Блокноты

Какой век?

Начало 19-го века называли «золотым веком» русской словесности. «Серебряный век» был в начале 20-го века. Сейчас начало 21-го века. Русская словесность наших дней – как тебя назовут потомки?

Краткая история человечества

Что за поколение пошло! Охотиться не хотят, грядки копают, что-то сеют, козу держат. А что зимой будут делать? Кто из них сможет одной стрелой убить оленя? Пропащие, совсем пропащие!

Что за поколение пошло! Воевать не умеют. Пушки да ружья. А что они будут делать, когда у них этот дурацкий порох закончится? Они и меч-то из ножен не умеют правильно достать. Пропащие, совсем пропащие!

Что за поколение пошло! Крутят колесики на станках, рычаги дергают. А закончится у них это электричество, что тогда? Они даже не знают, как кузнечные меха раздуть, молотом помахать, а потом напильником поработать. Пропащие, совсем пропащие!

Что за поколение пошло! Умеют только селфи делать да кнопки на компьютере нажимать. А кто будет делать машины, когда вымрут последние инженеры и умелые рабочие? Пропащие, совсем пропащие!

Светлое будущее

– А вдруг наступит такое время, когда мы все будем молоды, красивы и всегда немножко пьяные. В ленте новостей будет обсуждаться главная проблема: чем заняться в свободное время? И еще – как назвать наступивший век расцвета искусства и литературы? Золотой и серебряный уже были. Может назвать новый век веком цветения вишни в солнечное майское утро?

– Всегда пьяными мы можем быть уже сейчас.

– Да, надо же с чего-то начинать.

– Рисовать и писать будет ИИ.

– Мы тогда можем заняться критикой. Ругать то, что создал ИИ.

ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ

Оптимизм

Оптимизм и чувство юмора – это два костыля, которые позволяют бодро идти по жизни даже во времена самоизоляции. Пандемия попыталась укоротить таких помощников, но мы, оптимисты-юмористы, щелкнули ей по носу и продолжили идти в светлое будущее.

Во времена пандемии обострилось чувство настоящего. В будущее оптимист по-прежнему смотрит с восторгом, но только в ближайшее будущее. Это как в компьютерной игре: «прекрасное далёко» не разглядываешь, идешь сквозь туман и не знаешь, какое чудище ждет тебя за кустом. Поэтому смотришь по сторонам, ищешь знаки, думаешь, проверяешь оружие. Но это по-своему прекрасно. Замечаешь нюансы, которые раньше, скача галопом, пропускал. А пока нет чудища – оптимист радуется из последних оптимистических сил.

Оптимист во времена пандемии смиряется даже с распорядком дня: легкий завтрак, второй завтрак, кофе, обед, five-a-clock чай, ужин, предночной перекус, ночной перекус… Работа и развлечения – это если останется время от такого распорядка. Талия у оптимистов не растет – вся энергия уходит не в жир, а в мысли о будущем и в думы о настоящем.

Люди, где вы!

Сейчас такое время, что если путешествовать, то по маленьким итальянским городкам.

Приезжаешь в такой городок, проходишь мимо ресторанчика и идешь на главную площадь. Главная площадь – это там, где старый колодец. Подойдешь к колодцу, посмотришь налево, посмотришь направо – никого! Зайдешь в главный городской собор – там тоже никого. Подойдешь к алтарю, прочитаешь, что это работа мастера… И фрески… Начало 14-го века. Не веришь своим глазам. Такое и без охраны!

Выйдешь на площадь, крикнешь: «Люди, где вы!» Вспорхнет голубь, дремавший в тени, и снова тишина. Ни людей, ни вирусов. Только ты и старые камни, помнящие лихие времена.

Вера в будущее

Можно сомневаться, что планетой управляет Мировое правительство и что после антиковидной прививки мы обрастем орангутанговой шерстью, но категорически нельзя сомневаться, что сон в солнечный апрельский полдень улучшает веру в ближайшее светлое будущее.

Два лагеря

Полистал ленты соцсетей. Друзья разбились на два почти равных лагеря: за и против прививок. Мне нравится, когда они пишут: «Я не вирусолог, но я человек думающий». Здорово, когда все, все, все – человеки думающие. Некоторые, правда, помалкивают. Вот даже не знаю, что про них думать.

Здоровье

Наблюдая за человечеством, убеждаюсь, что пожаловаться на здоровье – один из способов почувствовать себя лучше.

Сорвали маски

Пришел к окулисту.

– Прививку сделал? – спросил окулист.

Я кивнул.

– И я сделал, – похвастался окулист.

И мы сорвали с себя маски.

Научила радоваться

– Чему тебя научила пандемия? Не строить долгосрочных планов?

– Да, но еще научила радоваться, не выходя из комнаты.

О пользе масок

Маски молодят. Вот едет в метро женщина в маске, кажется, что она спешит на свидание с любимым. А снимет маску – нет, едет внуков навестить.

Проходят дни

Дни самоизоляции, как качели. Вверх-вниз, вверх-вниз… Кажется, что-то происходит, куда-то двигаешься, а оглянешься – стоял на месте. Двигалось только время.

Нормальность при самоизоляции

«Нормальность ставит меня в тупик», – Сальвадор Дали.

Одна из проблем самоизоляции – это зашкаливающая нормальность. Поневоле живешь по расписанию. Время меряется тюбиками зубной пасты. Вылазка в магазин или к врачу – событие. Не хочется даже менять места прогулок – зачем новые события, когда и так хорошо? Ты выучиваешь все повороты дорожек, узнаешь упавшие деревья, отмечая, что потом их распилишь на дрова. А может и не распилишь.

При редких встречах с друзьями говоришь, что надо что-то хотеть. Теоретически ты очень подкован, речь твоя льется плавно, как ручеек в лесу. «Начинать надо с малого, – говоришь ты, – для начала надо захотеть хотя бы жаркого с квашеной капустой. Потом желания усложнять».

Звонишь другу, который хотел написать в это время книгу. Разговор плавно переходит на проблему реставрации мебели. Ну да, хоть это. Меня лучше не спрашивать. Музы явно отправились в Россию – там самоизоляции нет, там жизнь, там выставки, театры… Тут в деревне прилет сокола на балкон – выдающееся событие.

Сокол сидел на перилах и по-хозяйски оглядывал свои владения. Птичья мелюзга попряталась в кустах, белки ускакали на соседний участок – там уже территория вне контроля серого хищника.

– Чертовски хочется работать! – говоришь ты внутреннему голосу.

– Это слова Лигачева во время перестройки, – подсказывает он. – Так говорят, когда работать не хочется, но надо.

– Вот именно, – говоришь ты и плетешься к компьютеру.