станет русским человек,
Золотой наступит век.
Гл – 1
1
В южном городе, у гор,
с очень давних – давних пор,
мрачноватый, как немтырь,
средь домов есть монастырь.
Видно жизнь решив сама,
в современные дома,
будто в каменный карман,
в суеты людской дурман,
погрузила древний храм,
и стоит теперь он там,
в гуще жизни одиноко,
глядя в небо лишь высоко,
оградив себя стеной,
не желая знать иной
жизни, в этот новый век,
где безбожный человек
правит всеми, всем и всюду,
а простому только люду
жизнь, так легче и не стала,
хоть наука уж не мало
быт продвинула вперёд,
трудно всё ж живёт народ.
Здесь когда-то был пустырь,
и стоял тот монастырь
за чертою городка,
но промчались вот века,
город вырос вширь и ввысь,
лишь надежды не сбылись,
что пройдёт двадцатый век,
станет лучше человек.
Гам людской, и шум машин,
разрушители тиши,
не смолкают допоздна;
и обитель лишь одна
островком покоя дремлет,
суете всей той не внемля:
не досуг людское ей,
жизнь живёт судьбой своей.
Шумный день окончил бег,
приближалось время нег,
тишины и упоенья;
и примчатся сновиденья,
стаей птиц, в людские души,
попытаться чтоб нарушить,
монотонный, судьбы, шаг;
как, покоя, хитрый враг,