Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая

Я направился в ресторан «Савой», где меня должен был ждать чекист Косарев. На этот раз он был какой-то подавленный: в одиночестве сидел за столиком и курил папиросу за папиросой, нервно оглядываясь по сторонам. Понаблюдав за ним издалека, я выдвинулся к столику таким образом, чтобы он сразу увидел меня. Заметив мое отражение в зеркале напротив, он напрягся как струна и резко повернулся в мою сторону. Увидев, что я один, он облегченно вздохнул, и, схватив рюмку водки, выплеснул ее в горло одним махом. Затем, воровато обернувшись, указал мне на стул напротив себя.

– Вы волнуетесь, господин Косарев? – поинтересовался я, усаживаясь поудобнее. – Или что-то случилось?

–Что-то случилось,– передразнил он меня.– Еще какое что-то!

Затем, наклонившись к уху, прошептал:

– Убили немецкого посла Мирбаха. Все ЧК стоит на ушах, пошли аресты всех и вся.

–Кто же мог такое кощунство совершить?

–Да я подозреваю, что в этом замешан кое-кто из наших. Уж больно лютует начальство. Проверяют всех, кто где был. Поэтому давайте сразу решим вопросы, и я побегу на работу, а то, не дай Бог, очередь дойдет до меня, а я не там.

–Хорошо,– ответил я, – где наши бумаги?

Он полез в портфель, вытащил оттуда свернутую газету и протянул мне. Я положил ее на колени и осторожно расправил. Внутри лежали отпечатанные на серой бумаге два мандата сотрудников ЧК и ордер на выдачу штабс –капитана. Проверив фамилии и печати, я сунул документы в карман пиджака, а в газету положил фунты стерлингов и протянул ее Косареву. Тот, посмотрев содержимое, бросил все в портфель и в буквальном смысле слова рванул к выходу. Посидев еще немного, я положил на стол пять рублей и тоже вышел из ресторана. Часы показывали десять часов вечера.

На улице особого ажиотажа не наблюдалось. По дороге проносились авто с вооруженными людьми разных политических взглядов: анархистами, эсерами, матросами, солдатами и т.д. Отличить их можно было только по лозунгам, которые они выкрикивали на ходу, или песням, которые они горланили. Попадались также и красноармейские отряды из рабочих, которые шли степенно, как на смену. Прохожих почти не было. Все старались до наступления темноты добраться домой и спрятаться там в относительной безопасности от того безобразия, которое творилось на улицах. Как ни странно, возле ресторана дремало несколько извозчиков. Сторговавшись с одним из них, я с комфортом доехал домой.

Здесь, уже вовсю волновался Эдвард. Он ходил быстрыми шагами по комнате, словно меряя ее вдоль и поперек.

–Где ты так долго был, Вольдемар? – сразу бросился он ко мне с вопросом. –Я уж думал, что-то с тобой случилось!

–Что-то я не пойму, – ответил я, – мы же договорились, что я иду на встречу в ресторан.

–Да-да, я совсем забыл. Тут такие события происходят!

–Какие? Может быть, я что-то не знаю, кроме того, что уже произошло?

–Конечно, не знаешь, арестовали Локкарта.

–Как?! Вашего английского представителя тоже забрали в ЧК?

–Да, забрали! Он находился в какой-то компании, а тут налетели чекисты и всех арестовали. Сейчас он сидит у них в камере. Меня очень просят помочь ему выйти оттуда. А если у нас очень просят, то ты сам понимаешь, что это значит.

–Понимаю, – ответил я. – Хорошо, что мы с тобой вовремя обзавелись необходимыми документами.

Я вытащил из кармана мандат, выписанный на имя Эдварда, и вручил его своему товарищу.

Тот взял его, повертел в руках, посмотрел на свет, затем по слогам прочел свою фамилию.

–Никогда бы в жизни не подумал, что стану чекистом. Слово-то какое – чекист, – произнес он, коверкая язык.

–Ты не переживай насчет своего акцента, – я дал совет ему, – будем говорить, что ты из прибалтийцев, они все так говорят.

–Хорошо,– ответил он.– Так что я теперь могу официально носить с собой наган.

–Не только наган или револьвер, но и кольт, и маузер, и все, что хочешь.

Все это хорошо, – заметил он. – Давай подумаем, как завтра с утра нам вытащить Локкарта.

–Завтра с утра может быть уже поздно. Такие вещи делаются в основном по ночам, поэтому нам надо спешить. Наверняка у них там сейчас много народу работает из разных организаций, и они не все знают друг друга. Вот мы этим и воспользуемся. Документы у нас есть, возьмем оружие и пару гранат, вдруг надо будет пробиваться.

–Хорошая мысль,– согласился Эдвард. – Давай еще захватим кое-какую одежду для него, а то, как мне кажется, его могли забрать прямо в смокинге. И если в таком виде мы будем выводить его, то ты сам понимаешь, что может случиться.

–А ты знаешь его размер одежды? – спросил я.

–Ну, такой примерно, как у меня, – ответил он, показывая на себя рукой.

Мы пошли в гардероб и выбрали для Локкарта галифе, солдатскую гимнастерку и фуражку. Сапоги или ботинки решили не брать, будет слишком подозрительно. Если на нем штиблеты, то мы прикроем их обмотками, и они сойдут за ботинки. Мы взяли с собой по револьверу и по небольшому браунингу, которые спрятали в карман. Кроме этого, в сверток с одеждой я завернул две лимонки. Действовать решили по обстановке, однако надо было обеспечить пути отхода. Желательно, чтобы неподалеку нас ожидал автомобиль, на котором мы могли бы быстро скрыться. Я такими возможностями не располагал, и поэтому изложил все Эдварду, переложив на него решение этого вопроса.

Он задумался, немножко помялся, затем, связавшись по телефону с кем-то, минут десять вел эмоциональную беседу, после чего осторожно положил трубку на рычаг и утвердительно махнул головой.

–Будет авто, синий «Рено», в нем еще будет пулемет системы «Кольт», на всякий случай.

–Ну, ты просто кудесник, – сказал я. – Давай выдвигаться.

С этими словами я взял сверток с вещами, и мы вышли на улицу.

Добрались мы до Лубянки где-то к двенадцати часам ночи. К главному входу то и дело подъезжали авто или пролетки, набитые арестованными. Их бесцеремонно сталкивали вниз и гнали в здание. Офицеры, чиновники, буржуа, женщины, попадая в этот конвейер, навсегда пропадали в его чреве, Возможно, многие из них в свое время оформляли здесь страховку, так как до революции это здание принадлежало страховому обществу «Якорь», но сегодня их страховой полис был недействителен, революция отменила его и, кажется, пыталась вычеркнуть из списка живых.

Понаблюдав издали и присмотревшись к обстановке, мы решили проникнуть в здание. Когда привезли очередную партию арестованных и под прицелом винтовок и наганов повели в здание, мы быстро пристроились к охране, вытащив свои револьверы. В широком вестибюле стоял пожилой чекист и, окидывая взглядом арестованных, охрипшим голосом сортировал их по камерам, недавно оборудованным в подвале. Сортировка еще не закончилась, когда привезли очередную партию арестантов, и она стала напирать на нас. Распорядитель быстро махнул рукой, и все пришло в движение. Люди один за другим стали спускаться в подвал. Их подводили к дверям, открывали камеры и буквально запихивали вовнутрь, почти на головы стоящих там людей. Над всем этим витал смрад, состоящий из запаха потных тел и страха. Из других камер, наоборот, выводили людей и сопровождали их в конец коридора, где находилась железная дверь. Мы решили узнать, что там такое, и, подойдя к двери, приоткрыли ее. Перед нами оказалась полутемная комната. Ее противоположная сторона была выщерблена дырками, штукатурка осыпалась, а пол был залит чем-то красным. У двери стояли два человека, поигрывая револьверами в руках и торопя двух пожилых мужчин, которые раздевались и аккуратно складывали одежду на кучу вещей в углу. Усатый чекист, стоящий ближе к двери, повернулся к нам и, увидев наши удивленные лица, расхохотался.

–Что, может быть, попробуете? – сказал он, протягивая нам револьвер и кивая на раздевшихся арестантов.

–Нет, благодарствуем, – сказал я, – мы просто решили прикрыть дверь поплотнее.

–Ну, как знаете, – ответил тот и отвернулся.

Закрывая дверь, мы услышали выстрелы, а сзади нас стояли уже следующие жертвы. Меня начал бить озноб от этого, а Эдвард стоял белый как снег. Увиденное здесь потрясло нас до глубины души. Необходимо было срочно искать Локкарта. Но где его искать, в какой камере он стоит и как его оттуда вызволить, не привлекая внимания? Нужно было действовать. Времени на размышление не было.

Пока мы стояли, раздумывая, железная дверь проглотила очередную партию арестантов, а по коридору повели французского офицера и втолкнули его в камеру, находящуюся за расстрельной комнатой, возле которой дежурил молодой чекист. Переглянувшись с Эдвардом, мы решили проверить эту камеру.

Я поймал взгляд паренька, следившего за нами и, не отпуская его, стал приближаться к нему, одновременно внушая, чтобы он открыл дверь. Парень сначала попытался сопротивляться моему нажиму, но затем сдался и стал управляемым, тем более, что Эдвард, с другой стороны, стал подталкивать его мысленно на открытие двери. Он подчинился и, вытащив из кармана ключ, открыл дверь. Я кивнул партнеру, чтобы он осмотрел камеру, а сам не выпускал из поля зрения охранника. Камера была довольно большой, однако ее разделяли наспех перегороженные досками стены, создавая тем самым дополнительные помещения для находящихся там заключенных. Все они были иностранцами. Обследуя эти помещения, Эдвард в одном из них обнаружил Локкарта, лежащего на деревянном топчане во фраке, и призывно махнул мне рукой. Пока я медленно подходил к ним, он проинструктировал англичанина и тот безропотно стал быстро переодеваться в принесенную нами одежду. Когда он был готов, мы нахлобучили на его голову солдатскую фуражку, чтобы прикрыть козырьком его черные усики, которые не совсем подходили под гардероб. Пареньку мы внушили закрыть дверь и забыть все, что здесь произошло. Фрак Локкарта мы пристроили в соседнюю камеру, открывшуюся для приема очередной партии арестованных. Затем вместе с освободившейся охраной стали подниматься по лестнице наверх. В вестибюле все было по-старому: стояла куча арестованных, и распорядитель их сортировал. Мы потихоньку стали пробираться вдоль стены на выход и почти уже достигли середины вестибюля, как взгляд пожилого распорядителя поймал наше продвижение вперед. И надо же было Локкарту оказаться под бра, висевшей на стене. Ее свет отразился на глянцевом козырьке фуражки и попал на пожилого чекиста. Он удивленно посмотрел в нашу сторону, а потом уставился на англичанина. Постепенно его глаза стали расширяться. Он перевел взгляд с козырька на лицо и узнал Локкарта. Рука его автоматически потянулась к кобуре нагана, висевшей у него на поясе, и он стал судорожно пытаться открыть клапан. Однако в волнении ему это не удавалось. Тогда лицо его перекосилось от злости, и он, вытянув правую руку в нашу сторону, стал хрипло кричать «Стой!». Охранники не сразу поняли, чего хотел их коллега, и стали удивленно переглядываться. Это дало нам несколько секунд. Я толкнул ближайшего солдата на кучу арестованных. От неожиданности он выстрелил вверх. Выстрел привел в движение всю остальную массу людей, которые кинулись врассыпную, давя друг друга. Мы получили ещё пару лишних секунд, так как чекисты были дезориентированы. Эдвард схватил Локкарта за руку и бросился к двери, а я бежал сзади, прикрывая их. Мы без осложнений выскочили на улицу, когда раздались выстрелы. В это время к входу подъехал очередной грузовик и стал разгружать арестованных. Мы на ходу проскочили мимо удивленной охраны и побежали дальше к стоящему на углу нашему автомобилю. Водитель уже завел двигатель и пристроил на заднем сиденье пулемет. Вслед нам летели кучи пуль, но пока особого вреда не причиняли. Вскочив в автомобиль, мы рванули вдоль по улице. А сзади за нами разворачивался грузовик, в который запрыгивали чекисты, намереваясь догнать нас, другие пытались попасть в нас, стреляя с колен. Пришлось дать по ним пулеметную очередь, что охладило их пыл. Одна из пуль попала в мотор грузовика, и он заглох. Это дало нам время домчаться до переулка, свернуть в него и убежать от погони. Когда стрельба затихла, мы переглянулись и облегченно вздохнули. Теперь перед нами стояла задача, куда спрятать Локкарта. Везти на нашу квартиру его было нельзя по разным соображениям. А куда тогда? Нужно было выяснить обстоятельства его задержания, а затем уже думать, исходя из этого. Попросив шофера остановиться, я стал расспрашивать Локкарта, как все произошло. Оказывается, он приехал к своей знакомой, чтобы пойти с ней в ресторан, а документы забыл в костюме. Когда они выходили из дома, нагрянули чекисты, и его как не имеющего документов привезли на Лубянку.

–Вы говорили кому-нибудь, что вы английский дипломат?

–Как говорить, если нет документов, я просто молчал, думал, утром разберутся, – ответил он.

–Уже легче, тогда нечего крутить, едем в ваше представительство, и вы спокойно оставайтесь там. Только рекомендую переодеться и сбрить усы.

Развернувшись, мы поехали в другую сторону и, высадив Локкарта, направились в центр города, где отпустили авто, и окольными путями добрались домой.

Сбросив фуражку на вешалку в прихожей, Эдвард удобно растянулся в кресле и закрыл глаза.

–Что бы все это значило? Кто мне может ответить на этот вопрос? И что это за страна такая, когда ты не можешь ничего понять, а как заведенный бегаешь, согласно обстоятельствам, которые диктуют тебе условия твоего поведения? Где тут логика? И как дальше предугадать возможные действия? Что ты об этом думаешь? – обратился он ко мне.

–А тут и думать нечего. Все это звенья одной цепи. Новая власть боится потерять контроль над ситуацией, и поэтому действует вот такими варварскими методами. В истории это происходит постоянно. И в вашей стране это было, и в нашей уже такое происходило не в столь отдаленное время. Ясно одно: обстановка накаляется, и нам надо быстро решать основные вопросы. Документы у нас есть, поэтому завтра едем в Петроград, а то неизвестно, что может случиться с ротмистром. После такого вот посещения московской ЧК я уже ничему не удивляюсь.