Детство и школа. 1932—1949. Стихи разных лет

Все теперь черно-бело и колко.
Лета сброшены платья и маски.
Вмерзли в землю опавшие листья,
Ждут метели, чтоб скрыла их снегом.
Лишь рябины озябшие кисти,
Словно брошены кем-то с разбегу.

Октябрь

Мокро, грязно, скучно, серо —
Дождь идет, не зная меры.
Наступают холода.
Настроенье – никуда!
Где-то солнце, пляжи, море,
Волны пляшут на просторе,
А у нас тоска и сырость.
Что за жизнь, скажи на милость!

Октябрь

Все позже начинаются рассветы.
Неряха-осень вновь обкрадывает лето.
Дождями откупаясь, серым низким небом,
Где солнца круг, казалось, был и не был.
Готова пешеходов взять измором
Холодная пронзительная морось.
Водители нахохлились в заляпанных авто,
Не то с погодой что-то, нет, не то…
Все холодней становятся рассветы.
Зима украдкою забыть нас заставляет лето.
Порою моросят угрюмые дожди —
Не жди погожих дней, тепла не жди.
Теперь надолго поселилась слякоть,
Слепое небо будет часто плакать.
Простилась с нами на год осень золотая.
Кричат печально птицы, улетая…

Ноябрь

Глубокой осени тоскливый серый день
Сменил вчерашний – золотой и синий,
Повисли капли дождевые на продрогнувшей осине,
На все ложится близких заморозков тень.

В раскисшей колее вот-вот появится ледок,
Посвистывает ветер в черной паутине веток.
Опавшая листва похоронила под собою лето,
Напоминание о нем —
Последний сохранившийся листок.

Элегия

Заржавели листья от дождя,
Ветер их сорвал, легли на землю.
Чудится, немного погодя,
Под простынкой снега тихо дремлют.

Но не дрема это и не сон —
Этим листьям больше не проснуться.
Темной прелью у подножья крон
Суждено им, бывшим, обернуться.

Так и нас, шумевших на ветру,
Времени коррозия подточит.
Хорошо, коль послужили мы добру,
Ну, а если послужили мы не очень?

Прах и тлен – таков земной удел
Листьев и людей. Закон природы.
Счастье только, если ты успел
Доброй памятью свои отметить годы,

Созидал, любил, работал, жил
Не во лжи, по совести, открыто…
Снова листья зелены, свежи.
В возрожденьи тайна жизни скрыта.

P.S

Нет зимы… Тепло и сыро.
Будет так все время с миром?

Глава пятая, несколько более легкомысленная, нежели предыдущие

«От улыбки сразу всем теплей,

и слону, и маленькой улитке»

    Детская песенка

С шуток, собственно, все и началось (см. главу 1). Здесь я поместил несколько более поздних эпиграмм и миниатюр, нескромно полагая, что последние могут быть отнесены к разряду юмористических. Но, обо всем по порядку.

Эпиграммы мои лишь частично вручались их адресатам.

Так получилось со стихами мэтру нашего шоу-бизнеса И. Д. Кобзону. Однажды нам со Светой довелось быть приглашенными на юбилейный вечер Марии Васильевны Бруновой, вдовы известнейшего советского конферансье (а, впоследствии и основателя Театра эстрады) Бориса Брунова.

Организовал и вел вечер Иосиф Давыдович. Перед тем, как нас позвали за столики, меня и Светлану познакомили с женой Кобзона, Нелли. По ходу вечера И. Д. поднимал всех гостей для поздравления юбилярши. Прочитав заранее написанные стихи Марии Васильевне, я обратился к Кобзону с просьбой прочитать еще одни стихи, на этот раз адресованные ему лично (этот экспромт родился у меня тут же, на банкете). Сухо улыбнувшись, он согласился (думаю, дело было в том, что к нему слишком часто обращаются с разными просьбами, и он мог подумать, что и мое обращение может его чем-либо обременить). Никаких просьб с моей стороны, естественно, не последовало. В следующий раз с Иосифом Давыдовичем мы случайно столкнулись у цветочного магазина на Востряковском кладбище. Мы раскланялись. Увы, это случилось за год до его кончины. Теперь и мы кладем цветы к его великолепному памятнику…Теми самыми стихами я открываю главу.

Со Львом Валерьяновичем Лещенко я встретился давно и совершенно случайно. У нашей фирмы тогда был стенд для торговли плиткой в экспоцентре на Фрунзенской набережной. Знаменитый певец, видимо, затевал ремонт и ходил по павильонам в поисках подходящей плитки. Увидев, Льва Валерьяныча, я подошел и, поздоровавшись, предложил свой товар. Фирменным «лещеновским» голосом он произнес: «Спасибо, голубчик, я уже купил!». И все. А эпиграмма к этой встрече отношения не имеет. Она лишь дань уважения моему любимому певцу.