Время Черной Луны

Время Черной Луны
Владимир Лещенко

Они видят в темноте. Они идут по зову Луны. Их страсть – охотиться и убивать. Мы думали, они – сказка. Но они среди нас… Веками идет невидимая и неведомая миру война между вампирами и оборотнями, веками и тысячелетиями следят за ней глаза Древних Хозяев нашей планеты изгнанных в прошлые эоны и ждущих лишь удобного момента чтобы вернутся и восстать в мощи своей… И сейчас приходит это время – Время Черной Луны.

И как быть обычному ничем не примечательному человеку на которого в месте с магическими способностями свалилась и ответственность за весь этот мир и живущих в нем людей и нелюдей…

Владимир Лещенко

Время Чёрной Луны

(Тьма бессмертна!)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИШЕСТВИЕ

И сплетутся меж собой нити – разные и враждебные друг другу. И без черной не будет огненной, а серебряная поддержит серую. И багряная сплетется с огненной.

И будут они врагами, но будут едины сердцем. И сплетшись, удержат мир от падения в бездну, что ниже Преисподней – если так угодно будет Тому, кто превыше неба!

    Рукопись «Пророчества Катарины из Дублина», XVI век. Библиотека Дублинского Тринити-Колледжа. Широкой публике не известна.

1. Раздача карт

Багряная нить

01.35

Москва. Кудринская площадь дом 1. «Сталинское» высотное здание

Константин Гранов проснулся, не сразу поняв, что сейчас еще ночь...

Механически протянул руку – и не обнаружил рядом с собой никого... Он вздохнул, потягиваясь – то что Анна обожала ночной образ жизни, стало для него привычным.

Открыв глаза он увидел, в неярком свете старинной лампы с зеленым стеклянным абажуром что его любовница сидела за столом – старым, красного дерева с бронзой и резными виньетками (на котором диким анахронизмом смотрелся жидкокристаллический монитор «Фунай») и о чем то говорила вполголоса по дорогущему айфону.

Косте хорошо была видна её худая мускулистая спина, так восхитительно расширяющаяся к бедрам... Спина Анны всегда вызывала у него прилив желания – даже несмотря на то что справа под лопаткой её портил шрам неприятно напоминающий входное пулевое отверстие.

Анна говорила что это след от ожога – но почти такой же, как он помнил, был на плече у его прадедушки – еще успевшего семнадцатилетним мальчишкой захватить конец войны.

Он прислушался... Это был один из тех деловых разговоров его приятельницы, которые она вела своим специфическим полушепотом – когда слова разобрать можно а вот о чем идет речь – не поймешь хоть тресни!

До его слуха доносилось...

– Да... Все поняла... Семья... все правильно... Ты хорошо поработал, Шнайдер... И еще пара каких-то слов – вроде «в кассу» или «в массы».

Анна отключилась.

– Проснулся? – не поворачиваясь спросила она. Ну и хорошо. Я уезжаю – дела... Иди давай на кухню, покормишьменя.

И принялась набирать номер.

Нервно передернув плечами, Николай встал, торопливо натягивая трусы... Почему-то несмотря что их знакомству было уже полгода он почему-то дико стеснялся Анны. Даже не так – он чувствовал себя при ней как нашкодивший школьник перед строгой учительницей.

Шлепая босиком по паркету он прошел на кухню, зажег свет, и бросив нервный взгляд на одну из секций кухонного шкафа, уставился в окно – откуда с высоты почти в сотню метров была видна ночная Москва. Да – у Анны при всех её…хм, жутковатых привычках и странностях было и немало достоинств – и среди них не последнее место занимала эта квартира.

Ибо сюда, в центр столицы, в эти апартаменты он перебрался из тесной родительской «трешки» в панельной девятиэтажке, где жил с родителями, бабкой и младшим братом и поначалу никак не мог привыкнуть к высоченным потолкам с лепниной, обилию дверей – в однокомнатной квартире их было восемь, и множеству непонятного назначения закоулков. Балкона в квартире не было, зато главный коридор (имелась еще маленькая прихожая и узкий коридорчик, ведущий в кухню, подсобку и в удобства) был достаточно широк, чтобы разместить в нем солидный старинный резной шкаф под потолок и новый шведский шкаф-купе. А кроме семиметровой кухни была еще четырехметровая темная – ну почти – с маленьким слуховым окошком комнатенка – вроде чулана. Для домработницы – как объяснила как-то Анна. А напротив кухни была узкая дверца – будто в шкаф какой – что вела на глухую площадку с мусоропроводом. На неё раньше выходила еще одна дверь – из пятикомнатной соседней квартиры. Но её хозяева – юрисконсульт какого-то там нефтехолдинга из первой десятки с семейством дверь замуровали – не иначе опасаясь киллеров, что могут пробраться через шахту мусоросборника. Так что в квартире можно сказать была еще одна комнатка.

При этом в этот старый уже дом – воплощавший совсем другую эпоху – был проведен широкополосный Интернет, и кабельное Ти-Ви. Пол из дубового наборного паркета, большая ванная… Правда как Анна говорила – коммуникации уже одряхлели – этажом ниже после очередной аварии водопровода, в кипятке утонула болонка одной знаменитой гламурной телеведущей. Странная квартира – под стать хозяйке.

Если даже не брать в ум кое-каких её жутковатых привычек – то Анна не переставала удивлять Константина.

В старых книгах ему попадались выражения вроде «женщина с прошлым» и «женщина без возраста». Пожалуй, с этой точки зрения Анна была женщиной и без возраста и без прошлого…

Ибо за восемь месяцев их знакомства Костя не узнал о ней ничего – кроме имени – фамилии – отчества да места работы: ООО «Нюкта» оказывающее «услуги в сфере безопасности» где она числилась главным менеджером. (Всё – благодаря визитной карточке случайно выпавшей из кармана висевшего в прихожей пиджака.)

Возраст, прежняя биография, родные… – ничего или почти ничего.

Как-то она обмолвилась что у неё есть семья – но ни разу он не видел чтобы она звонила кому-то из родных или получала по почте – обычной или электронной – поздравления. Он знал вернее догадывался что Анна в свое время где-то служила – и даже почти не сомневался – в каком именно ведомстве. Но на вопрос о звании, в коем она закончила службу та коротко ответила: «сержант» – и перевела разговор на другую тему.

Даже её паспорт хранился с прочими документами в надежном сейфе – в отличие от денег, толстая пачка которых лежала всегда почти на виду – и которые она позволяла ему брать без отчета и спроса.

В начале он было пытался что-то узнать у неё самой – на что она отвечала уклончиво, а однажды сказала, поджав губы: «Знаешь, Костик – давай так: ты ничего не спрашиваешь а я ничего не вру».

И вообще чем больше он узнавал её – тем меньше возникало желание задавать вопросы…

Не потому что боялся чего-то – просто…это было бесполезно. Глухой тупик…

О хозяйке ничего не говорила ни квартира – со старой и новой мебелью вперемешку, ни книги в шкафах – многочисленные, но бессистемно подобранные и разных времен – от старых рассыпающихся пожелтевших томов с ломкими страницами – с «ятями» и «ерами» и мало чем от них отличающихся советских книг 30х годов, до респектабельных изданий на английском, посвященных культам древних богов.

И при этом – целый шкаф любовных романов и детективчиков а-ля Дарья Донцова.

И ни писем, ни открыток, ни фотографий.

Лишь однажды, в случайно вытащенной им с полки книге пятидесятых кажется годов – по истории авиации, Костя нашел старый снимок. Женщина похожая на Анну, в гимнастерке и форменном берете, держит на коленях малыша в матросском костюмчике. Дата на обратной стороне – 1928 год, говорила что это или бабка его возлюбленной, или еще какая-то родственница того же поколения. (У него хватило ума не показывать снимок Анне и не лезть с расспросами).

А несколько раз он заставал Анну за странным занятием – она внимательно изучала какие-то ветхие фолианты, делая выписки в разбухшую тетрадь, которую ему не показала и быстро спрятала во все тот же сейф…

А её ночные отлучки – когда она, оставив полусонного изможденного любовника, как ни в чем не бывало вставала, одевалась и ехала «по делам» – чтобы вернуться под утро такой же свежей и бодрой и проводить Костю в институт? Бывало, впрочем, она пропадала на один а то и на несколько дней… «Работа» – коротко объясняла она и парень ясно понимал – больше ничего она не скажет. Ну и само собой – привычки. Вернее – привычка.

Но все это в сущности не значило ничего – ибо Анна обладала кое-чем очень ценным… И ради этого можно было вытерпеть и куда большее чем эти странности.

Костя, несмотря на молодость, считал себя (да и был) человеком достаточно искушенным в том, что касалось постельных отношений. Симпатичный неглупый парень с хорошо подвешенным языком не был обижен вниманием ни беспутных веселых сверстниц, «бравших от жизни все», ни дам постарше, полагавших что чем пользоваться потрепанными жизнью одногодками – лучше получить более свежий и качественный товар.

Но ни одна из них и близко не могла сравниться с Анной.

То, что она знала и умела, он даже не мог себе представить до встречи с ней.

Возможно какие-нибудь тайские девочки, про которых ходят слухи, что те творят истинные чудеса, или фотомодели из самых дорогих эскорт-агенств – которых подкладывают миллионерам и министрам и могли бы с ней сравниться.

Но про элитных шлюх Константин лишь читал в желтой прессе, а в Патаййю или Пхукет пока не съездил – хотя благодаря Анне у него наверное хватило бы на это денег.