоминает фантастику А. Толстого и А. Беляева, и основная мысль повести прописана в эпиграфе: "Всё связано со всем".Рассказ «Космолюбовь» является своеобразной пародией на произведения фантастов, которые так любят описывать «внеземную» любовь, и неожиданный конец, несомненно, позабавит читателя.Рассказ «Всё могет быть» бесспорно тяготеет к мистической фантастике. Читая сюр-рассказ «Вселенская закваска», ловишь себя на мысли: «Сказка – ложь, да в ней намёк…». А «Статуя» напомнит о Хаксли с его «Дивным миром», но в применении к современности.

Владимир Лукашук

Просто фантастика!

Фатум прошлого

– Весьма спорная мысль, милейший, – профессор произнёс слово «милейший» тоном, каким велась бы беседа, скажем, в конце 19-го века, а не в настоящем – 23-м. – Я бы даже сказал, еретически опасная для науки!

Он беседовал со своим учеником Давидом на одной из станций на Луне. Они договорились встретиться здесь, в космопарке, чтобы побеседовать наедине. За гигантским прозрачным куполом открывалась синеватая тьма с ярчайшими звёздами. А тут – на лунном грунте, под защитой последних достижений цивилизации, буйно расцветали джунгли, порхали бабочки, пели красивые птицы. Оба были одеты в обтянутые, серебристо-чёрные одежды, которые универсально подходили и для повседневной жизни, и для работы на космических кораблях.

Дело было очень деликатное. И Давид пока лишь вкратце изложил суть идеи.

– Ох, вы и авантюрист, – чуть скептично усмехнулся его учитель. Ему импонировала напористость любимого ученика, теперь уже доцента хронологических наук. В то же время пугала его одержимость идти до конца в поисках истины. Ведь именно благодаря лаборатории Давида удалось совершить невероятный скачок для цивилизации – создать хронотрон. Однако теперь это грозило уже непредсказуемыми последствиями.

– Вы пытаетесь опровергнуть вообще все фундаментальные знания не только физики, но и целиком мироздания. Что-то из области фантастики! Ладно уж… Давайте рассмотрим подробнее, в чём суть вашего эксперимента.

– Ну-у, в общем, всё просто, – начал с растяжечкой Давид. – На первый взгляд. Я отправляюсь на хронотроне в определённую эпоху. Предполагаю, в конец 20-го столетия. Там отсылаю инкогнито пакет с технической документацией моего аппарата в соответствующую организацию. Уже подобрал самое передовое в этом плане учреждение – Институт по проблемам пространства и времени в городе Столково. Разумеется, всё будет сделано в соответствии с той эпохой, даже подобрал специальную печатную машинку и бумагу определённого сорта. Полагаю, им не составит особого труда разобраться в изложенных документах, после создают аналог хронотрона. Представляете всю грандиозность моего проекта?! Возможность встречи далёких во времени поколений? У меня даже захватывает дух! Боюсь говорить: может измениться даже ход всей человеческой цивилизации, и-и… У них появится возможность даже стать выше нас по уровню развития.

– Невероятно! – в тон ученику поддакнул профессор. – А вы, получается, станете что-то вроде Deus ex machine? Спуститесь к нашим предкам эдаким богом из собственноручно изобретённой машины? – И с едва скрываемым сарказмом закончил: – Вам же поставят грандиозный памятник на Земле! Прославитесь навечно… Если не затеряетесь в тех же лабиринтах вечности.

– В какой-то мере, – задумчиво ответил Давид, приостановившись возле роскошной пальмы. Он будто не замечал интонаций учителя. – Только вообразите, что? произойдёт потом? Уже в 2000-м году, на пороге тысячелетий, человечество сумеет совершить огромный скачок в науке и практически в момент достигнет нашего уровня развития. А, возможно, превзойдёт его! Вы подумайте, когда мы встретимся, то… Мы, потомки, будем выглядеть в сравнении с ними как кроманьонцы перед хомо сапиенс! Даже сам не верю подобную перспективу.

Оба двинулись по аллеи дальше.

– Однако на сегодняшний день постулат о течении времени в одном направлении неопровержим, – профессор оставался непреклонен. – Эту истину давно знают даже малыши в первом классе.

– Истина, говорите? Но кто проверял? Правда, не уверен, что подобные скачки во времени безопасны для здоровья. Только чего не сделаешь ради торжества науки!

Давид продолжил:

– И, вспомните, как же теория струн, когда во Вселенной существует бесчисленное множество вариантов развития событий? Вы сами когда-то на лекциях фантазировали, что если это предполагает невероятные горизонты! Правда, старая гипотеза по-прежнему лишь умозрительна. Однако сейчас появляется перспектива доказать, что наша цивилизация может пойти совершенно иным путём, – упрямый учёный взмахнул рукой, как бы отсекая сомнения. И закончил: – Да, я на пороге величайшего открытия.

Давид, весь в необузданных мечтах, ушёл опять вперёд. Зато профессор остановился, озарённый какой-то смутной мыслью. И сказал, как бы размышляя, вслух:

– С одной стороны, ваша теория – чистый абсурд. С другой, кто знает… Одно пугает. Помните риторический парадокс? Если физик захочет подтвердить свой опыт, то готов в таком случае уничтожить весь мир! Вопрос лишь в том, кому он тогда что докажет? Хотя мы уже это проходили в том же 20-м веке с коллайдером, когда многие были против его использования.

Давид обернулся к учителю:

– Вы почти угадали. Я как раз хотел сказать, что, возможно, уже завтра-послезавтра мы с вами не увидимся. Впрочем, лишь бы остались в живых! И тогда ещё продолжим экспериментирование.

– Но почему вы выбрали именно этот период в истории?

– Что ж непонятного? Конец 20-го века – невероятно бурный расцвет науки и технологий! Атом, транспорт, компьютеры, биотехнологии, микрочипы, прорыв в космос, вследствие чего мы тут сейчас гуляем. Самый момент, когда можно подтолкнуть людей к ещё большему ренессансу во всех сферах их деятельности.

«Всё понятно, – констатировал профессор. И с некоторым удовлетворением осознал: – нет, Давида никогда не уймёшь. Хотя как он обойдёт запреты? Высший Совет запретил продолжать опыты в его лаборатории, связанные с его же собственным хронотроном. А он опять за своё! Вот и вызвал меня сюда посекретничать».

Учитель помнил, как уже при пробных испытаниях его ученик пытался чудить: то чуть не устроил в мезозое охоту на динозавров, то намеревался по соглашению со жрецами построить Акрополь в кратчайшие сроки. И ошарашенный Совет запретил без своего ведома всякое экспериментирование до выяснения, не внесёт ли это сумятицу в гармонию Вселенной. Было принято Соломоново решение: в прошлом можно появляться без непосредственного контакта с предками, и только в виде плазменных фракций, которые будут восприниматься, как шаровые молнии. Бюрократия была, как и прежде, непобедима.

– Хорошо, учитель, – Давид посмотрел испытующе ему в глаза, – открою вам тайну. Знаю, вы не выдадите. У меня есть второй такой же аппарат. Я запрятал его аж на Марсе. Почему? Я ведь предполагал такой ход событий. Как известно, пока хронотрон может перемещаться лишь в прошлое. Так вот, если произойдёт столь колоссальный толчок в науке, то-о… – он сделал эффектную паузу, – мы сумеем попасть в будущее! И коли я изобрёл эту штуку, почему должен согласовывать с кем-то каждый свой шаг? Впрочем, с вами не мог не поделиться моими соображениям.

Они уже дошли до края купола парка. Он как бы символически воплощал преграду в прямом и переносном смысле. Профессор тоже разволновался. И, уже теряя самообладание, покачал головой:

– Всегда считал вас самым талантливым из моих последователей, но, кажется, вы поступаете сейчас не слишком этично. Получается, я должен молчать? Зачем тогда вы, вообще, отдали своё изобретение людям? Я просто обязан сообщить обо всём Совету. Жаль, что человеческий фактор так часто вредит чистоте экспериментов.

Сквозь прозрачный купол было видно, как в бездонном пространстве мелькнул метеорит. И профессора словно что-то озарило внутри. Он пробормотал:

– Человеческий фактор.

Поглядел на Давида уже бодрее. Волны морщин на его лбу чуть рассеялись:

– А знаете что? Дерзайте! Обещаю, что буду нем, как рыба.

***

– Ну, как, милейший? Вы рады, что вновь встретились? – хитро поглядел на Давида профессор. Истекла неделя, как они виделись с прошлого раза. Сейчас коллеги встретились на Земле в доме учителя, похожем на «летающую тарелку» с тремя высокими стойками – так, как её представляли предки. Профессор в расписном халате приостановил раскачивание кресла-качалки, поправил на коленях плед. Он любил старину и комфорт. – Неужели ваш экзерсис не удался? Впрочем, зачем спрашивать, когда всё также светит солнышко, а мы живы и невредимы.

Вид у Давида был чрезвычайно подавленный.

– Я обескуражен, учитель, – промямлил он. – Никак не возьму в толк, в чём причина. Помедлил и продолжил: – Я почти сразу отправился на Марс. Провёл всё согласно по плану. Через пять дней вновь переместился в прошлое, но сделал корректировку – на Земле должно пройти ещё десять лет. К своему изумлению, не обнаружил ни малейших изменений на планете. Ну, не считая тех достижений в науке и технике, о которых я уже был осведомлён раньше. Я перескочил ещё через пяток лет. Безрезультатно! Со злости рванул через двадцать лет. Тот же итог! Не знаю, что думать… А вы, гляжу, довольны. Не объясните ли, отчего?

– Да, я действительно, чувствую себя великолепно. Наверное, потому что оказался прав в своих выводах. Скаламбурим так: для вас есть одна старая новость.

Робот-секретарь в виде парившего рядом ангела учтиво подал из папки листок. Бумага была ветхая до желтизны. Профессор осторожно взял лист и посмотрел с улыбкой:

– Ради любопытства – и истины тоже – я вчера не сидел, сложа руки. Гляжу, мир не рухнул. Дай думаю, запрошу архивы упомянутого вами института. Я же помню ваш пакет кофейного цвета. И вот что нашёл. Подойдите-ка сюда.

Давид приблизился и с удивлением увидел знакомый пакет и ещё несколько других документов. Профессор щёлкнул пальцами:

– Конечно, такой казус можно считать, что бюрократию мы никогда не изведём, пусть даже с ней и ныне борются. Но, возможно, причина вовсе в ином? Мне кажется, что, если в прошлое ещё можно проникнуть, то при намерении проникнуть в будущее вся совокупность факторов создаёт непреодолимую силу для этого.

И обратился к «ангелу»:

– Зачитай, милейший, вслух, что написано в служебной записке эксперта.

Робот голосом вышколенного слуги начал:

– Служебная записка директору Института по проблемам пространства и времени в связи с присланным неизвестным лицом пакетом от 1-го октября 1997 года… В ответ на ваше обращение сообщаем следующее. Неизвестный изобретатель информирует, что передал в полное распоряжение научные и технические материалы по так называемому хронотрону (условно говоря, машине времени). Детально изучив предоставленные документы и схемы, можно сделать следующие выводы. Первое: все технические параметры аппарата не вписываются в современную концепцию по теории пространства и времени, а порой даже опровергают многие физические законы (смотрите приложение), автор явно не знаком с основами элементарной физики; поэтому предоставленные материалы не представляют абсолютно никакой научной ценности. Второе: из сопроводительного письма можно сделать вывод, что адресат часто приводит доводы, которые не отличаются логичностью, что наводит на мысль о психических отклонениях автора; возможно, это лицо одно из тех, кто направляет подобные письма в наше учреждение в период сезонного обострения, и в них пытается разом перечеркнуть все известные законы по макро- и микромиру. Поэтому нет смысла в рассмотрении вышеприведённых материалов. Доцент физико-математических наук А. Никостратов.

Сделав малозаметную паузу, робот добавил:

– На верхнем уголке документа видна подпись директора института и слова: «В архив».

Нервы планеты

(по следам одного военного мегапроекта)