Брат за брата

– Эй, друг. – это был не крик, а скорее шепот. Сергей остановился, как вкопанный. Здесь среди Тянь-Шаньских гор, в этой глухомани кто-то зовет его, да еще и на русском языке. – Бред какой-то. Крыша поехала от одиночества. Только этого мне и не хватало. Шизанулся, а до ближайшей психушки всего две тысячи километров.

Сергей почему-то сразу признал себя душевнобольным, но с надеждой стал озираться вокруг. Никого. Но, когда его голова вернулась в положенное ей природой положение, он вдруг увидел невдалеке от себя торчащую из-под снега человеческую руку. У него сразу глыба упала с души.

– Здоров! Здоров! Иду, голубчик, иду.

Со стороны это было довольно интересное зрелище: среди относительно ровного снега одиноко торчала рука, как одинокая пальма в пустыне. Для полноты сходства небольшие часы на сгибе кисти можно было принять за гроздь кокосов. Сергей осторожно потянул за руку и вскоре в снегу сидел мужчина, одетый в рубашку с оторванным нагрудным карманом. Из уголка кармана торчала смятая бумажка. Сергей расправил ее. Довольно сносно можно было прочитать: “Пропуск. Сектор А. этажи 1,2,3. Назаров Сергей Петрович. Ст. лаборант”.

+ + +

Я проснулся, а, вернее, очнулся от того, что солнечный “зайчик” приятно щекотал мне нос. Где-то за окном успокаивающе шелестела листва. Почему-то мне показалось, что я прилетел домой в отпуск, и я нежусь в отцовской постели, которую он мне всегда уступал на время моего отпуска. Я лежал и наслаждался минутами истинного счастья. Но потом, как гром среди ясного неба, я услышал прокуренный еще хлеще, чем у меня, голос

– Шакалы, ширяем наркоту какой-то падали. За эти бабки можно было уже всю эту гостиницу хреновую купить.

– Не шелести. У тебя зеленых в Швейцарии еще больше, чем у меня.

– Зато у тебя здесь на сотню баксов больше выходит!

– А отказников ты на волнорез возишь? Если копы меня за задницу возьмут с грузом в багажнике, ты думаешь, меня наши же в камере не придушат?! Так что сиди и заткни свою вонючую пасть!

– Да, ладно тебе. Чего завелся. Сейчас последний укол ширну и баста. Оттянемся трошки в баре.

Я слегка приоткрыл глаза. Сначала мелькнула тень, а потом ко мне подошел уже знакомый неприметный мужичек со шприцем в руке. Я механически схватил его за кисть со шприцем, а пальцами другой руки сильно ткнул в кадык. Он захрипел от боли, глаза вылезли из своих орбит. Резко крутанувшись на спине, я со всех сил толкнул его ногами. Припечатавшись к стене, он плавно осел на пол. Пока второй соображал, что случилось, я вскочил и судорожно начал искать глазами какой-нибудь скальпель или что-нибудь режущее. Но я был не в операционной, а в гостиничном номере, поэтому кроме оставшегося в руках шприца у меня ничего не было. Наконец, толстяк просканировал ситуацию и бросился на меня. Со всего маху он обнял меня руками и вместе с собой впечатал в стену. Под его рубашкой явно чувствовались литые мускулы.

– За нос его укусить что ли?– непроизвольно подумал я, но сам, насколько позволял его захват, сильно вогнал иглу шприца куда-то в бок. Когда он осознал, что произошло, то расцепил руки, очевидно, чтобы ударить меня. Но тут я сам обхватил его руками и мы, как братья-неваляшки, стали топтаться от стены к стене. Вскоре наркотик сделал свое дело, и он расслабился. Ему стало хорошо, и его оставалось только положить на диванчик. Бежать! Дернула же меня нечистая смыться через окно. Наслушался анекдотов про неудачников – любовников и сам рванул на балкон. Всегда ведь уходил только через дверь, а тут на тебе – на балкон. Выскакиваю на этот балкон. О! Что я вижу! Вокруг высоченные пальмы, море, пляж, вдали белоснежные лайнеры и яхты. Прям, как в том мультике, где спрашивают: “И откуда в Воронеже взялись африканские улицы?”. Но я был не котенок с улицы Лизюкова. Крым я видел только по телевизору, а американских туристов, что лопотали внизу, я видел и в Москве. Третий этаж. Высоко. Деревья далеко. Оставался только один выход, он же и вход,– это дверь, но, очевидно, от судьбы не убежишь, и мне предстояло испытать еще что-то. В дверях я столкнулся с близняшками под метр девяносто и весом под сотню каждый. Они молча, как бульдозер кучу мусора, втиснули меня обратно в номер. Промелькнула мысль – сигануть с балкона, так как садиться на иглу я не собирался, а для чего еще им я мог понадобиться, понятия не имел, так как никакими государственными тайнами, кроме одной, что зарплату не платят уже третий месяц, не владел. Но тут же один из братишек меня схватил за руку. Ощутив его хватку, я понял, что мне хана. Но, в то же время, меня одолело чувство черной зависти – такие молодые стройные симпатичные качки с железной хваткой. Не то, что я, который каждый день твердо решает – все, с завтрашнего дня начинаю качаться. И так каждый день. Лень человеческая сродни алкоголизму. Так же решает бросить, но не тут-то было. На лице одного из них мелькнула улыбка и он произнес:

– На счет этого не расстраивайся. Наша сила здесь – это не наша заслуга.

– Они читают мысли! – Подумал я.

– И-мен-но, – по слогам сказал он, – поэтому не то что бежать, а даже думать об этом забудь.

– По крайней мере, в вашем присутствии.– Опять подумал я.

– А мы с тобой теперь долго расставаться не будем.– Успокоил он меня.

– Очень приятно.– Механически ответил я и тут же подумал о глупости сказанного.

– Не расстраивайся. Постарайся смириться и останешься жить. И жить неплохо.

– Но почему я?! Почему именно меня надо было тащить сюда в Крым или где еще!

– Да это не Крым. – Теперь улыбались они оба. – Ты, что не слышишь, какая речь доносится с улицы? Нам кажется, что это американский.

Я прислушался. Сквозь обычный гул улицы явно слышались, в основном, детские голоса. Но говорили они, действительно, на английском.

– Нет, это не туристы. Их слишком много для туристов.

– Так я в ….

– Да,да,да. Теперь ты понимаешь, что это серьезнее, чем ты думаешь?

– Теперь мне понятно, почему мне приснилось, что я на самолете прилетел.

– Конечно, это наш хорошо отработанный канал.

– И, все равно, я не пойму, зачем я вам понадобился? Если разобрать меня на запчасти, то дешевле здесь найти бродягу.

– Нет, молодой человек. Вот вам зеркальце. Смотрите – под мочкой уха у тебя родинка и далее вниз. На что похоже?

– На ковш Большой Медведицы. Я это давно знаю. Моя сестра это заметила, когда я еще маленький был, в школу ходил.

– Теперь отложим семь отрезков и найдем Полярную звезду, а она …

– Правильно. Под усами. На верхней губе.

– Аб-со-лют-но верно. Именно из-за нее вы здесь.

– Маразм какой-то.

– Согласен. Но это на первый взгляд. Мы следим за вами, можно сказать, с детства. Только получив кое-какие подтверждения, что вы именно вы, как вы внезапно для нас уехали за границу. Пока нашли вас прошло время. За это время мы сопроводили сюда еще троих подобных вам. К сожалению, двоих пришлось пустить на дно. Следовательно, один напарник ожидает вас. Осталось решить вопрос еще с двумя. Последними. Но они еще на воле. Пока.

– Если это не дикая шутка миллионера, то вы намекаете на какое-то мое отношение к этой звезде.

– Если точнее, то к одной из планет рядом с ней. Кстати, обитаемой.

– Вы хотите сказать, что и вы тоже не отсюда? Вы, что – роботы?

– Нет, ни в коем случае. Мы – это другая страничка в нашей книге.

– Клонированные?

– Нет. Просто мы вам кажемся похожими. Когда белокожие впервые видят негров, они им тоже сначала кажутся на одно лицо.

– По внешнему виду вы напоминаете аримасков.

– Спасибо за комплимент.

– Но… . Но ведь ваша раса доброжелательно относится к землянам!

– Логично и правильно. Но в каждом правиле есть что? Правильно – исключение. У вас, землян, тоже ведь есть исключения – и маньяки, и людоеды.

– Согласен. Тогда получается, что вы работаете на хозяина. Батрачите за кусок хлеба.

– А вот обижать нас не надо. Пока не за что.

– Да, если не считать такого пустяка, как похищение. А у меня семья, детишки малые.

– Знаем. В каждой работе свои издержки.