Оля остается в Арктике

– Эй там, дамочка, пора выходить, начальство ожидает.

– Зайди, вытащи ее, что с нею нянчиться! – крикнул Цибуля.

– Но как же я зайду, – сказал дежурный, – там женщина! – а сам продолжал стучать в дверь туалета и просить Олю выйти.

Цибуля сорвался как с цепи, подбежал к туалету, рванул за ручку двери. Открыл дверь настежь:

– Идиот! Ты куда смотришь! Она убежала через окно. Поднимай на ноги караул, переверните город, но ее нужно найти!

Цибуля дал задание дежурному бежать к дяде Олегу. В случае, если Оля у дяди Олега – задержать и закрыть в камеру за побег, а сам помчался к больнице. Дежурный прибежал к дяде Олегу и сообщил ему, что Оля родила ребенка, но в больнице ее задержал начальник ЧК Цибуля и привез ее в Москву. Но Оля сбежала и сейчас может находиться у своей соседки Лукерьи.

Дядя Олег прыгнул в карету и помчался к дому Лукерьи, чтобы опередить Цибулю.

Узнав в больнице, где живет Оля, Цибуля помчался в деревню. Не найдя ее в деревне, Цибуля помчался в город. Случайно догнав Олю на дороге, избил ее извозчика, обрезал вожжи, связал Оле руки, посадил в свой воз, привязал к возу и, довольный уловом, спокойно поехал в направлении Москвы. Но радость его была недолгой. Впереди он увидел мчащуюся карету. Цибуля точно знал – едет дядя Олег. Но деваться было некуда. Узкая полевая дорожка. Вокруг поля. Все просматривается на десятки километров. Да и бояться нечего. Он – чекист, при власти, при оружии, при выполнении служебного долга. И все же Цибуля взял чуть-чуть вправо, надеясь, что карета проедет мимо. «А вдруг это не Олег, чем черт не шутит», – подумал Цибуля. Но карета, подъехав ближе, свернула немного влево, остановилась. Олег выскочил из кареты, быстро подошел к Оле, разрезал ножом веревки, снял Олю с воза.

Цибуля, наставив наган на Олега, произнес.

– Умерь свой пыл, старик. Ты что не видишь с кем имеешь дело, и чем для тебя это может закончиться?!

Олег с пол-оборота корпуса резко бросил нож в сторону Цибули. Нож воткнулся прямо в горло. Цибуля, роняя наган, упал на воз. Олег, обрезав вожжи, отпустил лошадей в поле, Цибулю накрыл сеном, и вместе с Олей уехал домой.

– Ну все, Оля, с Цибулей покончено, все проблемы позади, начнем новую жизнь без Цибули.

Через десять-пятнадцать минут проезжие обнаружили Цибулю с ножом в горле, внимательно осмотрели раненого, пришли к выводу, что он еще жив. Нож вынимать не стали, переложили на свой воз и быстро отвезли в больницу.

Дождавшись вечера и оставив ребенка с бабушкой Лукерьей у ее дочери, Андрей Матвеевич решил, что пора действовать. Приклеил бороду, усы, пониже натянул шляпу. Конфискованные у Цибули и дежурного по ЧК наганы, засунул за пояс под рубашку сзади. Примчался в ЧК. Поставив лошадей недалеко за углом и взяв лапку для вытаскивания костылей со шпал в левую руку, Андрей Матвеевич строевым зашел в ЧК. На входе Андрея тут же узнал дежурный.

– О! Старый знакомый! Добро пожаловать! Немного постарел, усы-бороду отпустил. Но ты зря старался. После того, что ты здесь натворил, Цибуля тебя через двадцать лет узнает, даже если ты паранджу натянешь. Скажи, зачем пришел? С повинной или принес деньги на ремонт помещения, которое разрушил? Деньги мы, конечно, примем, а вот раскаяние вряд ли.

– Почему? – спросил Андрей.

– Потому что раскаяние может принять только потерпевший, то есть сам Цибуля, а Цибуля сейчас находится в госпитале.

– Что с ним? – спросил Андрей.

– Не притворяйся. Будто ты ничего не знаешь. Недавно Цибуле кто-то загнал нож прямо в горло. И первый подозреваемый – это ты.

– Сам подумай, – сказал Андрей, – зачем я стал бы загонять Цибуле нож в горло, если я мог убить его одним щелчком?

– Я тебе верю, – сказал дежурный, – потому что я видел тебя в работе. Я знаю, что ты пришел сюда за Олей, но ее здесь нет. Я не знаю, как вы расстались, но Олю привез сюда Цибуля. Он разрешил ей зайти в туалет, но она оттуда сбежала через окно. После побега Оли по заданию Цибули я ездил к дяде Олегу, но она к нему не прибегала. Где сейчас находится Оля, никто не знает. Но зато все знают, что Цибуля находится в госпитале с ножевым ранением в горло. Он родился в рубашке – нож не задел артерии и вены. Сделали операцию. Угрозы жизни нет, через неделю-две выйдет на работу. Имей в виду, к Олегу идти опасно. Там может быть засада. В ЧК в данное время работает оперативная группа с центра. Выдвигаются разные версии о покушении на жизнь начальника ЧК. Как только оперативный план составят – начнутся облавы, аресты. Камеры забьют подозреваемыми.

– Как тебя зовут? – спросил Андрей.

– Меня зовут Павел. А здесь и дома меня называют Паша.

– Слушай, Паша, почему ты мне помогаешь? Тебя за это могут строго наказать или вообще признать контрой и расстрелять.

– Ну, во-первых, я всегда на стороне сильных, а ты очень сильный,

Во-вторых, я ненавижу негодяев, а Цибуля – негодяй. Он действует от имени рабочего класса и всего угнетенного народа, а службу на девяносто процентов использует в корыстных или личных целях. Я же знаю, что он хотел сделать с Олей в кабинете. Я сам хотел побежать и пристрелить негодяя. Но ты меня опередил, и с риском для жизни взломал две двери – защитил девушку. Я уверен, что она согласилась выйти за тебя замуж, так как ты идеальный мужчина: ты очень сильный, ловкий и внешне выглядишь на все сто – женщины таких любят. Кроме того, есть еще третья причина, но о ней я рассказывать не буду, так как рассказ займет много времени, а сейчас закончится оперативное совещание, выйдут оперативники и тебя схватят.

– Если бы здесь была Оля, то никто бы оттуда не вышел, – сказал Андрей. В любом случае, спасибо, Паша. В случае чего, на меня можешь рассчитывать, – Андрей достал из кармана серебряный портсигар, протянул его Паше.

– Возьми, Паша, это тебе за доброту. Так держать! Дойдешь до комиссара или до Таганки.

Паша взял портсигар, поблагодарил за ценный подарок и пообещал вернуть, когда встретятся на Колыме. За минутный разговор с Пашей Андрея никто не заметил. Он быстро вышел из помещения ЧК и галопом помчался домой, будучи уверенным, что Оля уже дома. Однако, приехав в деревню, обошел все дома, где, по его мнению, могла быть Оля, но нигде ее не нашел.

Уже на второй день Олег узнал, что Цибуля не умер, а находится в больнице в удовлетворительном состоянии, но пока что не может говорить. В городе стало оставаться очень опасно. Время осталось только собраться и уехать. «Это значит, – подумал Олег, – что мне осталось жить на свободе – или жить вообще – пока Цибуля выйдет из больницы, если не опишет все, как было. Если опишет, то могут прийти даже сегодня ночью. Что потом будет с Олей – неизвестно». Дядя Олег предложил Оле срочно собраться и уехать к родственникам в Ухту, пообещав Оле продолжить поиск Андрея и ребенка, как только определит ее в безопасном месте. Даст Андрею ее адрес или приедут с Андреем вместе. Оля согласилась выехать из Москвы без ребенка и Андрея, так как дяде, в случае выздоровления Цибули, тоже грозила большая опасность.

Дядя Олег с сыном Глебом и Олей быстро собрались и выехали за пределы Москвы – подальше от «цивилизации». По дороге в Ухту к Оле прицепился какой-то молодой моряк гражданского флота – еле-еле отцепили. В Ухте из бывших друзей и знакомых тоже никого уже не было. Там Олег разговорился с одним мужчиной. Рассказал о ситуации. Спросил, нет ли у него на примете порядочных людей, чтобы оставить Олю под ответственность – конечно, за хорошую плату. Мужчина, его звали Гриша, сказал, что в тундре у него есть знакомые оленеводы – Петя и Дуня. Им по пятьдесят лет, детей у них нет. Они будут очень рады молодой девушке.

– Конечно, комфорта там нет, – сказал Гриша, – привыкать к жизни в чуме молодой девушке, родившейся в комфорте в знатной семье, будет очень трудно.

Однако Оля согласилась ехать в тундру. Ко всему, что у них было с собой, подкупили еще продуктов, меховой одежды и вместе с Гришей поехали к оленеводам. Оленеводы – Петя и Дуня, узнав цель визита таких знатных людей, очень обрадовались и с удовольствием приняли Олю, как родную дочь. Оле тоже понравилось в чуме. Она была счастлива, что убежала из того ада и поэтому с радостью осталась в чуме. Дядя Олег оставил Дуне и Пете много подарков, продуктов, огненной воды. Попрощавшись с Олей и хозяевами чума, вместе с Глебом уехал в Москву. Оля попросила связаться с родителями, объяснить им трагические события на пожаре, о потере второго ребенка. Рассказать о ее замужестве и всех трагических событиях. Написать письмо Мадлен и рассказать ей, что случилось с ней в России…

В Москве дядю Олега уже ждали. Повязали прямо возле дома, задержали и Глеба. Все добивались, где спрятали Олю. Дядя Олег и Глеб утверждали, что Оля пошла в посольство Франции и, наверное, уехала в Париж. Глеба как несовершеннолетнего выпустили через десять дней. Дальнейшая судьба дяди Олега неизвестна.

Отдохнув от сложной и тяжелейшей дороги на север и обратно, Глеб решил поехать в Петроград к родителям Оли. Рассказать им, что произошло с Олей, да и со всеми ими, в Москве. Петроград по-прежнему кипел: где играют вальс, где похоронную, где славянку; кто на фронт, кто с фронта. Вокруг плакаты, митинги. Кого ведут, кого несут, нет ни начальников, ни подчиненных. Никому ни до кого нет дела – полная свобода. Думские масоны и царские лизоблюды давно разбежались. Прихватив самое ценное – рассыпались по миру – кто в Париж, кто в Нью-Йорк, кто в Стамбул.

Глеб взял экипаж и направился к дому Антона. Величественный великолепный дом, неожиданно для Глеба, оказался серым и мрачным. На фасаде кое – где осыпалась краска. Окна стояли голые, без штор, ворота приоткрытые. Возле подъезда и во дворе грязь: окурки, спички, бумажки. мрачно, уныло. Казалось, дом необитаем. Все указывало на то, что здесь произошли трагические события. Глеб долго стоял во дворе. Заходить было страшно. Страшно было увидеть и услышать то, чего он не ожидал и не предвидел в дороге.

Постучал в дверь – никто не открывает. Дверь оказалась открытой. Вошел в вестибюль: полы голые, стены голые, вокруг пыль и грязь. Стало понятно – дядя Антон и тетя Нинет здесь больше не живут. Либо арестованы, либо, что еще страшнее, – погибли. Напротив, него открылась дверь. Из комнаты вышел старичок.

– Кто вы, и что вам здесь нужно? – спросил старичок.

– Я племянник дяди Антона. Меня зовут Глеб. Я приехал из Москвы проведать дядю Антона и тетю Нинет и сообщить им очень неприятные новости.

– Извини, Глеб, я тебя не узнал. Я видел тебя еще ребенком, когда тебе было десять лет, а сейчас ты настоящий мужчина. Стал выше меня на голову. Я кучер твоего дяди Антона, меня зовут Герман.

– Я тоже вас помню, – сказал Глеб. Я вижу, что здесь что-то произошло. Расскажите все, что вам известно.

– Мне, Глеб известно только то, что Антон и Нинет погибли. Их трупы нашли в лесу. Антон погиб от выстрела в спину, а Нинет – от тупого удара по голове. Там же возле них лежали еще два трупа – один с огнестрельным ранением в грудь, второй с ранением в затылок. Что фактически там произошло – никто не знает. Наверное, были какие-то разборки между собой.

– Дядя Герман, – спросил Глеб, – а в поведении дяди Антона и тети Нинет вы не заметили что-то необычное накануне трагических событий?

– Как-то утром, накануне этих событий Антон вышел на балкон и приказал мне запрягать коней. Это было за неделю до большевистского переворота. Я запряг коней и стал ждать команду. Но команду я не дождался. Зашел в дом, спрашиваю служанку.

– Почему хозяин так долго не выходит? Экипаж давно готов.

Служанка мне говорит:

– Антон уже давно уехал, а Нинет сначала ехать отказалась, но потом передумала и побежала вдогонку. Я думала, они уехали с тобой. И, увидев тебя, я очень удивилась, что ты здесь и спрашиваешь о них.

– Конечно, когда я уже запряг коней, – говорит Герман Глебу, – я слышал, что к подъезду подъехал какой-то экипаж. Потом через некоторое время этот экипаж резко рванул с места и уехал. Я подумал: может быть, Антону привезли какую-то бумагу от Императора, которую Антон очень ждал. Курьер отдал Антону бумагу. Антон быстро прочитал ее содержание и уехал вместе с курьером. Либо, просто, Антон не стал меня ждать и уехал вместе с ними. Хозяев мы ждали к обеду, потом к ужину. Так в ожидании прошло десять дней. Все ходили грустные, понурые. Без хозяев жизни никакой нет. Мечешься из угла в угол. Не знаешь, что делать. Конечно, все думали, что хозяев арестовали за компанию с Императором. Ведь Антон был очень близок к Императору.

Когда к власти пришли большевики, мы думали, что Императора и Антона с Нинет сразу же освободят. Но через некоторое время к нам пришли комиссары и сообщили, что Антона и его жену нашли в лесу мертвыми. Стали нас расспрашивать. Мы им рассказали то, что я рассказал тебе. Больше мы ничего не знаем. Однако для них ценно было уже то, что мы им сказали день и время, когда Антон и Нинет уехали из дома. Как только узнали о смерти хозяев, управляющий открыл сейф, забрал все, что там было, но что там было, мы, конечно, не знаем. Забрал все дорогие вещи в доме: картины, золотые, серебряные сувениры, дорогую мебель, ковры. Больше мы его не видели. Ну, а остальное, по мелочам, мы выносим и отдаем за кусок хлеба. Ты уж нас прости, сынок. Мы хоть и старенькие, но умирать от голода не хочется.

Узнав о гибели хозяев, мы долго были в трауре. Я очень сильно жалел, что не поехал с ними. Я, наверное, мог бы их защитить. Ты, Глеб, конечно, знаешь, что мы с Нинет долгие годы путешествовали по восточным странам, осваивали искусство рукопашного боя.