Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 – февраль 1917

«Конечно, не расчет» – должен был ответить Вильгельм, если ему прямо или косвенно сказана была такая вещь. «Да и к чему нам открытый сепаратный мир или вообще написанный на бумаге? Разве нельзя того же добиться иным, более тонким, путем? Я обращусь открыто ко всему человечеству с предложением осчастливить его благами мира. Под сурдинку я мигну французам, что я готов отдать назад всю или почти всю Францию и Бельгию за «божецкие» уступки их колоний в Африке, – а итальянцам, что они могут рассчитывать на «кусочек» итальянских земель Австрии плюс кусочки на Балканах. Я в силах добиться того, что мой предложения и планы станут известны народам: смогут ли тогда англичане удержать дальше своих западноевропейских союзников? А мы с тобой разделим Румынию, Галицию, Армению – Константинополя же тебе, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать! Польши, о мой августейший брат, все равно, как ушей, не увидать!»

Был ли такой разговор, знать нельзя. Да это и не существенно. Существенно то, что дела пошли именно так. Если царь не согласился на доводы германских дипломатов, то «доводы» армии Макензена в Румынии должны были подействовать повнушительнее.

А о плане дележа Румынии между Россией и «четверным союзом» (т. е. союзниками Германии, Австрией и Болгарией) говорят уже открыто в германской империалистской печати! А болтливый Эрве уже пробалтывается: мы не сможем заставить народ воевать, если он узнает, что мы сейчас лее можем получить назад Бельгию и Францию. И пацифистские дурачки из нейтральной буржуазии уже пущены «в дело»: им развязал рот Вильгельм! А пацифистские… мудрецы из социалистов, Турати в Италии, Каутский в Германии и пр. и пр. лезут из кожи, прилагая свою гуманность, свое человеколюбие, свою неземную добродетель (и свой высокий ум) к прикрашиванию грядущего империалистского мира!

Как хорошо вообще устроено все в этом лучшем из миров! Запутались мы, финансовые короли и коронованные разбойники, в политике империалистского грабежа, пришлось воевать – ну, что ж? мы наживемся на войне не хуже, чем на мире, даже гораздо лучше! А лакейской челяди для провозглашения нашей войны «освободительною», всех этих Плехановых, Альбертов Тома, Легинов, Шейдеманов и К

, у нас сколько угодно! Приходит пора заключить империалистский мир? – ну что ж? Военные долги, ведь это же обязательства, гарантирующие наше священное право на взимание стократной дани с народов? А простаков для прикрашивания этого империалистского мира, для надувания народов сладенькими речами, у нас сколько угодно, возьмите хоть Турати, Каутского и прочих «вождей» всемирного социализма!

В том-то и состоит трагикомедия выступлений Турати и Каутского, что они не понимают той действительной, объективной, политической роли, которую они играют, роли попиков, утешающих народы, вместо того, чтобы поднимать их на революцию, роли буржуазных адвокатов, которые пышными фразами о всяких хороших вещах вообще и о демократическом мире в особенности затушевывают, прикрывают, прикрашивают, приодевают отвратительную наготу торгующего народами и кромсающего страны империалистского мира.

В том-то и состоит принципиальное единство социал-шовинистов (Плехановых и Шейдеманов) и социал-пацифистов (Турати и Каутского), что и те и другие объективно представляют из себя услужающих империализма: одни «служат» ему, прикрашивая империалистскую войну применением к ней понятия «защиты отечества», другие служат тому же империализму, прикрашивая фразами о демократическом мире назревающий и подготовляемый империалистский мир.

Империалистской буржуазии нужны лакеи обоих видов или оттенков: Плехановы – чтобы криками «долой завоевателей» поощрять продолжение бойни, Каутские – чтобы сладеньким воспеванием мира утешать и успокаивать слишком озлобленные массы.

Поэтому и общее объединение социал-шовинистов всех стран с социал-пацифистами, – тот общий «заговор против социализма», о котором говорит одно обращение Международной социалистической комиссии в Берне[120 - Имеется в виду обращение «Ко всем примыкающим партиям и группам», принятое расширенным совещанием Интернациональной социалистической комиссии в феврале 1916 года. В обращении дана резкая критика социал-шовинистов и социал-шовинистической позиции Международного социалистического бюро. Попытки лидеров МСБ восстановить II Интернационал путем «взаимной амнистии» социалистов названы в обращении «заговором против социализма». Обращение требовало от социалистов отказа от голосования за военные кредиты и призывало их организовывать стачки, демонстрации, братание в траншеях и применять другие формы революционной борьбы против империалистической войны. Обращение I. S. К. было напечатано в № 3 «Бюллетеня» Интернациональной социалистической комиссии 29 февраля и в № 52 газеты «Социал-Демократ» 25 марта 1916 года.], та «всеобщая амнистия», о которой не раз говорили мы, – не будет случайностью, а лишь проявлением принципиального единства обоих этих направлений мирового тоже-«социализма». Не случайно, что Плеханов в одно и то же время исступленно кричит об «измене» Шейдеманов и намекает на мир и единство с этими господами, когда придет тому время.

Но – возразит, пожалуй, читатель – разве можно забывать, что империалистский мир «все же лучше» империалистской войны? что если не вся, то «по возможности», «частями» программа демократического мира может быть осуществлена? что независимая Польша лучше, чем русская Польша? что присоединение итальянских земель Австрии к Италии есть шаг вперед?

Подобными соображениями и прикрывают себя защитники Турати и Каутского, не замечая, что из революционных марксистов они превращаются тем в дюжинных буржуазных реформистов.

Разве можно, не сойдя с ума, отрицать, что бисмарковская Германия и ее социальные законы «лучше» Германии до 1848 года? Столыпинские реформы «лучше» России до 1905 года? Разве на этом основании немецкие социал-демократы (они были еще тогда социал-демократами) голосовали за бисмарковские реформы? Разве столыпинские реформы прикрашивались или хотя бы поддерживались русскими социал-демократами, кроме, конечно, гг. Потресова, Маслова и К

, от коих теперь отвертывается с презрением даже член их собственной партии Мартов?

История не стоит на месте и во время контрреволюций. История шла вперед и во время империалистской бойни 1914–1916 годов, которая была продолжением империалистской политики предыдущих десятилетий. Мировой капитализм, который в 60–70-х годах прошлого века был передовой и прогрессивной силой свободной конкуренции, и который в начале XX века перерос в монополистический капитализм, т. е. империализм, сделал за время войны изрядный шаг вперед не только к еще большей концентрации финансового капитала, но и к превращению в государственный капитализм. Силу национального сцепления, значение национальных симпатий обнаружило в эту войну поведение, напр., ирландцев в одной империалистской коалиции, чехов в другой. Сознательные вожди империализма говорят себе: мы не можем, конечно, осуществить свои цели без удушения мелких народов, но ведь есть два способа удушения. Бывают случаи, когда надежнее – и выгоднее – получить искренних, добросовестных «защитников отечества» в империалистской войне путем создания политически независимых государств, о финансовой зависимости которых «мы» уже позаботимся! Выгоднее быть союзником (при серьезной войне империалистских держав) независимой Болгарии, чем господином зависимой Ирландии! Довершение недоделанного в области национальных реформ может иногда внутренне укрепить империалистскую коалицию – это правильно учитывает, напр., один из особенно подлых холопов германского империализма, К. Реннер – разумеется, горой стоящий за «единство» социал-демократических партий вообще и за единство с Шейдеманом и Каутским в особенности.

Объективный ход вещей берет свое, и как душители революций 1848 и 1905 годов были, в известном смысле, их душеприказчиками, так дирижеры империалистской бойни вынуждены проводить известные государственно-капиталистические, известные национальные реформы. А к тому же надо уступочками успокоить массы, озлобленные войной и дороговизной: почему не обещать (и не провести частично – это ведь ни к чему не обязывает!) «сокращения вооружений»? Все равно ведь война есть такая «отрасль промышленности», которая похожа на лесоводство: нужны десятилетия, чтобы подросли достаточно большие деревья… то бишь достаточно обильное и взрослое «пушечное мясо». А через десятилетия, мы надеемся, в недрах «единой» международной социал-демократии подрастут новые Плехановы, новые Шейдеманы, новые сладенькие примиренцы Каутские…

Буржуазные реформисты и пацифисты суть люди, которым, по общему правилу, в той или иной форме, платят за то, чтобы они укрепляли господство капитализма посредством починочек его, чтобы они усыпляли народные массы и отвлекали их от революционной борьбы. Когда такие «вожди» социализма, как Турати и Каутский, посредством ли прямых заявлений (одним из них «обмолвился» Турати в своей печально-знаменитой речи 17 декабря 1916 г.[121 - Имеется в виду речь Ф. Турати 17 декабря 1916 года на заседании парламента в Риме, в которой он оправдывал империалистический характер войны. Речь была напечатана 18 декабря в № 345 газеты «Avant?». Отклики на эту речь, с выдержками из комментариев социалистической прессы разных стран по этому поводу, были напечатаны в газете «Volksrecht» № 301 от 23 декабря под заголовком «Eine Rede Turatis ?ber das Friedensangebot» («Речь Турати о мирном предложении»).Речь Турати Ленин цитирует и критикует в статье «Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический» (см. настоящий том, стр. 248–251).]) или посредством умолчаний (на них такой мастер Каутский) внушают массам мысль о возможности демократического мира, вырастающего из теперешней империалистской войны, при сохранении буржуазных правительств, без революционного восстания против всей сети империалистских мировых соотношений, – тогда мы обязаны заявить, что подобная проповедь есть обман народа, что она не имеет ничего общего с социализмом, что она сводится к подкрашиванию империалистского мира.

Мы за демократический мир. И именно поэтому мы не хотим лгать народам, как лгут – конечно, из самых благих намерений и с самыми добродетельными побуждениями! – Турати и Каутский. Мы будем говорить правду: что демократический мир невозможен, если революционный пролетариат Англии, Франции, Германии, России не свергнет буржуазные правительства. Мы считаем величайшей нелепостью, если бы революционные социал-демократы стали отрекаться от борьбы за реформы вообще, в том числе и за «государственное строительство». Но именно теперь Европа переживает такой момент, когда, больше чем обыкновенно, следует памятовать истину, что реформы суть побочный результат революционной классовой борьбы. Ибо на очередь дня – не по нашей воле, не в силу чьих-либо планов, а в силу объективного хода вещей – поставлено решение великих исторических вопросов прямым насилием масс, создающим новые устои, а не сделками на почве сгнившего и отмирающего старого.

Именно теперь, когда правящая буржуазия готовится к тому, чтобы мирно разоружить миллионы пролетариев и безопасно перевести их – под прикрытием благовидной идеологии и непременно окропив их святой водицей сладеньких пацифистских фраз! – из грязных, вонючих, смрадных траншей, где они занимались бойней, на каторги капиталистических фабрик, где они должны «честным трудом» отрабатывать сотни миллиардов государственного долга, именно теперь получает еще большее значение, чем в начале войны, тот лозунг, с которым обратилась к народам наша партия осенью 1914 года: превращение империалистской войны в гражданскую войну за социализм![83 - См. Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 13–23. Ред.] Карл Либкнехт, осужденный на каторгу, присоединился к этому лозунгу, когда сказал с трибуны рейхстага: обратите оружие против своих классовых врагов внутри страны! Насколько созрело современное общество для перехода в социализм, это доказала именно война, когда напряжение сил народа заставило перейти к регулированию всей хозяйственной жизни свыше, чем полусотни миллионов человек из одного центра. Если это возможно под руководством кучки юнкеров-дворянчиков в интересах горстки финансовых тузов, это наверное не менее возможно под руководством сознательных рабочих в интересах девяти десятых населения, истомленного голодом и войной.

Но чтобы руководить массами, сознательные рабочие должны понять полную гнилость таких вождей социализма, как Турати, Каутский и К

. Эти господа мнят себя революционными социал-демократами и глубоко возмущаются, когда им говорят, что их место в партии гг. Биссолати, Шейдемана, Легина и К

. Но у Турати и Каутского нет никакого понимания того, что только революция масс способна решить поставленные на очередь дня великие вопросы, у них нет ни капли веры в революцию, ни капли внимания и интереса к тому, как зреет она в сознании и настроении масс именно в связи с войной. Их внимание целиком поглощено реформами, сделками между частями господствующих классов, к ним они обращаются, их «уговаривают», к ним хотят приспособить рабочее движение.

А все дело теперь именно в том, чтобы сознательный авангард пролетариата устремил свои помыслы и собрал свои силы для революционной борьбы за свержение своих правительств. Таких революций не бывает, какие «готовы» признать и Турати и Каутский, – именно таких, чтобы можно было наперед сказать, когда именно революция вспыхнет, насколько именно велики шансы ее победы. Революционная ситуация в Европе налицо. Налицо величайшее недовольство, брожение и озлобление масс. На усиление этого потока должны направить все свои силы революционные социал-демократы. От силы революционного движения, в случае его малого успеха, будет зависеть то, какая доля из «обещанных» реформ осуществится на деле и принесет хоть сколько-нибудь пользы дальнейшей борьбе рабочего класса. От силы революционного движения, в случае его успеха, будет зависеть победа социализма в Европе и осуществление не империалистского перемирия между борьбой Германии против России и Англии и борьбой России с Германией против Англии или борьбой Соединенных Штатов против Германии и Англии и т. п., а действительно прочного и действительно демократического мира.

«Социал-Демократ» № 58, 31 января 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Статистика и социология[122 - Работу «Статистика и социология» Ленин предполагал издать легально отдельной брошюрой под псевдонимом П. Пирючев. Закончить работу ему не удалось.В разделе «Подготовительные материалы» настоящего тома публикуются наиболее полные варианты плана брошюры (см. стр. 389–393). Все сохранившиеся подготовительные материалы к брошюре напечатаны в Ленинском сборнике XXX, стр. 280–300.]

Предисловие

Предлагаемые вниманию читателя очерки частью не были еще в печати, частью являются перепечаткой статей, появившихся до войны в отдельных периодических изданиях. Вопрос, которому посвящены очерки, – о значении и роли национальных движений, о соотношении национального и интернационального – вызывает теперь, естественно, особый интерес. Чаще всего и больше всего недостатком рассуждений по этому вопросу является отсутствие исторической точки зрения и конкретности. Очень обычен провоз всяческой контрабанды под флагом общих фраз. Мы думаем поэтому, что немного статистики окажется весьма неизлишним. Сличение того, что было сказано нами до войны, с ее уроками кажется нам небесполезным. Очерки связаны единством теории и точки зрения.

Январь 1917 г.

    Автор

Историческая обстановка национальных движений

Факты – упрямая вещь, говорит английская пословица. Эта пословица особенно часто вспоминается, когда видишь, как иной писатель соловьем разливается по вопросу о величии «принципа национальности» в его разных значениях и соотношениях, причем применяется этот «принцип» по большей части столь же удачно, как удачны и уместны были восклицания известного героя народной сказки: «таскать вам не перетаскать» при виде похоронной процессии.

Точные факты, бесспорные факты – вот что особенно невыносимо для этого рода писателей и вот что особенно необходимо, если хотеть серьезно разобраться в сложном и трудном вопросе, сплошь да рядом умышленно запутываемом. Но как собрать факты? как установить их связь и взаимозависимость?

В области явлений общественных нет приема более распространенного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще – не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого, или чисто отрицательное, ибо все дело в исторической конкретной обстановке отдельных случаев. Факты, если взять их в их целом, в их связи, не только «упрямая», но и безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже. Например, когда писатель, бывший в прежние времена серьезным и желающий, чтобы его считали таковым, берет факт монгольского ига и выставляет его как пример в пояснение некоторых событий в Европе XX века, можно ли это считать только игрой, или правильнее отнести это к политическому шарлатанству? Монгольское иго есть исторический факт, несомненно связанный с национальным вопросом, как и в Европе XX века наблюдается ряд фактов, столь же несомненно связанных с этим вопросом. Однако немного найдется людей – типа тех, кого французы зовут «национальными клоунами», – способных претендовать на серьезность и оперировать для иллюстрации происходящего в Европе в XX веке с «фактом» монгольского ига.

Вывод отсюда ясен: надо попытаться установить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на который можно бы было опираться, с которым можно было бы сопоставлять любое из тех «общих» или «примерных» рассуждений, которыми так безмерно злоупотребляют в некоторых странах в наши дни. Чтобы это был действительно фундамент, необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение, в том, что факты выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподносится «субъективная» стряпня для оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает… чаще, чем кажется.

Исходя из этих соображений, мы решили начать со статистики, вполне сознавая, конечно, какую глубокую антипатию вызывает статистика у некоторых читателей, предпочитающих «низким истинам» «нас возвышающий обман», и у некоторых писателей, любящих провозить под флагом «общих» рассуждений об интернационализме, космополитизме, национализме, патриотизме и т. п. политическую контрабанду.

Глава 1. Немного статистики

I

Чтобы обозреть действительно всю совокупность данных о национальных движениях, надо взять все население земли. Два признака при этом должны быть как можно точнее установлены и как можно полнее прослежены: во-первых, чистота или пестрота национального состава отдельных государств; во-вторых, деление государств (или государственно-подобных образований в тех случаях, когда возникает сомнение, можно ли говорить собственно о государстве) на политически самостоятельные и политически зависимые.

Возьмем новейшие данные, опубликованные в 1916 году, и будем опираться на два источника: один – немецкий, «Географически-статистические таблицы» Отто Гюбнера, и один английский, «Политический Ежегодник» («The Statesman's Year-Book»). Первый источник придется взять за основу, так как он гораздо полнее по интересующему нас вопросу, вторым же будем пользоваться для проверки и некоторых, большей частью частных, исправлений.

Начнем наш обзор с политически самостоятельных и наиболее «чистых», в смысле цельности национального состава, государств. На первое место выдвигается здесь сразу группа государств Западной Европы, т. е. лежащих к западу от России и Австрии.

Мы имеем здесь всего 17 государств, из которых, однако, пять, будучи очень чистыми по национальному составу, являются прямо игрушечными по своему ничтожному размеру. Это – Люксембург, Монако, Марино, Лихтенштейн и Андорра, население которых, взятое вместе, составляет всего-навсего 310 тысяч человек. Несомненно, гораздо правильнее будет в число государств их вовсе не включать. Из остающихся 12 государств семь – совершенно чистого национального состава: в Италии, Голландии, Португалии, Швеции, Норвегии 99 % населения каждого государства принадлежит к одной национальности; в Испании и Дании – по 96 % населения. Затем три государства почти чистого национального состава: Франция, Англия, Германия. Во Франции всего 1,3 % населения итальянцы, аннектированные Наполеоном III с нарушением и подделкой воли населения. В Англии аннексией является Ирландия, население которой, 4,4 млн., составляет менее одной десятой всего населения (46,8 млн.). В Германии из 64,9 млн. населения национально-чуждым и почти сплошь настолько же национально-угнетенным элементом, как ирландцы в Англии, являются поляки (5,47 %), датчане (0,25 %) и эльзас-лотарингцы (1,87 млн.), причем, однако, из последних некоторая (неизвестно в точности, какая именно) часть несомненно не только по языку, но и по экономическим интересам и по симпатиям тяготеет к Германии. В общем, около 5 млн. населения Германии принадлежит к чуждым, неполноправным и даже угнетенным нациям.

Только два маленькие государства Западной Европы имеют смешанный национальный состав: Швейцария, население которой, немного не достигающее четырех миллионов, состоит на 69 % из немцев, на 21 % из французов и на 8 % из итальянцев, – и Бельгия (население поменьше 8 млн.; приблизительно около 53 %, вероятно, фламандцев и около 47 % французов). Необходимо заметить, однако, что, как ни велика пестрота национального состава этих государств, об угнетении наций здесь говорить нельзя. По конституциям обоих государств все нации равноправны; в Швейцарии это равноправие и в действительности проведено полностью; в Бельгии неравноправие есть по отношению к фламандцам, хотя они и составляют большинство населения, но это неравноправие ничтожно по сравнению, напр., с тем, что переживали поляки в Германии или ирландцы в Англии, не говоря уже о том, что наблюдается обычно в странах, не принадлежащих к рассматриваемой группе государств. Поэтому, между прочим, термин «государство национальностей», пошедший особенно в ход с легкой руки оппортунистов в национальном вопросе, австрийских писателей К. Реннера и О. Бауэра, является правильным лишь в очень ограниченном смысле, именно если, с одной стороны, не забывать особого исторического места большинства государств такого типа (об этом нам придется еще говорить ниже), а с другой стороны, не допускать прикрытия этим термином коренного различия между действительным равноправием наций и угнетением наций.

Соединяя вместе рассмотренные страны, мы получаем одну группу в 12 западноевропейских государств с общим населением в 242 млн. человек. Из этих 242-х миллионов лишь около 9

/

млн., т. е. всего 4 %, представляют из себя угнетенные нации (в Англии и Германии). Если подытожить все части населения во всех этих государствах, не принадлежащие к главной государственной национальности, то получим около 15 млн., т. е. 6 %.

В общем и целом, следовательно, данная группа государств характеризуется следующими признаками: это – наиболее передовые капиталистические страны, всего более развитые и в экономическом и в политическом отношении. Культурный уровень равным образом наиболее высокий. В национальном отношении большинство этих государств совершенно чистого или почти совершенно чистого национального состава. Национальное неравноправие, как особое политическое явление, играет совершенно незначительную роль. Перед нами – тип того «национального государства», о котором так часто говорят, забывая в большинстве случаев исторически-условный и преходящий характер этого типа в общем капиталистическом развитии человечества. Но об этом подробнее мы скажем в своем месте.

Спрашивается, ограничивается ли этот тип государствами Западной Европы? Очевидно, нет. Все основные признаки этого типа, экономические (высокое и особенно быстрое развитие капитализма), политические (представительный строй), культурные, национальные, наблюдаются также в передовых государствах Америки и Азии: в Соед. Штатах и в Японии. Национальный состав последней – давно установившийся и совершенно чистый; население состоит более чем на 99 % из японцев. В Соед. Штатах только 11,1 % населения составляют негры (а также мулаты и индейцы), которых следует отнести к угнетенной нации, поскольку равенство, отвоеванное гражданской войной 1861–1865 годов и обеспеченное конституцией республики, на деле в главных местах жительства негров (на юге) и во многих отношениях все более ограничивалось в связи с переходом от прогрессивного, домонополистического, капитализма 1860–1870-х годов к реакционному, монополистическому капитализму (империализму) новейшей эпохи, которая в Америке отграничивается особенно ясно испано-американской империалистической (т. е. вызванной дележом добычи между двумя разбойниками) войной 1898 года.

Из 88,7 % белого населения Соед. Штатов 74,3 % составляют американцы и только 14,4 % рожденные за границей, т. е. переселившиеся из других стран. Как известно, особо благоприятные условия развития капитализма в Америке и особая быстрота этого развития сделали то, что нигде в мире не перемалываются так быстро и так радикально, как здесь, громадные национальные различия в единую «американскую» нацию.

Присоединяя Соед. Штаты и Японию к выше перечисленным западноевропейским странам, получаем 14 государств с общим населением в 394 млн. человек, из которых национально неравноправны около 26 млн., т. е. 7 %. Забегая вперед, заметим, что большинство именно этих 14-ти передовых государств в период конца XIX и начала XX веков, т. е. как раз в период превращения капитализма в империализм, устремилось особенно усиленно вперед по пути колониальной политики, в результате которой эти государства «располагают» теперь свыше чем полумиллиардом населения в зависимых, колониальных странах.

II