Стих крыльев. Следы – только кляксами света.
Смотреть – без-остатка. Дышать – до-конца.
Припевом казалась себе для портрета
Такого, как ты. Ах, приливы лица!
Не слышать весь мир! Не узнать «ветра» пепла!
Вовек пандемией экстаза дрожа!
Мечтала того, с кем б дуэтом ослепла!
Симфоньей галактик рыдала душа!
А дальше?.. Лесть славы. Богемы. Бомонды.
Всё чаще к трюмо возвращалась не я…
С-пожалуйста быть разучили в-аккорды,
С собой разлучали без-титров меня!
Цинизм променяла на пошлость случайно…
Как каждым поступком клялась лишь терять.
Был ловким маршрут деградаций. Печально.
То ль спать не могла, то ль проснуться опять…
И бодрствуя, вижу глубины бессонниц,
Хоть в мыслей конвертах всё больше песка.
Дышу, как сквозь стёкла; зрю в звёздах пособниц,
Чтоб падать на пьяные ритмы с-мазка!
Средь сонмищ глупцов ныне прячусь от боли:
Чтоб раны мои не смогли прочитать;
Не встречу ироний в глазах карамболи;
Ломаться без-слёз… Анальгетика гладь.
Круг старых друзей как коллаж эпиграммы.
Кошмар – средь улыбок других балерин.
Я будто философ, что знал истин гаммы,
А жил только ложью, крал совесть с витрин!
И впредь мне не знать стратосферы сознанья,
Не сделать к себе вдохновенья прыжка!
Бегу за Пустыней! Там меркнут терзанья!
Я фальшь, и без блефа не сделать шажка!
Воск мнений в-ушибах. Каракули действий.
Я в вечном антракте оргазма; горда!
Разграбила рай свой, наивных ждав следствий.
Предатель внутри. Память жжёт города!»
«Зря плачу, ты – тоже; скажи пару улиц…
Не это ль, прости, – смутный раж миража?
Тебе – двадцать три, ты не шла дальше буквиц,
А красишь мир, как у могилы дрожа!
Ужель с-силой грех был доказан поступком?
Да коль даже был, ренессанса черта
Всегда тлеет рядом; приравнен шаг к шуткам.
Ты лишь монодрамой в свой ад заперта!
Сравни нас! Я сломан ремарками жизни —
Коснувшись тебя, ей назло же воскрес.
Решеньем себя ты сломала капризным —
Что ж шагом своим же не крикнешь вразрез?
Ты мстишь себе жадно, держа крен аллюра,
Должна – отвернуться, простив зеркала.