Сват на расхват

– Прости!

Так прошло первое сватовство Геннадия. Благодаря Светлане, он получил популярность во дворе. Многие не обустроенные холостяки обоих полов обращались к нему с просьбой помочь им обрести счастье в семейной жизни. Но он только улыбался в ответ, считая их просьбы мелкими подколами. А когда более настырные досаждали ему, Геннадий спрашивал:

– Что кого – то без зубов надо оставить? – так это не ко мне, а к стоматологу! «А если вы серьёзно хотите получить от меня помощь, – говорил он, – то мой почтовый ящик №4 в первом подъезде». Заявление принимаю в письменной форме.

И ведь кто – то принял его слова всерьёз: «нередко он или жена в почтовом ящике находили заявления на сватовство».

***

Жители этого, одного из самых больших домов города, прозвали разговорчивых пенсионеров, возвышенно – думцами. Заседания у них проходили ежедневно, без отпуска и без прогулов. И обычно для узкого круга людей они начинались с утра, а в 17 часов собиралось расширенное заседание в зависимости, какая погода стояла на улице. Но с наступлением темноты, все расходились. А ещё немаловажным фактором являлась наличие денег в их карманах. Пили практически все, но каждый сам своё. Но, бывало, на кого-то находила щедрость, и он делился своим содержимым бутылки с рядом сидящим пролетарским пенсионером. Заседания у них иногда проходили по текущему графику, невзирая на время. К семнадцати же часам на обязательные дебаты стекались комитетчики со всего дома. Иногда приползали, даже такие деды, у которых во рту не было ни одного зуба и передвигающие при помощи трости. Они несли с собой в руке поролоновые подушки, которые клали себе под зад. Если был дождь в это время, то все они перемещались под широкий козырёк подъезда. Главной причиной для них, конечно, была не пьяная сходка, а общение, которого им не хватало в четырёх стенах. Но были отдельные экземпляры, которые пили всё подряд и теряли при этом голову. Они не были постояльцами комитета, но, когда возвращались к дому под градусами, завидев сидящую линейку пенсионеров на скамье, шли туда почесать языком. И всё бы ни чего, если бы эти люди общались между собой тихо, но когда их голоса переходили на повышенные тона, то терпеть не было сил. Особенно когда это происходило ночью. И Григорьеву частенько приходилось отстаивать кулаками покой не только свой, но и всего подъезда. Геннадий, имея дух бойца и тигриную хватку, легко заставлял нарушителей тишины прибегать к скороспешному бегству. После чего «громкоговорители» обходили эту скамью не только ночью, но и днём. В эту ночь перед отъездом в соседний город, где отдыхала его жена у старшего сына, он долго ворочался в кровати. Вначале был размеренный разговор, который быстро перешёл на не внятную речь и идиотский хохот. Он, не выдержав, таких громких выкриков у себя под окном первого этажа, облокотился на подоконник. На скамье сидели молодые люди. Их было трое и все они почёсывали пальцами свои щёки, голову и другие части тела, при этом громко на весь двор несли какую-то околесицу.

– Похоже, вы ребята наркоманы, – сказал он им. – Если тембры свои не различаете.

– С чего ты мужик решил, что мы ужаленные? – спросил, возвышавшийся среди этой троицы худой парень. – Ты лучше скинь нам покурить чего-нибудь, а то уши опухли.

– Время два часа ночи, – ответил им Григорьев. – Нормальные люди спят в это время, а вы курить просите у незнакомого человека в его же квартире. Выходит, вы с вашим воспитанием, можете в любую квартиру зайти за табачком. Тихонько вставайте и идите по своим домам. Вы обратились к некурящему человеку. Нечего на свои ягодицы искать приключения.

В ответ от всей троицы он услышал нелицеприятный мат в свой адрес. А один из наркоманов достал женский сапог из рядом стоявшего мусорного контейнера и запустил им в окно Геннадия. Раздался звон разбитого стекла. Крик и шум быстро прекратился. Григорьев по-молодецки выскочил из окна в трусах, и в одно мгновение нокаутировал наглецов. После чего уложил их друг на друга в контейнер. Он клеёнкой замаскировал окно, а утром выходя из дому заметил, что контейнер чист. Всё было чисто и тихо. Он, спокойно вздохнув, направился на автовокзал. Поздним вечером в этот же день Геннадия подвёз таксист к первому подъезду. Он взял вещи из багажника и, проходя мимо длиной скамейки, стоявшей напротив его окон, поздоровался с вечными её обитателями – пенсионерами своего дома. Его трёхкомнатная квартира находилась на первом этаже. Он открыл дверь и переступил порог квартиры. Зная, что нет никого дома, он сразу прошёл в спальню. Решил распаковать багаж, принять ванну и лечь в постель. Но после ванны он почувствовал, что зверски хочет кушать. Он прошёл на кухню и, достав из холодильника салатницу и кефир, поставил на стол. Включил не громко телевизор и вдруг за окном слышит громкий голос Валентина Вязова – его соседа по площадке.

– Одномандатник это кандидат в депутаты, баллотировавшийся на выборах по одномандатному округу, не принадлежавший ни к одной партии.

– Дрянноват ты будешь, – отвечает ему Петя Мохов из четвёртого подъезда. – Где ты их видишь в думе, назови хоть одного.

Григорьев сообразил, что эта тема у них только начала развиваться и, чтобы прекратить их дебаты, подошёл к окну. Содрав рукой клеёнку, заменявшую стекло, сказал им:

– Одномандатник, это человек, который всю жизнь любил одну женщину и нечего на ночь гадать. Сами не спите и мне мешаете отдыхать. И прошу не забывать у меня жена серьёзно больна.

Все знакомые и соседи знали, что жена у него была на инвалидности и её спальня находилась на другой стороне дома, но всё равно старались вести себя примерно. Пока они разжёвывали его ответ, он накинул обратно клеёнку на окно и сел за стол. И, к удивлению, разговоры затихли, а следом последовал взрыв смеха. И вновь приглушённый голос Пети Мохова:

– Я самый настоящий одномандатник, мы с Люсей в прошлом году справили золотую свадьбу. А у тебя Вязов третья жена, не быть тебе таковым, как я, – никогда.

И когда они начали расходиться, Григорьев понял, что сейчас после ужина он уснёт без помех.

***

Самым нежелательным персонажем для комитета был Коля Годунов. Он же Коля Бакен – пятидесятипятилетний мужчина, живший в соседнем подъезде.

Бакеном его прозвали, за неумение плавать. Когда – то в день донора, после сдачи крови он, хорошо напившись лёг на резиновый круг, при этом прилично отплыл от берега, не заметил, что круг его на глазах стал терять упругость. Тогда он быстро начал грести к бакену, в который ухватился мёртвой хваткой. Круг ушёл под воду, а Коля начал кричать спасателей. После этого вся бригада звала его Бакеном, а потом эта кличка пришла и во двор.

Жил Бакен через стену с Григорьевым на первом этаже, но второго подъезда. Особо такое соседство не докучало Геннадию. Разве только когда, Коля надирался до невменяемости и выходил в лоджию, где они у всех жителей находились за фасадом или с торца здания. В этом состоянии, он любил толкать речь с «бронепоезда» – так он называл лоджию. Да и не речь это была, а тирада несуразных слов совместно с пьяной мимикой. Когда жильцам надоедали его пламенные речи, то в Бакена летели с других лоджий, картошка, свекла, лук, морковь. От такого града он уклонялся, но матерится не прекращал. После такой овощной канонады, он собирал снаряды соседей и кричал: