Полное собрание сочинений. Том 38. Март – июнь 1919

Ленин Бела Куну в Будапешт

Сообщите, пожалуйста, какие Вы имеете действительные гарантии того, что новое венгерское правительство будет на самом деле коммунистическим, а не только просто социалистическим, то есть социал-предательским?

Имеют ли коммунисты большинство в правительстве? Когда произойдет съезд Советов? В чем состоит реально признание социалистами диктатуры пролетариата?

Совершенно несомненно, что голое подражание нашей русской тактике во всех подробностях при своеобразных условиях венгерской революции было бы ошибкой. От этой ошибки я должен предостеречь, но я хотел бы знать, в чем Вы видите действительные гарантии.

Чтобы знать точно, что отвечаете мне лично Вы, прошу сообщить, в каком смысле я разговаривал с Вами о Национальном собрании, когда Вы были у меня в последний раз в Кремле.

С коммунистическим приветом

    Ленин

Написано на немецком языке 23 марта 1919 г.

Впервые напечатано в 1932 г. в 2–3 изданиях Сочинений В. И. Ленина, том XXIV

Печатается по рукописи. Перевод с немецкого

Ответ на открытое письмо специалиста

Я получил сегодня нижеследующее:

«Открытое письмо «специалиста» тов. Ленину

Прочитал в «Известиях» ваш доклад о специалистах и не могу подавить в себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный специалист не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы собираетесь ему обеспечить? Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди русских специалистов имеется, правда, не правительственных коммунистов, но настоящих тружеников, добывших свои специальные познания ценой крайнего напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни прежнего строя. Эти условия не улучшились для них при коммунистической власти (для меня это не совпадает с понятием о коммунистическом строе). На этих, самых настоящих пролетариев, хотя и вышедших из разнообразных классов, служивших трудящемуся брату с первых шагов сознательной жизни и мыслью, и словом, и делом – на них, сваленных вами в одну зачумленную кучу «интеллигенции», были натравлены бессознательные новоявленные коммунисты из бывших городовых, урядников, мелких чиновников, лавочников, составляющих в провинции нередко значительную долю «местных властей», и трудно описать весь ужас пережитых ими унижений и страданий. Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации, вторжение в самые интимные стороны личной жизни (требовал же от меня начальник отряда, расквартированного в учебном заведении, где я преподаю, чтобы я обязательно спал с женой в одной кровати). Вот обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени многим специалистам высшей школы. И все же эти «мелкие буржуи» не оставили своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство сохранить, ценою каких угодно жертв, культуру и знания для тех, кто их унижал и оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое личное несчастие и горе с вопросом о строительстве новой лучшей жизни, и это помогло и помогает им терпеть и работать.

Но, верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями, контрреволюционерами, саботажниками и т. п. только потому, что они подход к будущему социалистическому и коммунистическому строю мыслят себе иначе, чем вы и ваши ученики, вы не купите ни одного человека той ценой, о которой вы мечтаете. Все же «специалисты», которые ради сохранения шкуры пойдут к вам, они пользы стране не принесут. Специалист не машина, его нельзя просто завести и пустить в ход. Без вдохновения, без внутреннего огня, без потребности творчества ни один специалист не даст ничего, как бы дорого его ни оплачивали. Все даст доброволец, работающий и творящий среди уважающих его товарищей-сотрудников в качестве знающего руководителя, а не поднадзорного, охраняемого комиссаром из коммунистов урожая 1919 года.

Если вы хотите, чтобы у вас были не «специалисты» из-за окладов, если вы хотите, чтобы новые честные добровольцы присоединились к тем специалистам, которые и теперь кое-где работают с вами, не за страх, а за совесть, несмотря на принципиальное расхождение с вами по многим вопросам, несмотря на унизительное положение, в которое часто ставит их ваша тактика, несмотря на беспримерную бюрократическую неразбериху многих советских учреждений, губящих иногда самые живые начинания, – если вы хотите этого, то, прежде всего, очистите свою партию и ваши правительственные учреждения от бессовестных Mitl?ufer'ов[4 - Попутчиков. Ред.], возьмитесь за таких рвачей, авантюристов, прихвостней и бандитов, которые, прикрываясь знаменем коммунизма, либо до подлости расхищают народное достояние, либо по глупости подсекают корни народной жизни своей нелепой дезорганизаторской возней.

Если вы хотите «использовать» специалистов, то не покупайте их, а научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени живой и мертвый инвентарь.

Профессор Воронежского сельскохозяйственного института. Председатель Центрального управления государственными предприятиями кожевенной промышленности».

    М. Дукельский

* * *

Письмо злое и, кажется, искреннее. На него хочется ответить.

По-моему, все же таки у автора преобладает личное раздражение, отнявшее способность обсуждать события с массовой точки зрения и с точки зрения их действительной последовательности.

У автора выходит, что мы, коммунисты, оттолкнули специалистов, «окрестив» их всякими худыми словами.

Не так было дело.

Рабочие и крестьяне создали Советскую власть, свергнув буржуазию и буржуазный парламентаризм. Теперь трудно не видеть, что это было не «авантюрой» и не «сумасбродством» большевиков, а началом всемирной смены двух всемирно-исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма, эпохи парламентаризма капиталистов и эпохи советских государственных учреждений пролетариата. Если год с лишним тому назад этого не хотело (частью не могло) видеть большинство интеллигентов, то виноваты ли мы в этом?

Саботаж был начат интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны. Эти выражения содержат классовую характеристику, историческую оценку, которая может быть верна или неверна, но принимать которую за поносящее слово или за ругань никак нельзя. Озлобление рабочих и крестьян за саботаж интеллигенции неизбежно, и «винить» если можно кого, то только буржуазию и ее вольных и невольных пособников.

Если бы мы «натравливали» на «интеллигенцию», нас следовало бы за это повесить. Но мы не только не натравливали народ на нее, а проповедовали от имени партии и от имени власти необходимость предоставления интеллигенции лучших условий работы. Я это делал с апреля 1918 года, если не раньше. Не знаю, на какой номер «Известий» ссылается автор, но крайне странно человеку, привыкшему заниматься политикой, т. е. разбирать явления с массовой, а не с личной точки зрения, слышать, будто отстаивание более высокого заработка есть непременно недостойное или вообще худое желание «купить». Пусть извинит меня почтенный автор, но, ей-богу, это мне напомнило литературный тип «кисейной барышни».

Допустим, речь шла бы о высоком заработке для особого, искусственно подобранного кружка лиц, т. е. такой группы, которая раньше, по общесоциальным причинам, не получала и не могла бы получать более высокого жалованья. Тогда можно бы предполагать правительственную цель «купить» эту группу. Но когда речь идет о сотнях тысяч, если не миллионах, которые всегда получали лучшее жалованье, то каким образом можно, не впадая в тон бешеного раздражения, придирающегося ко всему, усматривать нечто вроде подвоха или вроде «обиды» в защите мысли о необходимости отстаивать на известное время пониженные, но все же более высокие, чем средний, заработки?

Мало того, что это вообще ни с чем не сообразно. Автор сам побивает себя, рассказывая, как о величайшей обиде, об унизительном обращении, про тот случай, когда начальник отряда, расквартированного в учебном заведении, требовал у профессора, чтобы он обязательно спал с женой в одной кровати.

Во-первых, поскольку желание интеллигентных людей иметь по две кровати, на мужа и на жену отдельно, есть желание законное (а оно, несомненно, законное), постольку для осуществления его необходим более высокий заработок, чем средний. Не может же автор письма не знать, что в «среднем» на российского гражданина никогда по одной кровати не приходилось!

Во-вторых. Был ли неправ начальник отряда в данном случае? Если не было грубости, оскорблений, желания поиздеваться и т. п. (что могло быть и за что нужно карать), если этого, повторяю, не было, то, по-моему, он был прав. Солдаты измучены, месяцами не видали ни кроватей, ни, вероятно, сносного ночлега вообще. Они защищают социалистическую республику при неслыханных трудностях, при нечеловеческих условиях, и они не вправе забрать себе кровать на короткое время отдыха? Нет, солдаты и их начальник были правы.

Мы против того, чтобы общие условия жизни интеллигентов понижались сразу до средних – следовательно, мы против понижения их заработка до среднего. Но война подчиняет себе все, и ради отдыха для солдат интеллигенты должны потесниться. Это не унизительное, а справедливое требование.

Автор требует товарищеского отношения к интеллигентам. Это правильно. Этого требуем и мы. В программе нашей партии как раз такое требование выставлено ясно, прямо, точно. Если, с другой стороны, группы беспартийных интеллигентов или партийно враждебных большевикам так же ясно изложат свои требования к своим сторонникам: относитесь товарищески к измученным солдатам, к переутомленным рабочим, озлобленным веками эксплуатации, тогда дело сближения работников физического и умственного труда пойдет вперед гигантскими шагами.

Автор требует, чтобы мы очистили нашу партию и наши правительственные учреждения от «бессовестных случайных попутчиков, от рвачей, авантюристов, прихвостней, бандитов».

Правильное требование. Мы его давно поставили и осуществляем. «Новичкам» в нашей партии мы не даем ходу. Съезд назначил даже особую перерегистрацию[56 - В резолюции VIII съезда РКП(б) «По организационному вопросу» в разделе «Партийное строительство» было записано: «Съезд постановляет к 1 мая провести по всей России общую регистрацию всех членов партии». В инструкции ЦК, опубликованной в «Правде» 24 апреля 1919 года, указывалось, что необходимо основательно проверить весь личный состав партийных организаций, и подчеркивалась цель перерегистрации: «очищение партии от некоммунистического элемента, главным образом, от лиц, примазавшихся к партии ввиду ее господствующего положения и использующих в своих личных интересах звание члена партии». Перерегистрация членов партии проводилась с мая по октябрь 1919 года.]. Пойманных бандитов, рвачей, авантюристов мы расстреливаем и расстреливать будем. Но, чтобы очищение шло полнее и быстрее, надо, чтобы искренняя беспартийная интеллигенция помогала нам в этом. Когда она будет составлять группы лично знакомых друг другу лиц, выступать от их имени с призывом лояльной работы в советских учреждениях, с призывами «служить трудящемуся брату», если употребить выражение открытого письма, тогда муки родов нового общественного уклада значительно сократятся и облегчатся.

27 марта 1919 г.

    Н. Ленин

«Правда» № 67, 28 марта 1919 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

О Кандидатуре M. И. Калинина на пост председателя ВЦИК.

Речь на XII заседании ВЦИК 30 марта 1919 г.

Товарищи! Найти настоящего заместителя тов. Якову Михайловичу Свердлову – задача чрезвычайно трудная, так как совместить в одном лице и ответственного партийного работника, к тому же знающего историю партии, и вместе с тем человека, прекрасно разбирающегося в людях и умеющего выбирать их на ответственные советские посты, – почти невозможно. Совместить в одном товарище все те функции, которые нес на себе тов. Свердлов, – на этом при обсуждении кандидатуры в партии сходились все, – было бы невозможно, и поэтому необходимо поручить ведение отдельными функциями целым коллегиям, которые бы собирались ежедневно и руководили отдельными областями. Что же касается председателя, то тут нужно поставить вопрос так, чтобы он выявлял линию партии по отношению к крестьянству.

Вы знаете, что наше отношение к среднему крестьянству, как оно выявилось на партийном съезде, не является изменением нашей общей политики. Задачи по отношению к среднему крестьянству необходимо выполнить после того, как разрешена первая задача – подавление буржуазии. Вопрос об отношении к среднему крестьянству у нас стоит более остро, чем у наших товарищей в Европе, и у нас следует сделать так, чтобы во главе Советской власти встал товарищ, который мог бы показать, что наше постановление об отношении к среднему крестьянству будет действительно проведено в жизнь.

Я думаю, что возможно и должно найти товарища, который целиком поставил бы своей задачей проведение линии руководящей партии по отношению к среднему крестьянству. Мы знаем, что в настоящий момент задача осведомления и оповещения стоит особенно остро. Мы знаем, что при ослабленности транспорта, при существовании гражданской войны, которая ставит иногда не только отдельные губернии, но и целые области в слабую связь с центром, – мы знаем, что при этих условиях задача осведомления и оповещения требует особого внимания.

Мы знаем, что, если мы найдем товарища, который соединит в себе жизненный опыт и знакомство с жизнью среднего крестьянства, мы эту задачу разрешить сможем, и я думаю, что кандидатура, о которой вы прочли сегодня в газете, удовлетворяет всем этим условиям. Это – кандидатура тов. Калинина.

Это товарищ, за которым около двадцати лет партийной работы; сам он – крестьянин Тверской губернии, имеющий тесную связь с крестьянским хозяйством и постоянно обновляющий и освежающий эту связь. Петроградские рабочие сумели убедиться, что он обладает умением подходить к широким слоям трудящихся масс, когда у них нет партийной подготовки, когда пропагандистам и агитаторам не удавалось к ним подойти по-товарищески и умело, тогда тов. Калинину удавалось разрешить эту задачу. В настоящий момент все это особенно важно. Конечно, все среднее крестьянство, все лучшие элементы его оказывают нам ту решительную поддержку, которая преодолеет все трудности, которая устранит восстание деревенских кулаков, с идущими за ними в незначительном меньшинстве деревенскими массами. Мы знаем, что нашей главной задачей в стране мелкоземледельческой является обеспечить ненарушимый союз рабочих и среднего крестьянства. Наши земельные мероприятия – полное уничтожение помещичьего землевладения и решительная помощь среднему крестьянству, – эти мероприятия уже дали результаты, и за год число средних крестьян, благодаря им, увеличилось. Но на местах нередко пускались в ход люди, не соответствующие, как администраторы, своим задачам.

Были случаи злоупотреблений, но мы в этом неповинны. Мы знаем, что делали все для привлечения интеллигенции, но нас разделяли политические разногласия. Мы знаем, что эпоха буржуазного парламентаризма кончилась, что сочувствие рабочих всего мира на стороне Советской власти, что, как бы буржуазия ни убивала вождей пролетариата, как она это делает в Германии, – победа Советской власти неизбежна. Весь опыт неминуемо приведет интеллигенцию окончательно в наши ряды, и мы получим тот материал, посредством которого мы можем управлять. Мы добьемся того, чтобы люди, примазавшиеся к Советской власти, были удалены, а это один из поводов недовольства, который мы не боимся признать законным. На борьбу с этим злом мы должны обратить максимум внимания. Мы на партийном съезде твердо решили всем работникам предписать эту линию поведения.

Переходя к социалистическому земледелию, мы должны сказать, что мы мыслим себе его осуществление не иначе, как ряд товарищеских соглашений со средним крестьянством. Мы должны обращаться возможно более к среднему крестьянину.

И мы знаем, что товарищи, которые больше всего работали в период революции и вошли целиком в эту работу, не умели подойти к среднему крестьянину так, как нужно, но умели сделать это без ошибок, и каждую из таких ошибок подхватывали враги, каждая из таких ошибок зароняла некоторое сомнение, затрудняла вопрос об отношении к нам среднего крестьянина.

Вот почему здесь найти товарища, который соединял бы в себе качества, о которых я говорил, очень важно. Нужно помочь ему нашим организационным опытом, чтобы средние крестьяне увидели в лице высшего представителя всей Советской республики своего человека, чтобы наше партийное решение о том, что к среднему крестьянину нужно подойти умеючи, что мы каждый свой шаг готовы просматривать, изучать, проверять с точки зрения того опыта, который у нас есть, – чтобы это решение не оказалось на бумаге.