Детство и школа. 1932—1949. Стихи разных лет

Если девочка за стенкой целый день терзает скрипку —
не пытайтесь дробью дрели эти звуки заглушить.
Вы купите торт побольше и соседку угостите:
Может быть, она объестся, будет маяться желудком:
В доме будет тишина.

Пессимисту

Когда характер у тебя не «ах»,
приходится держать себя в руках.
Не говорить: «Стакан наполовину пуст».
«Наполовину полон!» – слышаться должно из уст.

Рецензенту

Любая оценка всегда субъективна:
Кому-то «отлично», кому-то «противно!»

О вкусах не спорят. Все мнения спорны.
Кому-то «любовь», а другим «ну и порно!»

Оценивать творчество нужно особо,
Ведь автор – ранимая очень особа.

Болезненно критику автор встречает,
«Бревно» он в глазу своем не замечает.

Должна быть рецензия кислой и сладкой,
Чтоб мнение критика стало загадкой

Однако, бывает, что критик свирепый
Разносит труд автора бедного в щепы.

И кто субъективен здесь, критик иль автор?
И кто на щите вдруг окажется завтра?

Когда ж рецензент в похвалах неумерен,
Никто в его искренности впрямь не уверен

К чему ж мы пришли? Все бывает на свете
И каждый за мнение будет в ответе.

Глава шестая, в которой автор убедительно доказывает, что браки заключаются на небесах, и объясняет появление морковки в фамильном гербе

«Любви все возрасты покорны,

ее порывы благотворны…»

    А. С. Пушкин

Помещенные здесь стихи посвящены одному человеку – моей жене Светлане. Я писал их регулярно (и продолжаю писать) на протяжении почти всех сорока лет нашего счастливого брака. Кому-то некоторые строчки могут показаться излишне пафосными, или даже неискренними. Клянусь всем святым для меня, что это не так. Моей рукой водило истинное чувство.

Восемь лет (с 1974 по 1982 год) мы работали вместе в одном проектном институте. Встречались по работе, исключительно деловые отношения, ничего личного. Светочка была яркой женщиной, худющей, с красивой шапкой черных волос и выразительными глазами – кстати, членом партии и хорошей общественницей. Все знали, что у нее муж работает в МВД и сын учится в МГУ. Со временем наши отношения стали более теплыми, при этом оставаясь исключительно дружескими.

Предположить, что скоро мы станем жить вместе и продолжаться это будет по сей день, ни мне, ни Свете в голову прийти не могло! Вот уж истинно – браки заключаются на небесах!

Грозовская С. С. Фалеев В. Г.

1982 год оказался для нас непростым. В феврале я отметил свое пятидесятилетие, а летом, когда у меня был отпуск (я проводил его на даче), скоропостижно скончалась моя мама. Надо сказать, что к этому времени моя семейная жизнь начала довольно заметно разлаживаться. Мой брак (второй) оказался неудачным. Светлана тоже ходила по институту какая-то замкнувшаяся, но ни с кем своими проблемами не делилась. Шторм на нашем любовном фронте забушевал в конце сентября.

Был такой неплохой порядок в советские времена – посылать интеллигенцию в помощь колхозникам убирать урожай. На долю нашего института досталось морковное поле на берегу Оки недалеко от подмосковного города Озеры. Разместились наши бригады в помещениях пионерского лагеря. Третья смена там уже закончилась. Погода к этому времени установилась прохладная, хотя за работой мы этого не замечали. А вот в летних домиках лагеря с их тонюсенькими стенами замерзали. Обедали мы прямо в поле, куда привозили что-то слегка съедобное, и к вечеру изрядно уставали: норма по выдергиванию морковки была ого-го! Надо было не только вытаскивать ее из земли, но и складывать в мешки и грузить в тракторную тележку. Порой застигал нас в поле и дождичек.

Вышло так, что моя мужская бригада и женская, где старшей была Света, размещались в одном домике, где между нашими комнатами находился общий холл. Продрогнув за день в поле, мы начинали ужин по-русски: с полстакана «Столичной», для бодрости. Поевши и повеселев, не торопились ложиться спать, а напротив, выходили погулять по территории лагеря, если не было дождя. И песни пели, комсомольские и лирические!

Утром до работы, особенно если было солнышко, спешили на берег Оки умываться. Оказалось, что и Света, и я к тому времени увлеклись бегом трусцой. Так вместе и бежали к реке и обратно. Кто-то из бдительных членов партбюро заметил взгляды, которыми мы обменивались, и процедил: «Ох, не добегались бы вы, ребята!» Намекал, значит. И ведь как в воду глядел!

Что-то во мне вдруг перевернулось. Как у Булата Окуджавы: «И страсть Морозова схватила своей мозолистой рукой!» Точно, какой-то чин в небесной канцелярии положил наши личные дела в одну папку. Видно, и Светочка тогда что-то во мне тоже почувствовала. Иначе это «что-то» не привело бы к далеко идущим последствиям. Но отношения наши были абсолютно невинные, я, зная о ее замужестве, ни о чем серьезном даже и не думал.

Развязка произошла накануне отъезда в Москву. Норма по уборке морковки была выполнена. После прощального ужина мы отправились на прогулку. «Светик! – сказал я –

вот и все! Больше нам уже и не побегать, и не встретиться вдвоем! У тебя муж…» «Нет, – ответила она, – мы развелись…». Она потупилась. «Вот оно что! – подумал я, – то-то она все последнее время ходила по институту почерневшая!». «Извини», – сказал я. В этот момент я даже и не понял, что это – судьба. Но осторожно потянулся и – в первый раз! – нежно поцеловал свое счастье.

К началу декабря все было решено. Мой уход из семьи дорого мне обошелся, но уже ничего не мешало нам начать совместную жизнь со Светланой (по паспорту Софией – «мудрой») Грозовской. С тех пор мы практически не расстаемся. Нас связывают общая работа, путешествия по России и миру, дети, внуки и правнуки. В этом году мы надеемся отпраздновать тридцать восемь лет нашей совместной жизни, вместившей трудности, горести и радости. И у меня уже вошло в привычку все эти годы регулярно, ко дню ее рождения 10 августа и к 8 марта объясняться в своих чувствах к жене в письменном виде. Конечно, загружать вас, мой читатель, всей этой литературой было бы слишком. Я выбрал некоторые. Часть из них, кроме лирики, содержат какие-то приметы времени написания, что, мне кажется будет интересно. Итак.

* * *

Ты – солнышко мое, дыхание земное
И в праздники, и в будни ты со мною.
Не нужно дат мне круглых дожидаться,
Чтоб только так в любви тебе признаться,
Но так уж повелось, Восьмое марта —
Международный день любовного азарта.
Спешу и я сказать тебе, ликуя:
«Люблю, горжусь, ценю, целую!»

    8.03.1984 г.

* * *

Стремимся жизни смысл постичь мы неизменно.
Для каждого он свой, с годами переменный.
Но нечто есть, что вечно и едино:
Быть нужным, быть необходимым!
Любить добро и ненавидеть зло —
Тебе, Светлана, с этим повезло.
Ты выросла, неся волшебный дар,
Всем отдавать души и сердца жар,
Смотреть на мир открытыми глазами,
Собою быть – и быть все время с нами.