Дочь за отца

– Я откуда знаю, что со мной может быть?

– А я знаю… То убийство, то тяжкие телесные, то изнасилования, то одно, то другое, крутишься как белка в колесе.

– Но, если я ничего не знаю, какой с меня спрос?

– Бандиты так и думают. Но я-то знаю, что вы видели, кто убил Катафьева.

– Никто не видел. Только девчонка видела. Они ее увезли… Это я видел!

– В машину сама села? – усмехнулся Степан.

– Ну, если честно, нет… Угрожал он ей. Пистолетом угрожал.

– Кто он?

– Тот, кто стрелял.

– Имя, фамилия, кличка?

– Я не знаю, – мужчина вздохнул и уныло глянул в окно.

– Я же говорю, бандиты так и думают. Я могу позаботиться о том, чтобы они и дальше так думали. И чтобы вас оставили в покое.

– Вы можете позаботиться? – задумался Безменов.

– Если вы мне скажете, кто стрелял, кто угрожал, кто похищал. Мне скажете, только мне. Только я буду знать. И те, кому я доверяю. Следователь ничего не узнает. И прокурор.

– Прокурор? Это его дочь была?

– Где была?

– Ну подъехали они, машина, говорят, в столб врезалась. Несильно, там работы на два-три дня, если с покраской. Я им это уже сказать собирался, а тут эти подъезжают, – как от зубной боли скривился «жестянщик».

– Кто подъезжает?

– Ну кто… За данью подъехали.

– Битовские?

– Да… Раньше у них там Ступор был, ну и Коняра…

Безменов, казалось, вот-вот заплачет, так не хотелось ему говорить.

– Знаю, – кивнул Степан. – Их один и тот же киллер убил. Очень высокого класса.

– Ну, я что-то слышал.

– Сидит киллер. От меня еще никто не уходил.

Степан не хвастался, он давал понять, что за ним как за каменной стеной. И если Безменов примет правильное решение, с ним точно ничего не случится.

– Вы его арестовали?

– Когда он Сафрона убивать ехал.

– Да?

– Кто к вам подъехал?

– Раньше Коняра был, а сейчас у них Верзила за старшего. Ну, слам с нас снимают. Слам, они так говорят.

– Верзила, значит?.. Он стрелял?

– Если честно, я не видел… – качнул головой Безменов.

– Понятно! – разочарованно глянул на него Степан.

– Да нет, я на самом деле не видел. Холодно было, а у нас отопление не тянуло, ворота закрыты, Верзила через калитку выходил. Вышел, и сразу выстрел… Как он стрелял, я не видел, а как пистолет доставал, заметил… Честно говорю, не видел я, как он стрелял! Если вдруг вы меня перед судом поставите, я клятву дам, что ничего не видел!

– Но пистолет видели?

– Не знаю, может, это портсигар золотой был.

– Почему золотой?

– Потому что из золота.

– Так пистолет или портсигар?

– Если честно, пистолет.

– Золотой?

– Может, позолоченный… Как Верзила стрелял, не видел. А как на девчонку направлял, видел.

– Значит, Верзила был, еще кто?

– Верзила, Драч, Буслай… Буслай на «десятке» уехал. Все, больше ничего не знаю!

Безменов и головой мотнул, и руки в молитвенном жесте сложил, требуя пощады. И он ее получил.

В отдел Степан ехал через ночной рынок. Днем здесь работало все, а ночью жизнь теплилась только в закрытых павильонах, встроенных в одно здание с окошками на улицу. В одно такое окошко Степан и заглянул.

Ему повезло, Савелий Пермяков был на месте, что-то шептал на ухо розовощекой продавщице со светлыми кучеряшками. Пермяк заведовал всеми ларьками на ночном рынке, бизнес довольно серьезный, но братва его особо не трогала. Потому как свой он. С Сафроном когда-то начинал, потом понял, что нужно уходить в бизнес, открыл один ларек, другой, первое время совмещал одно с другим, а затем и вовсе отошел от бандитских дел. За «крышу» отстегивал как все, но со скидкой. Торговал контрабандой, но Степан закрывал на это глаза. В обмен на информацию, само собой.

– Мне бы пару кассет про войну, – сказал Круча.

Пермяк и услышал его, и увидел.