Тени Королевской впадины

– Ладно. Как называется твоя посудина?

– «Виктория», – назвал штурмбаннфюрер первое пришедшее в голову имя.

– Почему нет названия на борту?

– Название стерлось… Нужно менять обшивку, она уже никуда не годится… Вернусь в Гамбург – стану на капитальный ремонт, – плел напропалую Миллер.

– Что надо здесь?

– Говорят, в этом районе появился косяк сельди, – промямлил штурмбаннфюрер.

– Сейчас ты вместе со своей старой калошей отправишься на дно.

Миллер вцепился в поручень. Похоже, влип в скверную историю. Обидно: свои потопят. Впрочем, разве теперь разберешь, где свои, а где чужие?

Отдать приказ «полный вперед»? Бессмысленно – изрешетят прямой наводкой, прежде чем он успеет докончить фразу.

С бортов свесились еще несколько фигур, рассматривающих Миллера. Все они были в эсэсовской форме.

Штурмбаннфюрер начал уже догадываться, куда попал. Накануне его ухода из лагеря стало известно, что готовится тотальная акция по уничтожению заключенных нескольких концлагерей. Их должны доставить в Гамбург, погрузить на суда, вывести в море и затопить. Неужели все эти большие суда готовятся пустить на дно? Не может быть. А если все же это так? У Миллера среди охраны могут встретиться знакомые. Если его узнает кто-либо из эсэсовцев – будет худо.

Чтобы скрыть лицо, он низко нахлобучил картуз.

– В этот квадрат заходить нельзя ни одному судну, – сказал человек с мегафоном. – Разве тебе не сказали об этом в Гамбурге?

– Не сказали. – Миллер так энергично замотал головой, что казалось, она вот-вот отлетит. – Разве я посмел бы нарушить инструкцию? В порту такое сейчас творится…

– Это не оправдание.

– Мне комендант порта ничего не сказал об инструкции, я видел его перед самым выходом в море, – быстро заговорил Миллер.

Последние его слова неожиданно заинтересовали эсэсовца.

– Ты видел старика Вебера? Разве он выходит? – спросил эсэсовец, подняв руку с мегафоном.

– Мы разговаривали с Вебером в порту. Он решил обследовать свое хозяйство. Вернее, то, что от него уцелело после бомбежек, – добавил Миллер.

– А как его нога?

– Только чуть хромает.

Собеседник удивился.

– Ходили слухи, что Веберу оторвало ногу во время налета. Поистине, чего только не наслушаешься… А ты не ошибаешься, рыболов? – подозрительно посмотрел он на Миллера.

– Исключено. Мы давно знакомы с Вебером, – врал напропалую Миллер, никогда не видевший в глаза коменданта гамбургского порта и до этой минуты понятия не имевший, как его зовут. Кстати, он и в Гамбурге-то не бывал ни разу, только видел его на открытке.

Сейчас – он понимал это – можно срезаться на любом пустяке. К счастью для Миллера, собеседнику не пришло в голову, что его нагло обманывают: ему очень хотелось, чтобы то, что рассказал этот тип с рыболовецкой шхуны, оказалось правдой. Тогда после завершения нынешней грандиозной акции можно будет снова наведаться к приятелю – хлебосольному Веберу.

Дернула же нелегкая этого рыбака-интеллигента залезть в запретную зону!

– Фамилия? – спросил эсэсовец.

– Миллер.

Он не боялся демаскировки и разоблачения: Миллеров в Германии – пруд пруди. Да и вообще, какое это сейчас имеет значение?..

– Я передам коменданту порта, твоему знакомому, что из-за его рассеянности гибнут немцы, – сказал эсэсовец.

Миллер помолчал.

– Кто у тебя на борту? – спросил эсэсовец.

– Моторист да трое помощников – сети вытягивать.

– А в трюме что?

– Пусто – шаром покати: рыбы наловить еще не успели, – сказал Миллер.

Верзила, стоявший рядом с человеком, вооруженным мегафоном, посмотрел вниз и спросил:

– Обыщем посудину?

Тот пожал плечами:

– Зачем? Это лишнее.

Человек с мегафоном на минуту задумался. Миллер еще раз бросил незаметный взгляд на ближайшую палубу, вкруговую закрытую металлической решеткой, высокой и плотной. Ячейки были мелкими, но не настолько, чтобы не разглядеть за ними массу людей.

– Гляди, гляди, Миллер, – с нескрываемой угрозой заметил верзила, затем нагнулся к своему шефу и что-то негромко сказал. Тот кивнул.

– Ладно, – произнес шеф, обращаясь к Миллеру. – Простим тебя на первый раз. Сделаем скидку. Но в следующий раз смотри. Если нарушишь инструкцию и попадешь в запретную зону – пеняй на себя…

– Следующего раза не будет, – заверил Миллер, который еще не мог поверить в неожиданное спасение.

– Валяй отсюда, да поживее, – рявкнул мегафон. – Чтоб духу твоего здесь не было.

– И никому ни слова о том, что здесь видел, – добавил верзила.

– Полный вперед! – Охрипшим голосом произнес штурмбаннфюрер, пригнувшись к переговорному устройству. Он слышал, как эсэсовцы, наблюдавшие «Викторию» сверху, перекидывались остротами в ее адрес:

– Плавучий крематорий!

– Копченый гроб!

Говорили и еще кое-что похлеще.

Миллеру казалось, что судно его стоит на якоре. Так и хотелось выругаться в переговорное устройство, заставить эту скотину моториста выжать из машины все, что можно. Главное – уйти от смерти, дыхание которой он только что столь явственно ощутил.