он с собою захватил.
Фитиль ярче подкрутил,
подходя к второй двери.
Входит, а за ней, внутри,
идеально круглый зал.
Кто-то тонко вырезал
на его стенах картины:
не живой мир, а машины
– на колёсиках кабины,
самолёты странно длинны,
форм изящных, очень сложных;
и везде, где только можно,
толи куклы, толь народ.
Дальше зала снова ход.
Из него струится жар,
будто там внутри пожар;
но нет дыма – вот вопрос.
Страх за Свету вновь возрос.
Он пошёл вперед быстрее.
Что там ждёт, и что там с нею?
Всё сильней снижался ход.
Тело всё прошибло в пот.
Наконец-то третья дверь,
а над дверью странный зверь,
дверь открыта как окно,
зверь – прекрасное панно,
на Земле таких не жило:
восемь ног у зверя было,
ноги в виде толстых ласт,
от панно обрушен пласт.
В потолке, полу – пролом,
вулканический разлом.
Из щели, как длинный клык,
застыл лавовый язык,
и от туда пышет жар,
а за дверью как пожар,
всё сверкает жёлтым светом,
у двери в обломках Света.
3
Раскидав скорей обломки,
пульс нащупал. В жилке тонкой
слышен очень слабый тик;
но как в церкви святой лик,
ему душу оживил.
И стараясь со всех сил,
в чувства Свету он привёл.
Грязь с лица, ей, майкой смёл,
целовать стал щёки, лоб,
дать в себя прийти ей чтоб.
А когда криз шока спал,