Семья Берг

– Шестнадцать.

– А ты не врешь?

– Ну почти пятнадцать, товарищ командир. Но это – самое честное слово.

– Зовут тебя как?

– Павел я. Павел Судоплатов.

«Еще один Павел», – подумал командир. И вспомнил, как он сам просился в артель грузчиков и в отряд Первой конной. Это смягчило его.

– Ты почему здесь? Только не ври, не то выпорем.

– Я, товарищ командир, из дома ушел, когда мне четырнадцати не было, хотел воевать за красных. Ну, присоединился я к одному отряду. Они меня засылали в штаб атамана Петлюры, потому что я грамотный, и я работал там вроде как писарем. А на самом деле добывал им сведения.

Если парень не врал, то это было интересно.

– Ну и что ж, помогали им твои сведения?

– Помогали. Я им сообщу, куда петлюровцы идут, они их там и накроют.

Павел подумал, что этого паренька можно использовать для разведки, в операциях с бандами, которые орудуют вокруг. Он примирительно сказал:

– Ладно, Пашка. Оставайся со мной как «сын полка». Прохор тебя устроит. Только ты Павел, и я Павел. Будем тебя звать Пашка, чтобы различали. Идет?

– Идет, товарищ красный командир.

Мальчишка Судоплатов оказался очень полезным для эскадрона приобретением. У него был явный талант разведчика, он умел незамеченным пробираться в лагеря бандитских банд и выуживать там сведения об их планах. Сколько раз Павел посылал его в глубокую разведку, столько раз он узнавал что-либо важное и помогал Павлу быть наготове, заранее поджидать противника в указанных местах.

Он сообщал Павлу:

– Назавтра вся банда готовится приехать в город, будто бы на свадьбу. Я видел, они уже коней разукрасили, музыкантов из своих же собрали, чтобы на баянах играли, для невесты белое платье раздобыли. Собираются с музыкой и танцами подъехать на площадь к городской управе. А как подъедут, так сразу достанут спрятанные в подводах винтовки и откроют стрельбу.

– В какое время, знаешь?

– Наверное, так к полудню.

Павел спрятал своих бойцов по площади городской управы. Как раз в полдень послышались веселые песни и звон колокольчиков под дугами лихих троек – въезжала свадьба. Только гости в разгаре веселья остановились и стали доставать припрятанные винтовки, Павел дал сигнал атаки и на них со всех сторон вихрем налетели его бойцы.

В другой раз Пашка Судоплатов сообщил:

– Теперь вместо свадьбы приедет другая шайка, эти – повезут сено на возах, чтобы продавать на базаре. Они уже приготовили десять возов, въедут на базарную площадь тихо, без шума.

И опять бойцы Павла накрыли шайку и уничтожили ее.

Павел полюбил своего тезку, держал его при себе, говорил ему:

– Из тебя, Пашка, выйдет настоящий боевой разведчик. Верь, чует мое сердце. Только надо тебе, как и мне, побольше образования.

7. Встреча с художником Минченковым

Вестовой Прохор был недоволен первой «фатерой» – тесно и даже опасно, потому что стоит на отлете. Он промчался на коне по главной улице Каменского, нашел новую квартиру и доложил Павлу:

– У учителя поселимся, договорился уже. Для коней место есть в конюшне хозяйской. Шесть стойл, а в хозяйстве одна лошадь осталась. Твой Веселый в стойло только-только поместится, – у Павла, по его могучему росту, был самый крупный верховой конь на всю армию.

Прохор рассуждал:

– А сам учитель человек спокойный, видать, что ученый. Только ты, Павел Борисыч, не думай, он не из бывших, а из казаков. Яковом Данилычем зовут, живет культурно, художествами занимается…

– Какими художествами?

– Картинки рисует, все про природу.

Действительно, когда Павел первый раз вошел в большой дом, его поразила необычность обстановки: мебель была добротная, старинная, но в нос ему сразу ударил непривычный запах скипидара и свежих масляных красок, на стенах висело много картин разных размеров, у стен и на стульях повсюду были расставлены свежена-писанные этюды. Такого живописного богатства ему видеть не приходилось, это было его первое столкновение с миром художника. За шесть лет беспокойной армейской службы он сменил сотни временных квартир, останавливался почти всегда в крестьянских избах и хатах, по большей части бедных и убогих. В городах жить подолгу не приходилось, об удобствах думать тоже было некогда, а об украшении быта – тем более. В лучшем случае доставалась ему хозяйка-вдова или хозяйская дочка, об этом заботился услужливый Прохор (и себя тоже не забывая).

Павел стоял и рассматривал картины – с интересом и удовольствием. Вошел хозяин, человек лет за пятьдесят, высокий, худощавый, с седыми усами и бородкой, со спокойной аристократической манерой речи. Его, очевидно, удивила молодость командира, он едва заметно улыбнулся:

– Располагайтесь, товарищ красный командир. Это ваша комната будет, а картинки свои я сейчас уберу.

– Спасибо, конечно. Только, если можно, все не убирайте, мне они не мешают, а смотреть на них мне нравится.

– Ну, коли вам нравится, то скажите, пожалуйста, – какие хотите оставить?

Павел растерялся – слишком большой выбор, стал показывать:

– Вот эту, вот эту, вот эту…

– Так ведь это почти все, что в комнате есть.

– Вот и хорошо, оставьте все. Я, знаете, никогда картин не видал, не пришлось. Вы это сами все нарисовали?

Хозяин улыбнулся в бороду:

– Сам.

– Значит, вы художник?

– Выходит, что так, товарищ командир.

– Я, знаете, в первый раз в жизни вижу художника. Это все так интересно.

– Мне очень приятно, товарищ командир.

– Да вы не зовите меня командиром. Какой я вам командир? Зовите просто Павлом.

– А по батюшке-то как?

– Можно и без батюшки, Павлом просто.