Он ворует любовь

Он ворует любовь
Владимир Алексеевич Козлов

"Он ворует любовь" – эта повесть о любви с первого взгляда двух преподавателей, которую попытался разрушить третий персонаж. Что из этого получится читатель узнает, прочитав эту книгу.

Владимир Козлов

Он ворует любовь

Глава 1

В то время новорожденных мужского пола нарекали Денисами, Артёмами, Максимами, Матвеями, Данилами, но и не отвергались другие славянские имена.

Эти детки не были родственниками, они были всего лишь однофамильцами носившие фамилии Зорины. А так – же являлись соседями, жившие в четырёхэтажном сталинском строении. Одного звали Захар, другого Игнат. Их мамы дружили со школьной скамьи, и они словно по одному расписанию рожали своих сыночков с разницей в четыре часа, в одном родильном доме. С этого момента у двух семей дружба ещё больше укрепилась и началась поэтапная и почти совместная жизнедеятельность. Жили по соседству, все праздники проводили за одним столом, вместе ездили в отпуска на море. Мальчики тоже не отставали от старших членов семьи. Их становление начиналось с одной группы детского сада. Затем они получали образование за одной партой. В начале учебного процесса, из-за одинаковых фамилий многие школьники принимали этих хулиганов за родных братьев. Но если внимательно вглядеться в их лица, то ничего схожего в их облике не было, кроме задиристых носопырок.

Один носившее имя Захар, – был белобрысый крепыш, с резкими движениями, а Глеб худосочный, медлительный шатен. Но разница во внешности не создавала в них полную непохожесть. У них было много жизненных аналогов: круглые троечники, любившие дёргать косы девчонок, никому ни в спорах, ни в драках не уступали. С детства родители их приучили уважать литературу и активную жизнь. Отдали друзей в секцию на акробатику. На ней Глеб догнал своего товарища по развитию. Он набрал там мышечную массу, приобрёл гибкость, отшлифовал красивую походку. Оба они были артистичны и нередко их приглашали принять участие в театральной студии дворца искусств и спорта, где крутили сальто и разные кульбиты. Но мальчишки игнорировали эти приглашения: в двенадцать лет, они серьезно займутся греко-римской борьбой. После чего у них никогда не возникало вопросов, где – то и когда, – то в критических ситуациях пасовать перед кем – то.

Пролетали годы, и подходила пора, задуматься о будущем. Перед ними встал вопрос: кем быть?

У одного тяга была к погонам, кем были у него дед и отец, когда – то. А каким именно офицером и каких войск он ещё не выбрал. Захар – же чётко и упрямо выразил свою профессию при всех у себя на день рождении: «хочу быть тренером!» Он так в торжественной обстановке при всех гостях и сказал однажды: «знаю хотенье это кратковременная блажь, которой неподвластна закономерность. Поэтому я убеждён, чтобы устроить своё взрослое содержание, – надо иметь цель, приласканную талантом. А я чувствую он у меня есть, который я выработал на ковре. Теперь всё дело за аттестатом». Перед экзаменами он на крупных соревнованиях выполнит мастерский норматив.

После окончания школы они разъедутся по разным регионам. Захар пойдёт по своей запланированной стезе. В городе Смоленске, он начнёт постигать спортивно – педагогическую науку. А перед его товарищем и соседом откроются ворота военного училища Рязанской области.

В конце лета они надолго разъедутся по своим направлениям. Один упивался вольными возможностями, а другой был подневольным человеком, каким делал из него воинский устав. Но когда они раз в году на каникулах встречались в домашних пенатах, то у авиатора, которого в Сасово привели к присяге, – все дисциплинарные каноны нарушались.

Но несмотря на это каждое лето они встречались в родном городе, и природа им шептала: пора косичек давно ушла в прошлое. Время пришло, заглядывать на девушек с привлекательными личиками, выточенными фигурами, которые жаждут, чтобы их любили и ласкали!

Глава 2

Глеб по характеру являлся клоном своего соседа и друга Захара. Всё – таки с детства вместе они впитывали в себя друг у друга все качества, но больше было конечно положительных. У них не было соперничества между собой кому быть лидером? Но так уж повелось, что Глеб всегда прислушивался к умному и рассудительному Захару. Нередко оставаясь в одиночестве, Глеб сожалел, что рядом нет Захара. Входя во взрослую жизнь, их пути разошлись. Если у Захара было всё в ёлочку, то у Глеба случился серьёзный сбой в военной карьере. Он окончивший высшее военное авиационное училище – лейтенант России, за неподчинение к старшему по званию и рукоприкладство по суду чести, был отрешён от армии. После такого фиаско, ему стыдно было возвращаться в родной город имея позорное пятно в биографии, и он пристроился в военный госпиталь в районе Подмосковной Кубинки санитаром. Только родители и Захар знал о его воинских невзгодах. Захар неоднократно предлагал приехать к нему в Смоленск, где бы он без труда смог поступить в институт и получить диплом тренера. Но он случайно в госпитале познакомился с одним бывшим залётным лётчиком Руди немцем по национальности, но гражданином Швейцарии, страну, которую Руди обрисовал раем земного шара. Вот этот Руди и заманил его к себе туда в родной город Лозанну, устроив его на работу к своему брату на фабрику «Милка» упаковщиком шоколада. Глеба всё устраивало в этой стране и жильё с бытовыми условиями и высокая зарплата, и свободный образ жизни. И главное на работе не было никаких языковых барьеров, так как рядом постоянно находился координатор и всё непонятное производил в ясность. Он даже дважды проверил себя неофициально в семейной жизни. Первой женой у него была француженка Мюли, которая понимала его только в сексе, но ему иногда хотелось кушать, чего в холодильнике не было когда он приходил с работы. Вторая жена была англичанка Ирма, которая кормила на убой и заставляла работать его как проклятого по своему дому и помогать её родителям по неотложным и опасным делам, например: «вкрутить лампочку в патрон люстры, накрутить фаршу на механической мясорубке или прочистить забитый унитаз». Ему такая семейная жизнь изрядно надоела, и он в один из серых дней, плюнув на богатство Ирмы отважно сбежал от них, оставив им в наследство свои домашние тапочки, которые привёз из России. Он вернулся в уютное гнёздышко шоколадной фабрики, в двухместную комнату со всеми удобствами, где жил с Анваром, парнем из Адыгеи. После его пробного неудачного сближения с противоположным полом, он распрощался с мечтой обрести семейное счастье в чужой стране. Глеб начал мучительно скучать о своих родителях, русских девушках. Он уже не хотел искать себе спутницу жизни из числа картавых женщин, – нестерпимо хотелось чисто русских, близких по духу, родных, которые при муже в неглиже появляется только в темноте и обязательно под одеялом. Хотя в Лозанне было немало русских девушек, но все они его отпугивали своей сексуальной платной специализацией. Поэтому он их сторонился не по тому, что валюты было жалко, нет здесь верх брало отвращение! Всё было прекрасно, но не было родного духа. Кругом его окружали не совсем адекватные разноязычные эмигранты, которые даже в общественных местах могли незнакомой женщине залезть под юбку и получив по наглой роже не сказав спасибо. Сам город, впрочем, как и все города Швейцарии, это была сладкая сказка. Но как говорится сладкое не всегда полезно для организма, к тому же у него практически оборвалась вся связь с близкими. Захара он совсем потерял, но сводку от своих родителей о нём имел. Но даже короткие весточки, переданные родителями, взбадривали его и вселяли надежду на скорую встречу. Но он, живя в чужой стране упивался жизненной свободой, не переставал таить в себе мечту вернуться на Родину. И вот он счастливый час настал. Его родители, имевшие фабрику по пошиву постельного белья, позвонили ему в один из августовских дней по телефону и сообщили, что их коттедж, строившийся рядом с Зориными идёт под сдачу. То есть и они дали ему понять, если не пожелает жить с ними, может оставаться в старой квартире и продолжать жить со своим старым другом и соседом Захаром. Большего он ничего не желал, но сильно хотел жить рядом с человеком, с которым родился в один день и по жизни был для него и братом и другом и вообще замечательным человеком. И с этого времени он начал скапливать баксы и потихонечку собирать чемодан. К тому же мозг ему частенько задавал вопрос: «Чего ты добился в двадцать восемь лет?»

– А ничего, – отвечал он мысленно себе, – разве только то, что жетон мастера спорта получил, находясь в Московской области.

Глава 3

Захар в юности носил завораживающую мордашку, на которую засматривались его ровесницы, постоянно называв его, как и все родственники сладким именем – «Сахар».

Но та забавная пора давно ушла, а привлекательная внешность и воспоминания остались. Он имея звание мастера спорта вез проблем, поступил в высшее учебное заведение, которое успешно окончил с красным дипломом. С этим бумажным «орденом» у него возникла проблема с трудоустройством. Так как путём вытеснения популярных в то время видов борьбы вольного и классического стиля ДЮСШ единоборств была закрыта при дворце, по причине непопулярности. Но это было не так, директор этого серьёзного заведения Новикова Вера Серафимовна, перепрофилировала школу, ради выгоды своего мужа, оставив лишь дзюдо и самбо, где главным тренером был её муж. Тогда Захар помыкался и пошёл наниматься в детский сад инструктором по физкультуре, но проработав там пятилетку лет опомнился, что это бесперспективная работа, которая подходит только женщинам, но никак не активным мужчинам, таким как он. Хотя свои прелести в кругу женского коллектива он находил, чем повышал свой внутренний статус обаятельного искусителя. И этим довольствовался, пока не осознал, что быть единственным мужчиной в цветнике, значит отклонится от своей жизненной цели. И он, интеллигентно помахав ручкой дошкольному заведению, направился преподавать в лучшую общеобразовательную школу края, находящуюся в посёлке с весёлым названием «Радостный». Директором там была его родная тетя, – Лидия Давыдовна Лужина, – младшая родная сестра его мамы. Она перед оформлением провела с ним лекцию по этике, как правильно себя вести, работая в женском коллективе:

– «Захар если ты думаешь, здесь открывать спортивные классы по борьбе, то тебе придётся выдержать тяжёлые испытания. Пройди их в этом учебном году, а наследующий год мы наш с тобой совместный план воплотим с помощью шефов и ГОРОНО».

– Этот вопрос мы тобой уже несколько раз обговаривали, – оборвал он тётю.

– Не перебивай, – одёрнула она племянника, – повторение мать учения. Ты мне не чужой человек и я пекусь о твоей судьбе как мать. Поэтому прими первый пункт к сведению: «никому не говори в школе, что мы с тобой родственники». Не нужна эта огласка ни для кого. Я думаю, нам от этого будет обоим жить спокойней.

– И всего – то? – не убирая улыбки с лица, спросил он.

– Нет, есть и второй пункт: «забудь про студенческие и детсадовские шашни». Ты вошёл во взрослую жизнь не надо охмурять школьный женский педагогический персонал, у которого существуют свои прелести и слабости. Здесь много холостых и разведённых женщин».

– Что вы тётя Лида! – притворно возмутился он.

– Здесь я тебе никакая ни тётя, – перебила она его, – будь добр называй меня по имени и отчеству. А то чего доброго, забудешься, да назовёшь меня публично тётей.

– Я понял, – сказал он, – об этом мне можно не напоминать. Я хотел заметить, что я приверженец золотого правила: «не люби, где работаешь и живёшь». К тому же серьёзных отношений я пока не намерен заводить ни с кем. Пару годиков думаю ещё погулять, а там буду думать о свадьбе.

– Хорошо бы было так, – улыбалась она, – только до меня слушок дошёл, что в детском саду ты изменял своему золотому правилу. Ты не думай, что здесь окраина областного центра и о тебе никто ничего не узнает. Тут у нас любую женщину в Интерпол могут взять на работу. И запомни, здесь ты работать будешь, как на минном поле. В спортивном зале работают три холостые женщины и все до невозможности блестящие. Заочно они с тобой знакомы. По моей просьбе Елена Николаевна, – завуч школы тебя обрисовала им, как положительного и молодого человека высокой морали. Так что держи марку! Иначе шаг в стороны сделаешь, – угодишь в постель Марины. Два шага сделаешь, – попадёшь в объятия Вики. Хотя эта Вика, до невероятности умна, она ещё обладает волшебной силой притяжения. Сам поймёшь как с ней приятно говорить на любую тему. Так что будь добр не опростоволосься с ней, глупых и незнакомых тем остерегайся. И ещё в ней есть опасная черта: «не прикладывая никаких усилий, Вика легко может включить свой колдовской магнетизм, перед которым противоположный пол бессилен. Хорошо она блюдёт себя и вне стен школы похожа на непорочного ангела!» Хотя не исключаю, что она и есть ангел! Ну а Верочка Шубина сама шаг в твою сторону сделает без спроса, она у нас женщина без комплексов. Без стука может в штаны залезть к любому мужчине и не улыбнуться. Боюсь уже как бы она свои взрослые нескромности не стала воплощать со старшеклассниками. Так что покажи им свою несгибаемость характера в вашей общей тренерской комнате, иначе они тебя такого сладкого непременно в душевой зацелуют.

– Чую что вы отправляете меня в пекло врага, – иронически заявил он, – буду один там воевать!

– Заранее согласна с тобой, – ты благодаря моей сестре одеваешься сногсшибательно, – значит, уважаешь себя! Очень трудно тебе придётся отбиваться от них. Они же современные дамы и будут без стыда и совести показывать свои титьки и голые ляжки.

От такого предостережения тёти, не улыбнуться было нельзя к тому же вместе с расплывчатой улыбкой он проявил чисто мужской интерес, не забыв поинтересоваться данными той самой Веры.

– Лидия Давыдовна, неужели эта рекламированная вами Верочка так прекрасна? Его соблазнительная улыбка и моментально возросший интерес к своей будущей коллеге, не ушёл от взора тёти. В ответ Лидия Давыдовна строго взглянула на Захара и тут же погрозив ему пальчиком, сказала:

– Это не реклама была, а индивидуальный инструктаж по технике безопасности, который непременно будет для тебя и оберегом. – Она взглянула на часы, – а сейчас через пять минут будет звонок, и я тебя пойду представлю твоим дамам.

– А может не надо никаких представлений? – смутился он, – я сам один явлюсь сейчас пред их очами без кивера, но в доломане, – потряс он на себе лёгкую курточку. – Приду и покажусь им. Посредники в этом деле для меня лишнее звено, я сам неплохо справлюсь с этой миссией. Но если они меня, конечно, обидят и будут глодать вместе с пуговицами, то я пожалуюсь на них директору школы. Она не восприняла всерьёз слова племянника, только игриво взмахнула рукой и произнесла:

– Как хочешь, но глодать тебя там никто не будет. Они дамы высокой культуры и вообще у нас прекрасный коллектив! А про женщин физруков я сказала для острастки. Иди знакомься с ними, они сейчас уроки проводят на нашем школьном стадионе.

Он вышел из кабинета директора и направился в сторону спортивного зала. Открыты были только две раздевалки. Поискав выход на улицу и не найдя его, взял курс к центральному выходу, где столкнулся с толпой учащихся в спортивной форме. Увидев молоденькую школьницу в спортивной бордовой майке, обнимавшую одной рукой волейбольный мяч, нежно пальчиками своей руки дотронулся до её плеча:

– Девочка, а где ваш преподаватель по физкультуре, – спросил он.

– У нас их несколько, – ответила «школьница», – именно вам кто нужен? – Я всех сразу хочу!

Она загадочно улыбнулась ему и вручив мячик, сказала:

– Если всех сразу хотите, то идите за мной. Тут он сразу понял, что попал впросак, приняв преподавателя физкультуры за школьницу и молча пошёл за ней.

Она его привела туда откуда он только что пришёл. Открыв ключом дверь спортзала, пропустила его впереди себя.

– Проходите вглубь зала, я одна из всех, а две остальные «девочки» в тренерской уже. У нас там запасной выход на стадион. А вы как, я понимаю Захар Андреевич?

– Совершенно верно, – без запинки ответил он.

Дверь в тренерской была распахнута настежь. Она попросила его обождать немного и через минуту раздался незнакомый голос:

– Захар Андреевич, заходите?

Он вначале мячик бросил на пол тренерской комнаты, затем зашёл сам и чуть не ослеп, перед ними предстали три молодых девушки в одинаковых бордовых майках, примерно его возраста. Каждая сидела за своим письменным столом и если бы не специфический запах находящегося инвентаря в помещении, то этих преподавателей можно было смело сравнить с розовой клумбой. Он вначале впал в ступор, не зная на кого смотреть, но быстро пришёл в себя и переключился на старенький диван, стоявший рядом с облупившим холодильником без названия.

– Не мешало бы проветрить здесь, – сделал он им замечание, – два окна и оба хранят спёртость и духоту помещения. – Захар подошёл к одному из окон и открыв одну из створок повернулся к ним. – Заочно вы меня уже знаете, как я понимаю, – произнёс он, – но всё равно здравствуйте!

– Здравствуйте, – ответили они в разнобой.

Девушка, которая привела его с собой, показала на стол в углу.

– Это ваш конторский уголок будет, – извиняйте, другого пока нет.