Звёзды со вкусом красной икры

Звёзды со вкусом красной икры
Владимир Михайлович Марченко

Толя Клименков работает копирайтером на частном столичном сайте, освещающем культурные события и тренды. Всю жизнь он тянется к столу, на котором лежит сладкая жизнь, приправленная успехом, и надеется скоро перестать подбирать крошки. Но реальность жестока и толкает героя во все тяжкие. Он очень ждёт свой «настоящий» журналистский материал и с готовностью погружается в работу, когда на горизонте появляется соответствующая тема. Но вскоре его затягивает в профессиональную мясорубку с сильными мира сего. Выстоит ли герой? Содержит нецензурную брань.Содержит нецензурную брань.

Звёзды со вкусом красной икры

И ночной асфальт скоростных дорог

Променять на прибрежный песок.

Гр. «Техпология»

Меня мутит. Нет, серьёзно, меня просто выворачивает наизнанку. Я стою в мужском (надеюсь) туалете бара на Октябрьской и внушаю себе, что всё в порядке. Воздуха не хватает. А ощущения такие, словно вся кровь вместе с кожей отхлынула от черепа и оголила его бледно-белое основание.

Я не люблю смотреть на себя в зеркало, особенно в такие моменты. Кажется, что тогда извержение неизбежно. Однако в этом треклятом баре зеркала занимают чуть ли не всю стену и краем глаза я всё-таки вижу рукав своей полосатой рубашки и лацканы пиджачка. В зале меня ждёт Вольтер – мой сегодняшний собеседник, такой же бухой, интервью с которым сдавать завтра к обеду. От этой мысли к горлу подкатывает комок бессилия и сжатых в клубок нервов.

Здесь должен быть запасной выход. Я выруливаю из туалета и иду направо, в сторону от зала. Мимо меня проскальзывает удивлённый официант с рулькой под соусом на подносе. Чёртова профессиональная внимательность не подводит меня даже в такие минуты. Я что-то спрашиваю у него, и он кивает в сторону кухни. Миную удивлённо поджаривающих что-то приятно шипящее поваров и оказываюсь у большой двери. Я толкаю её от себя и чуть не падаю в объятия апрельской ночи. Свежий воздух разом бьёт по всем нейронам и слегка отрезвляет.

Вокруг гудит сплошная масса тусующегося народа. Блеск алкогольных даров и купленного на распродаже в Литве лака вызывает у меня лёгкую зрительную галлюцинацию. Кажется, что пространство вокруг заполнили бриллиантовые россыпи. Каждый отдельный вскрик какого-нибудь гуляки заставляет меня вздрагивать. Это из-за того, что я много работаю и очень бурно отдыхаю. Нервы от работы стали совершенно негодными. А ещё их неплохо расшатывает распитие алкоголя с малоприятными и чужими людьми, со своими людьми или просто в одиночку.

Я бреду по пешеходной улочке, проложенной между домами, якобы имеющими историческую ценность, на самом деле являющимися ужасным новоделом и оказываюсь на ярко освещённой стоянке такси. Ныряю в двери на заднее сиденье и молча показываю телефон. Вместо фоновой заставки в виде абстракции у меня стоит скриншот с домашним адресом. Произнести его вслух я просто не в силах.

От работы дохнут пони

Простите, вчера ночью (или сегодня утром) я был слишком опьянён весной и не представился. Я журналист-копирайтер в модном столичном интернет-журнале. В данную минуту я поднимаюсь в лифте на восьмой этаж бизнес-центра класса А++ и слушаю щебет двух девочек из отдела по подбору персонала о том, какие тупые соискатели приходят к ним на работу. Наш бизнес-центр заполнен арендаторами почти под завязку и такие разговоры здесь слышны каждый день. Иногда аналогичное можно услышать по отношению к начальству.

В редакции у нас активно работает человека три. Делает вид, что работает ещё семь. Остальные подрабатывают. Я официально оформлен на какой-то онлайн-магазин с банальным названием вроде podkupi.by и числюсь редактором-администратором сайта. Оклад – минимально допустимый в стране. Гонорары отдают в конвертах. Всё шито-крыто, все довольны тем, что обманывают ФСЗН и при этом рассчитывают не дожить до пенсии.

У входа сидит Верочка – очень ответственный секретарь по выпуску и просто секретарь редакции. Она дежурно улыбается, я дежурно прикладываю карту учёта рабочего времени. Вере около двадцати пяти и она встречается с крепким автомехаником. Каждый рабочий вечер он забирает её на линялой БМВ с собственноручно установленной аудиосистемой и антикрылом из которой постоянно грохочет «Кровосток». Так что Вера – это не вариант.

За столом уже сидит Глеб – наш новостник. Парень отличный, пить с ним одно удовольствие. Пришёл в журналистику, как и я, – не через журфак. Отучился на маркетолога, потом где-то в Интернете почитал мои статьи и понял, что хочет заниматься новостями. По крайней мере, так он мне говорит. Недавно я узнал, что аналогичную льстивую тираду он выдал нашему Иванычу, когда сидел с ним в баре внизу. Однако Иваныч божится, что в жизни не написал ни одной заметки.

Иваныч. Наш спец по рекламе. Самый старший в редакции, ему уже 38. Занимается контекстом (час в день), орёт по телефону и в электронных письмах на тех, у кого мы размещаем рекламу и лебезит с теми, кто размещает рекламу у нас. Естественно, уже разведён. Платит алименты, поэтому числится где-то на 0,25 ставки и реально работает примерно на столько же.

Распахнуты двери в отдельный кабинет, а значит на месте и наша предводительница – Настя Козиятко. С такой забавной фамилией можно было бы делать карьеру в госСМИ, но она встречается с нашим инвестором и поэтому всем довольна. Хипстер, пьянь и выпускница журфака с красным дипломом. Любит халявные дегустации, мобилки на обзорчики и машинки на тест-драйвики. Упорно употребляет в речи феминитивы и отказывается от фотосессий и интервью для таких же убогих журнальчиков как наш.

Из редакторов никого больше нет. SMM-специалист Оля тихонько щёлкает мышкой. Забавный каламбур тут же возникает у меня в голове – серая мышка щёлкает себя на коврике. Но она единственная кто в это утро рад мне по-настоящему.

– Тяжёлый вечерок?

– Ты же знаешь этого Вольтера, слова не вытянешь. Боюсь, придётся самому дописывать.

– Как всегда, – обнажает жёлтенькие зубки Оля.

– Почти, – обнажаю идентичные по цветовой гамме жевала я.

Достаю диктофон, телефон и включаю комп. Пять писем. Одна благодарность, две рекламы и два проклятия. Скидываю рекламу Иванычу, пробегаю глазами благодарность и отправляю в спам проклятия. Вчера вы, возможно, могли подумать, что я отношусь к своей работе наплевательски. Это не так. Просто вместо того, чтобы описывать политическую обстановку в охваченной новой или просто ушедшей на второй круг гражданской войной Ливии я строчу интервью и «гонзо» репортажи. Про войну в Ливии я, кстати, тоже написал. На другой портал, так что это между нами, ладно?

Начинаю разбирать интервью. Подтягиваются другие редакторы – Кира, Артём и Света, а также наш фотокор Лера. Я вяло машу рукой в ответна приветствия, уши мои прочно заняты наушниками и слащаво-тормознутым голосом Вольтера. Вольтер – никто. До этого года я вообще не знал о его существовании, но он едет на «Евровидение», а значит становится почти национальным героем, хотя ещё даже не вышел в финал. Приватные похмельные муки накладываются на общенациональные муки от очередного (неминуемо) провала на песенном конкурсе, на который мне, в сущности, наплевать.

Стартовые пять тысяч символов с пробелами я выдаю легко. Дальше начинается спорный кусок. Мы уже порядком подпили (Вольтер пьёт как бык, гомельская закалка) и начались личные вопросы в стиле YouTube-интервьюеров. Про заработки, самоудовлетворение и девушку. Я не совсем уверен, что полученная информация, которая казалась забавной в одиннадцать вечера в баре на Октябрьской, столь же забавно выглядит в 11 утра на отшибе столицы в бизнес-центре класса А++. Надо спросить у кого-то совета.

Зову Киру. Она самая адекватная из нашей шкодлы. Журфак БГУ, стажировка в польских СМИ, работа на оппозиционном портале, съёмки с места столкновения двух составов под Новополоцком, поездка в ДНР, пусть и на самый краешек. Кира точно знает, какой должна быть настоящая журналистика, поэтому у нас ей тяжело. Козиятко регулярно вздыхает и нещадно чёркает критические и объективные репортажи Киры. Я прошу Киру высылать мне исходники и учусь у неё стилю и фактчекингу. У нас она потому, что офис её оппозиционного портала был закрыт после обыска, а Настя знала её по бездарным и столь же регулярным ивентам наподобие выставки Tibo.

Кира внимательно слушает, слегка сдвинув бровки. Она прекрасна, без всяких если. Я ей восхищаюсь и неоднократно об этом говорил, но её бойфренд в модной вышиванке является по совместительству прогрессивным и немногословным программистом из ПВТ с заработком в три раза выше моего. Он настолько крутая лошадка, что обойти я её не смогу даже на повороте, прострелив сухожилия. Молодой человек не зовёт Киру замуж, но её всё устраивает. С грустной улыбкой она говорит, что занимается опасной профессией и это правда. Поэтому пусть размеренное течение её жизни ничто не нарушает. Артур её любит, она тоже испытывает к нему чувства. Это она сказала во время моего очередного признания в любви. Лил дождь, был октябрь, мы стояли под карнизом министерства информации, куда нас обоих отправили на семинар «СМИ и современное законодательство». Я был трезв (что уникально), она тоже (что нормально). Поэтому сказанные ею слова прозвучали вдвойне больно. Это было полгода назад.

У Киры есть довольно успешный Instagram-аккаунт с десятком тысяч подписчиков. Правда, посвящён он не экономике и правам человека, а тому, как держать себя в форме после тридцати, занимаясь по полчаса в день. Я спрашивал, зачем ей, настоящей журналистке, такая банальная тема. Она ответила, что имеет с неё больше, чем с любого оппозиционного блога, коих она делала сразу несколько. Я видел, реклама у неё проскакивает, но, разумеется, не в тех объёмах, в которых хотелось бы.

– Про заработки и девушку можешь оставить, – мягко говорит Кира, снимая наушники с головы. – Про частоту и регулярность его самоэкспериментов не ставь, это моветон.

– Спасибо, Кира.

Я действительно ей благодарен. Снова надеваю наушники и теперь по моей лысине десять минут распространяется аромат её волос. Работается в это время быстрее и я легко выдаю ещё 4,5 тысячи символов.

Смотрю на продолжительность записи. Остаётся разобрать десять минут интервью. Успею. Надо пройтись и перекусить. За мной увязывается Артём.

Артём пришёл к нам с технопортала. Того, который аккумулирует на своей площадке интернет-магазины и пишет про аварии с участием БМВ, бабло, игры и недвижимость. Как по мне, Артём просто дурак. У них там в сто раз лучше, чем тут, хотя парень убеждал меня в обратном. Артём моложе и наглее, чем я, что ещё можно пережить, но он также и лучше пишет. А его копна волос вызывает мою лютую зависть. Правда, он худее, а значит не всё потеряно.

Артём берёт смузи у Александры и Вадима. Это наши кофехолдеры, как я их называю. У них классные улыбки и высокие цены, но выбора нет. В магазин идти лень, а есть хочется. Я беру проверенную глюкозную дрянь вроде круассанов и пепси и плачу за всё это цену, аналогичную стоимости обеденного комплекса в баре «Пума». А это, на секундочку, суп, салат, второе и напиток. Мы возвращаемся.

– Толииик! – кричит мне Козиятко. – Когда будет Вольтер?

– Через час, – басовито реву я в ответ и снова сажусь за монитор.

Романтика журналистской профессии развеивается довольно быстро. А если ты ещё и ненастоящий журналист, как я, то и подавно. Мне понравилось, как кто-то сказал на YouTube, что нынешний копирайтер – это тот, кто постоянно переписывает Интернет своими словами и продаёт материал новым заказчикам. Со словами у меня проблем нет, я много читаю, но вы должны понимать, что к творчеству копирайтинг имеет мало отношения.

Обычный рабочий день у нас выглядит следующим образом. Я выбираю тему или мне скидывает её Настя. Затем я шарюсь по источникам (желательно англоязычным) и компилирую новую статью в своём фирменном стиле. Затем проверяю её на всяких антиплагиатных ресурсах (чтобы уникальность была не ниже 95%), добавляю слащавые иллюстрации с фотостоков и отправляю Глебу. Он, как самый молодой, расставляет seo-словосочетания и отправляет Насте. Та правит и возвращает мне на публикацию. Я исправляю или дописываю если надо и закидываю на сайт, а потом думаю, чем бы мне занять себя дальше.

Это конвейер. Учитывая, что таких сайтиков только по Минску с десяток, конкуренция бешеная. Выгораешь очень быстро, потом смиряешься и пишешь на автомате. Если совсем не пишется, шлёшь всех на хер и летишь на море. Возвращаешься спокойным и снова впрягаешься в это бесконечное колесо трафик-сансары.

Меня спасают репортажи и интервью. Удалось выбить их для себя, хотя Светочка реально могла обойти меня в этой погоне за контентом. Света – это на один раз и один раз у нас с ней уже был. В «Пуме». Это произошло, когда мы завалились туда, отмечая пятилетие нашего сайта. Приехал Грифон Николаевич (наш учредитель, бизнесмен) и его жена (держит салоны меха в Минске). Светочка окосела от пара бокалов. Она довольно миниатюрная и совершенно не умеет пить. А я был ещё бодр, ну и как-то поднажал. В понедельник обоим было очень неловко.

Я против служебных романов. Есть у меня такой пунктик, ибо романы среди людей причастных к медиа недолговечны, как и их посты в ленте у друзей. А ещё это очень отвлекает. Я уверен, что про нас со Светой все знают, и втайне обсуждали. Это нас отчасти и сблизило. Мы втихаря шлём друг другу статьи на вычитку, перед тем как отправить строгой Козиятко, которая закатывает пунктуационный скандал по поводу каждой запятой. Она, скорее всего, догадалась, что мы со Светиком организовали Союз корректоров вместо того, чтобы штудировать по вечерам учебники Розенталя.

Я «добиваю» Вольтера. Шансов на выход в финал главного европейского песенного конкурса у парня нет, это я вижу сразу намётанным взглядом. Однако завершаю интервью шаблонной фразой «Исполнитель Вольтер со своей песней Kalimantan готовится порвать зал в Лиссабоне и устроить настоящее шоу». Закидываю пару более-менее ровных фото с телефона и отсылаю Глебу. Свету, которая исподлобья поглядывает на меня, сидя напротив, я не могу сегодня просить о помощи. Потом свои фотки доставит Лера.

Лера – штатный фотограф, дизайнер, коллажист, баннеромейкер и составитель всякой фигни в единой цветовой гамме, которая призвана подчеркнуть наш корпоративный стиль. Мы с ней в паре работаем часто. Ничего плохого о ней сказать не могу – девочка хорошая, подрабатывает на свадьбах и фотосессиях, организуемых её сестрой-промоутером. Зарабатывает в месяц, как я предполагаю, раза в два больше чем я, но и фотки делает классные. Я бы позвал её пофоткать свою свадьбу. Она вчера снимала Вольтера, пока вечеринка не стала приватной и я не отослал её домой.

Всё. Можно сходить на обед. Зову Свету, она отводит взгляд и тихо говорит: «Надо поработать». Беру Глеба. Люблю, когда он болтает, хотя и несёт порой такую херню.

Спускаемся в кафетерий к Вадиму и Саше. Я беру плов (за 4 бакса!), Глеб – пасту болоньезе. После забойных материалов меня здорово пробивает на еду, Глеб же ковыряет вилкой макароны и рассказывает, как он вчера заволок домой студентку из «Пумы». Про его похождения я слушаю краем одного уха. Чужие подвиги мне не интересны, поэтому я реагирую сдержанно. Вновь к диалогу я возвращаюсь, когда Глеб начинает перечислять последние хайповые новости.

Чёрт, новости это определённо его тема! Парень в курсе побольше моего. Например, он сообщает, что Триполи почти захвачен, а следы «Новичка» из Солсбери привели в Бирмингем. Глеб, на мой взгляд, просто прожигает жизнь на нашей тухлой работе. Я намекал, что в Москве его вместе с креслом уже давно бы выкупил РБК или RT, но он почему-то упорно отказывается. Наверное, для него важно быть причастным к либеральной тусовочке.

Мы возвращаемся. Все как раз разошлись, только Иваныч наворачивает домашних котлеток с пюрешкой. Желаем ему приятного аппетита и садимся за мониторы. Интервью уже читает в Google Docs Настя, её розовый курсор застыл на середине текста, а сама она, наверняка, побежала на рандеву к Грифону Николаевичу. Статус любовницы сопряжён с массой побочных трудностей, одной из которых является полное отсутствие нормального распорядка жизни.

Помогаю Глебу с обзором новостей за неделю. Делаю отметку в Trello, что часть ревью сделал я (это влияет на гонорар). Команда потихоньку возвращается с обеда. Настя скидывает интервью с правками, пока я печатаю для своей халтурки про смену власти в Казахстане. Последнее (выдуманное мною) шаблонное предложение, естественно, вычеркнуто. Пока то да сё, наступает полпятого вечера. Офис накрывает всеобщий расслабон. Я нахожу клёвую тему «Пять заведений Минска, которые лучше не посещать никогда» и прошу у Иваныча список рекламодателей, которые отказались давать у нас рекламу. В списке их оказывается штук 50, но я отбираю самые трешовые заведения и сбрасываю Насте для утверждения. Та лениво ставит большой палец вверх, а значит на понедельник у меня появилось дело.

Оставшееся время валяю дурака в Интернете, закидываю постик в Фейсбучек и заигрываю со Светой. Она хихикает, пятничное настроение окутывает и её. Хочется её куда-то позвать, но вы же помните, что я против служебных романов. Кроме того, есть ещё одно препятствие. О нём, точнее о ней, я расскажу позже.