чтоб открыть всем тайну ту.
3
Город медленно проснулся,
с наслажденьем окунулся
в серебро, рассвет изливший,
зелень скверов окропивший
бриллиантовой росой.
В небе розовой косой
зажигался новый день;
сновидений томных сень,
покидала плавно души.
Только храм дремал, но слушал,
не тревожа звоном слуг,
как вскипала жизнь вокруг.
В храме, всё по расписанью,
пробужденье и вставанье,
службы, трапезы, работы,
о святых делах заботы.
Всё течёт там, день за днём,
в строгом правиле своём.
Жизнь в спокойном ритме шла:
вот заутреня прошла,
вот обедню отслужили,
двор прибрали, всё помыли,
настоятельница строга,
всё должно сиять у Бога,
а не только ложки, чашки;
и послушницы монашки
заняты все делом были,
про мать Свету ж, позабыли.
Первой вспомнила игумна,
полновата, дыша шумно,
обходя, как утка, двор,
и услышав жаркий спор,
средь столпившихся старух,
поучавших молодух,
и не видя там Светланы,
вдруг подумала: «Вот странно,
мать Светлана запропала,
на обедне не видала,
все молебны пропустила,
и о трапезах забыла»,
бормоча всё, – «странно, странно»,
послала позвать Светлану.
Исполнять пошла Лукерья,
вошла, тихо скрипнув дверью,
смотрит – та лежит в постели,
лицо, руки побелели,
и похоже, что не дышит,
грудь рубашку не колышет,