Камень раздора

Я постарался сгладить его агрессию, ответив шуткой:

– Господа националисты, проект только стартовал, а вы уже так блестяще вошли в роль. Прошу вас, не расстреливайте меня, я беспартийный и кто знает, может быть, буду ярым сторонником вашего движения.

Лысый вожак не понял юмора и продолжал на полном серьёзе:

– Таким, как ты, в лучшем случае уготована участь обслуги, с недоразвитой мускулатурой в наших рядах не место!

– Так это значит, люди с мозгами вам не нужны, ну ладно, не больно-то и хотелось.

Двое других подначивали своего вожака:

– Бивень, смотри какой упёртый, рисуется перед девкой! Сказано тебе, освободи место, плохо вкуриваешь, рискуешь остаться без наследства, вали отсюда, пока при памяти! – хриплым голосом проговорил один из них под гогот другого.

– Ну что ж, акция устрашения нам явно не помешает, так что Фауст и Патрон в случае чего поможете, хотя вряд ли кто-то из толпы хоть слово вякнет за этого калеку! – опять рыком, как будто по-другому не может, промолвил Бивень.

Я поднялся с места, поняв, что неприятностей не избежать:

– Смелости вам не занимать, впрочем, как и интеллекта, втроем на одного – только на это вы и способны!

– У тебя было время убежать и спрятаться, а теперь тебя ожидает морг или больница! – рявкнул Бивень и двинулся на меня. Его лицо выражало ярость и недоумение, он не привык видеть неповиновение. Создавалось впечатление, что и паук на голове хозяина ожил, пришли в движение челюсти и мохнатые лапы, татуировка была столь большой, что её отдельные фрагменты располагались на лбу и висках. Главарь бритоголовых что есть силы запустил в меня своим подносом с едой, но все предметы удивительно, словно в невесомости, зависли в воздухе. Ухмыльнувшись, он занёс руку для удара кулаком и тут же неподвижно замер, застыв как памятник. Не ожидавшие такого поворота событий напарники Бивня Фауст и Патрон встали как вкопанные, с недоумением глядя на вожака. Подъехал робот-уборщик, с экрана на его груди смотрела Оксана.

– Ребята, в нашем центре недопустимо любое проявление агрессии, система строго следит за этим, в дальнейшем у вас будет возможность выяснять отношения. А сейчас попрошу вас, расступитесь и дайте предметам спокойно упасть. К вам же у меня такой вопрос – обратилась она к компаньонам Бивня:

– Вы же с разных городов, до проекта вы были знакомы?

– Разумеется, по интернету связь поддерживали, мы скинхеды, а не гопота из подворотни, – ответил Фауст.

– Ну, значит так, скинхеды, вашему соратнику необходим релакс в анабиозе, только предупредите его обязательно: следующее погружение в анабиоз за проступок будет более продолжительным.

Предметы, находившиеся в воздухе, плавно опустились, тут же появился пронырливый паренёк, который уже успел устроиться на работу и отдал команду роботам об уборке. Сподвижники Бивня поставили его рядом со столом, за которым угрюмо ели, поглядывая на своего босса и недобро косясь на меня.

О продолжении обеда, несмотря на голод, никакой речи уже идти не могло, я обратился к Яне:

– Патологическое дружелюбие Бивня перебило у меня весь аппетит. Интересно, сколько ещё в этом комплексе таких, как эти, – кивнул я в сторону бритоголовых.

– Да мы с тобой прямо здесь прикинуть сможем, – ответила Яна.

– Вон, смотри, через два столика, видно сразу – наркоманка, а рядом за соседним столом, судя по оплывшей физиономии, – алкоголик, так что здесь надо быть осторожным. Хорошо, система сработала, а вдруг сбой! – продолжала она.

– Я думаю, волноваться так не стоит, всё-таки государственная программа, и если уж только совсем отчаянный сможет пойти на криминал у всех на виду, в любом случае скрыться ему будет негде, а наказание будет неотвратимым.

– Всё ж, Дим, на твоём месте я б таким уверенным не была, может, по голове дадут, дураком сделают, и тебе уже легче не станет от того, сколько им лет присудят.

Пытаясь её отвлечь от грустных мыслей, я перевёл тему:

– Обрати, Ян, внимание на Фауста с Патроном, сейчас им, ей-богу, подходят больше прозвища Шайтан и Труба, кто из них кто, пусть сами разбираются. А у меня, кстати, есть предложение: давай подойдём к парню, который, по твоему мнению, алкоголик, и узнаем о нём. Возможно, ты ошибаешься.

– Я как будущий врач педиатр ошибаться, конечно, могу, но тут, как говорится, на лице написано

– Решим наш спор! – я взял свой поднос и направился к столу парня, которого мы с Яной обсуждали.

– Не помешаем, а то после конфликта видеть этих «лысых» за соседним столом просто противно! – обратился я к нему и, уже присев, продолжил:

– Дима, – представился я и, указывая жестом, – моя спутница Яна.

– Значит, тёзки с тобой, – ответил он мне и обратился к Яне:

– Красивее тебя, Яночка, я никогда не видел, – не отводя широко открытых глаз, сказал наш новый знакомый.

– Спасибо за комплимент! Может, расскажешь о себе, какими судьбами здесь?

Я обратил внимание на реакцию Димы по отношению к Яне и уже в душе стал сожалеть о своём предложении.

А тем временем мой тёзка, по-прежнему не сводя с Яны глаз, начал свой рассказ:

– Ну, в общем, короче говоря, я родился и вырос в селе, работы особой там нет, перебивался всякими калымами. После одной шабашки, как водится, отметили, и оказался здесь, подробностей не помню.

Пока наш собеседник вёл нехитрый рассказ, я рассмотрел его повнимательней.

Высокого роста, с развитой мускулатурой, сразу видно, привык с детства работать физически и, несомненно, обладает большой силой и выносливостью. Отличительная черта его внешности – это седоватый клок волос на голове и, скорее всего, за глаза его так и называли.

А Яна продолжала его расспрашивать:

– И что, часто ли вы отмечали окончание работ?

– Да почти каждый день, а во время работы так для настроения выпивали. Самое интересное, меня сейчас абсолютно не тянет, странно даже как-то.

– Это означает, что зависимость пропала, – резюмировала Яна. – Ведь, как известно, организм сам вырабатывает небольшое количество спирта, необходимого для жизнедеятельности, а когда он начинает получать его регулярно извне, надобность в его выработке отпадает. Получается замкнутый круг: человек не может остановиться, потому что организм уже сам спирт не вырабатывает. Вот причина алкоголизма, – закончила она свою мысль.

В принципе я не сомневался в том, что Яна будет права, главное, что она переключила своё внимание. Особо больше спрашивать было не о чем, и я решил поинтересоваться:

– Дим, скажи, а у тебя было прозвище в деревне?

От моего вопроса Дима впервые за весь разговор перевёл взгляд на меня и нехотя ответил:

– Ну, как прозвище, так все по имени называли, а в шутку Бочонком кликали.

– Это почему именно так?

– Да выпить мог больше остальных и не падал, – с гордостью в голосе ответил он.

Неожиданно за моей спиной раздался женский голос:

– Извините, стала случайной слушательницей вашего разговора.

Я обернулся и увидел худую девушку с короткой стрижкой, которую Яна прочила в наркоманки.

– Меня зовут Дарья, я оказалась здесь после того, как решилась покончить жизнь самоубийством, и сто процентов я уже должна быть на том свете от передоза, ведь я точно делала себе укол.