Логово Белого Тигра

Старик грустно улыбнулся и сказал:

– Всё зависит от того, каких принципов человек придерживается. Sur le fait gеnеral qu'il y ait une еvolution, tous les chercheurs sont dеsormais d'accord. Sur la question de savoir si cette еvolution est dirigеe, il en va autrement. (С общим фактом эволюции все исследователи согласны, но вот на вопрос, интересно знать, управляема ли эта эволюция, и на что направлена, здесь общие мнения расходятся).

– Но если она управляема – сказал я, – то, кто ею управляет? И куда она может быть направлена?

– А вы как думаете? – спросил меня старик.

– Не знаю, -ответил я, – может быть, эта эволюция управляема человеческим разумом, а вот на что направлена- это одному Богу известно.

Старик улыбнулся, но ничего мне не сказал, но затем, подумав, он произнёс довольно странную фразу, на которую я вначале не обратил внимания, но к которой позже часто мысленно возвращался. Он сказал:

– Les еlеments du monde refusant de servir le monde parce qu'ils pensent. Le monde se refusant lui-m?me en s'apercevant par Rеflexion. (Элементы мира отказываются служить миру, потому что они мыслят. И мир сам отказывается от себя, воспринимая себя Отражением этих элементов).

Что хотел сказать этой фразой священник? – до сих пор остаётся для меня не понятным, но чем больше я об этом задумываюсь, тем сильнее прихожу к убеждению, что этими словами от открыл передо мной неизведанную бездну.

Наш самолёт стал заходить на посадке в аэропорту Франкфурт-на Майне, стюардесса объявила, чтобы все пассажиры подняли спинки кресел и пристегнулись ремнями. Я спросил старика, куда он едет, и он ответил, что после Франкфурта, посетит Мюнхен, а затем вернётся во Францию. Он также поинтересовался моим маршрутом, и когда узнал, что я лечу на шесть месяцев в Канаду, заметил, что через пару недель посетит Квебек. Я пожелал ему доброго пути и выразил надежду, что мы с ним когда-нибудь и где-нибудь встретимся. Старик улыбнулся и сказал:

– Реальность такова, что часто разные плоскости и углы, сходясь в ней, этой реальности, не только пересекаются, но и атакуют друг друга.

Пассажиры стали выходить из самолёта, и в этой толкучке я потерял старика из вида.

Выходя из самолёта, я попал в длинную очередь, образовавшуюся в рукаве, соединённом с выходным люком. Нас ожидал тщательный паспортный контроль пограничной полиции. В связи с принятыми строгими законами о миграции, немецкие пограничники нас тщательно досматривали и общупывали. Когда подошла моя очередь, молодой симпатичный парень, похожий своим обличием на юношу из Hitlerjugend, спросил меня:

– What is the purpose of your visit? (Какова цель вашего визита)?

Я ему ответил по-немецки:

– Ich fliege durch Deutschland nach Kanada, wo meine Kinder leben. (Я лечу через Германию в Канаду, где живут мои дети)

Он проверил мои документы и, расплывшись в улыбке, очень любезно указал мне дорогу в транзитный сектор, пожелав счастливого пути. Через два часа я был уже в другом самолёте.

Из Франкфурта до Торонто я летел канадской компанией на Боинге и сидел в хвосте самолёта на очень удобном сидении у иллюминатора. Рядом со многие места пустовали. Мне предстоял девятичасовой перелёт через Атлантический океан.

Чтобы как-то вспомнить английскую речь, я попробовал на листке бумаги написать несколько строк о себе.

И вот что получилось:

Немного о себе

Fifty years ago, in Siberia I graduated from the Russian institute of foreign languages by specialty French and English and might teach it in the middle school to the children. Soon I understood that I am a bad teacher because I lose quickly patience teaching these languages at school and I feel difficulty to being associate with the ordinary kids. Moreover, after that I decided to change my job-becoming journalist.

Eighteen years ago, my daughter Natasha with my granddaughter Tanya immigrated to Canada, where my daughter fall love with an inhabitant of Toronto Blair and they marred. Some years ago, my granddaughter of age more than seventeen years old marred too with one Ukrainian fellow named Piotr and each of them began live in their own houses. Last year my granddaughter Tanya bored a pretty daughter and gave to her the international name Catrina. The same year I came to Canada for the first time for get to know our great-granddaughter. She was seven month old and began only to have a look at the world. She did not crawled but cold sit and roll over from one site to another. She did not speak yet but saw with comprehending look of her beautiful eyes and it seems to me that she quite caught what I said. She always had intelligent expression look of her eyes and I thought that she would be a very cleaver child. I was ready for become her teacher.

После того, как я сделал эту запись, я стал думать, чему же я буду учить мою правнучку? Английским языком я не владел в совершенстве, а ребёнок, родившийся в англоязычной стране, должен прежде всего освоить этот язык. Конечно же, и русский язык может ей пригодиться, но прежде всего, ей был необходим английский, на котором она должна была учиться думать. И мне самому тоже нужно было как-то научиться думать по-английски. Но что такое думать? Ведь сознавать и думать – это почти что одно и тоже. Или нет?

Сидя возле иллюминатора, я смотрел вниз на густые облака, закрывающие гладь Атлантического океана, и думал о том, что для того чтобы мыслить, нужно иметь несколько составляющих, которые формируют у человека представление о мире и о себе самом: мышление, память и какое-то образование. Без этих составляющих невозможно ни говорить, ни мыслить.

Стюардесса катала между рядами пассажиров тележку с горячительными напитками. Я заговорил с ней по-французски, и она с готовностью отвечала на все мои вопросы. Я выяснил, что она родом из Квебека, где постоянно звучит французская речь, и у неё сразу же возникли ко мне добрые чувства, как будто я был её соотечественник, и когда я просил к неё вина, она тут же доставала мне бутылку прекрасного канадского вина. После того, как я выпил семь бутылочек вина, меня сморил сон.

Когда я открыл глаза, то увидел рядом с собой сидящего человека. Кто он, и откуда появился рядом со мной? – так и осталось для меня загадкой. Я осмотрел его, и он показался мне по виду обычным клерком. Возможно, что он перешёл в хвост самолёта с передних рядов, но при посадке в самолёт во Фракфурте-на-Майне я его не видел.

Я потянулся и стал смотреть в иллюминатор на облака, скрывающие океан.

Вдруг этот человек придвинулся ко мне и спросил меня:

– Do you speak English?

– Yes, I do a little, – ответил я ему.

Вероятно, он, каким-то образом, заметил, как я делал записи в своём блокноте, подумал я.

– My name is Abbott, – представился он и добавил, – Erwin Abott.

Его имя и фамилия показались мне знакомыми, но я никак не мог вспомнить, где я мог раньше слышать их. Я назвал ему своё имя. Он улыбнулся мне и сказал, что ему очень приятно со мной пообщаться. Так я познакомились с ним на высоте одиннадцати тысяч метров над океаном.

Глядя в окно, я сказал:

– Лететь по прямой девять часов несколько утомительно. Даже солнце не движется, а стоит на одном месте. Но если подумать, то вся наша жизнь может показаться одно прямой линией.

– Yes – согласился он со мной, – Some people, seeing a Line, see something that must be thick to the eye as well as long to the eye, otherwise it would not be visible, if it had not some thickness. (Некоторые люди, глядя на Прямую Линию или Отрезок прямой Линию, видят нечто, обладающее не только длинной, но и толщиной, ибо отрезок не был бы виден, если бы не обладал некоторой толщиной).

Я подумал, что в его суждении есть что-то противоречащее себе, но не придал этому особого значения, а подумал: «Вот – один из способов улучшить свои познания английского языка – завязать с ним беседу». Я тут же ему возразил:

– Но Прямую Линию или Отрезок можно представить мысленно, тогда они совсем не обязательно должны обладать толщиной.

Мой собеседник усмехнулся и сказал:

– Зачем же представлять то, чего нет на самом деле?

– Ну, как сказать, – опять возразил я ему, – всё зависит от видения или кругозора человека. Если не брать во внимания абстрактные вещи, то жизнь может предстать нам скучной и серой.

–Да, – согласился со мной мой собеседник, – всё зависит от взгляда на вещи. Каков у нас взгляд на мир, таковы мы и сами.

– Совершенно верно! – обрадованно воскликнул я. – Как хорошо, что вы меня понимаете!

– Но я вас совсем не понимаю, – заявил мне клерк, – вы говорите очень туманные вещи. Если абстракции не существует в мире, то тогда, зачем о ней говорить?

Я очень удивился, услышав эти слова, и сказал:

– Может быть, я знаю плохо английский язык, и не очень хорошо выражаю на нём свои мысли. Я знаю его теоретически, а не практически, мне очень не хватает разговорной практики, но то, что я говорю – я так думаю. Возможно, что я проживу в Канаде целый год. За это время я постараюсь улучшить свои знания языка.

– Как же вы собираетесь жить в нашей стране, не зная нашего языка? – удивился клерк, – это всё равно, что попасть в океан, не умея плавать.

– Вы правы, – согласился я с ним, – это весьма трудно. И я буду себя всегда чувствовать не в своей тарелке.

– Я вас совсем не понимаю,– сказал клерк, – вы приехали к нам, чтобы найти свою тарелку?

– Это – простая идиома, – ответил я, – у нас так говорят, когда хотят сказать, что чувствуют не как у себя дома.