Предупреждение

Положив все в тележку, он спросил:

– Где она живет?

Услышав, что около Новослободской, он кивнул, запрокинул немного голову и начал бормотать: «Туча пришла с юга, север закрыт, восток я не люблю…»

– Это почти по пути, – обратился он ко мне. – Но обратно домой я тебя не повезу. Выбирай – остаешься с ней, или вы оба едете со мной. Но вот только…

Он посмотрел мне в глаза и умолк.

– Я не могу никуда уехать, если не буду знать, что с ней, – сказал я.

– С ней все нормально, – сказал Консул. – Она прекрасно спит в своей постели, и ей снятся чудесные сны про принцев, завернутых в алые паруса.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Ты своих соседей видел? Теперь все такие.

Тут он на секунду замолчал, потом, как бы нехотя, сказал:

– Кроме нас с тобой.

– Ты что-то понимаешь? – спросил я.

Консул покачал головой.

– До конца я ни хрена я не понимаю, но ты сам все увидишь. Ладно, – сказал он уже уверенным голосом, – Поедем! Мне самому тут в лом одному куролесить. Да и тебе посмотреть и подумать не мешает. Это ты к своей худенькой едешь? Видел я ее с тобой, она ничего, улыбается всегда.

Он взял у меня тележку и быстро покатил ее к машине.

Дождь стал слабеть, гроза была уже на излете. Молнии еще вспыхивали с разных сторон, но раскаты грома, перебивавшие шелест шин, стали слабее. Консул держал одну руку на руле, а второй тер себе затылок. Иногда он встряхивал головой, как будто отгоняя дурные мысли, потом придавливал газ, мотор глухо урчал, и мы летели вперед.

Консул молчал, мне тоже не хотелось начинать разговор. Он что-то знал, но я не торопил его с рассказом, чувствуя себя немного виноватым, что из-за меня он теряет время.

– У тебя ключи от ее квартиры есть? – спросил он, когда мы свернули в переулок к Наташкиному дому.

– Нет, но мы постучим, у нее сон чуткий, – я обрадовался, что молчание было прервано.

– Ну-ну! – сказал Консул и снова замолчал.

Когда мы вышли из машины, дождь уже кончился, стало свежо. На небе появились разрывы облаков. В них проглядывали звезды, а на южной стороне неба светилось мутное пятно, за которым угадывалась луна. Консул снял плащ, аккуратно его свернул и положил на заднее сиденье. Наташкин дом стоял перед нами огромной серой стеной. Все его окна были темны, а вокруг стояла такая тишина, что я услышал звон в ушах.

Подъезд был открыт, и мы поднялись на третий этаж. На стук никто не отозвался. Я приложил ухо к дверной панели, но внутри было тихо.

– Эту дверь мы без инструментов не взломаем, – сказал Консул, разглядывая замок при свете фонарика. – Ладно, пойдем на улицу.

Наташкин балкон был рядом с подъездом. Балконная дверь была приоткрыта, что меня сильно удивило, потому что рядом с балконом проходила водосточная труба, которую Наташка ужасно боялась, говоря, что залезть к ней в квартиру может самый бездарный альпинист. Поэтому на ночь она всегда закрывала балконную дверь и потом долго дергала ее, проверяя надежность шпингалета.

– Свети на трубу! – скомандовал Консул, погасив свой фонарик. Он засунул его в карман, как кошка прыгнул на стену, обхватил руками и ногами толстую трубу. Потом он протянул руку, схватился за скобу, которая крепила трубу к стене, и подтянулся. На уровне балкона Консул встал двумя ногами на одну сторону трубы, немного присел и прыгнул. Он сумел уцепиться руками за перила и через секунду уже стоял на балконе с зажженным фонариком.

– Иди к двери, – сказал он и скрылся в глубине квартиры.

В квартире пахло свежими котлетами. Я вошел в комнату и увидел Наташку, лежащую на диване. Вид у нее был совершенно безмятежный, она даже чему-то улыбалась во сне. Я потрепал ее за плечо, но она не реагировала. Приложив ухо к груди, я услышал очень слабое дыхание и редкие удары сердца.

– Ну что, все нормально? – спросил Консул. Он вошел в комнату, жуя котлету.

– Вроде спит, – сказал я, поглаживая Наташкины волосы. – Но разбудить ее не могу! Может, врача поискать?

– Не нужен ей врач. Так сейчас со всеми. Оставь ее, все будет нормально. Ну что, поедешь со мной?

– Подожди, что значит со всеми?

– Все спят, как твоя Наташка.

Я вспомнил Николая с Верой и задумался.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать. Вернее, хочу сказать, что нам надо уезжать из Москвы.

– Зачем?

Я стоял около дивана совершенно ошарашенный, пытаясь хоть как-то привести в порядок свои мысли. Впрочем, мыслей почти не было. Мне просто хотелось, чтобы Консул мне что-то объяснил.

– У нас мало времени, – сказал Консул каким-то свистящим шепотом. – Я одно точно знаю, что из Москвы надо бежать.

– Давай ее с собой возьмем! – предложил я, стараясь не смотреть на Консула.

– Нет проблем, – неожиданно легко согласился тот. – Собери ее вещи и давай в машину. А я пойду вниз, во дворе много машин, займусь бензином.

В прихожей стояла большая спортивная сумка, с которой Наташка обычно выезжала со мной за город. Я быстро побросал туда кроссовки, куртку, на стуле нашел джинсы и какую-то кофточку, которые тоже полетели в сумку. Что еще? Я сел на диван, стал гладить Наташкины волосы. Ах, да, белье, носки… Тут вернулся Консул.

– Что ты там возишься? – спросил он, наблюдая, как я роюсь по ящикам комода.

– Носки не могу найти, – ответил я, пытаясь вспомнить, что еще нужно взять с собой.

– Не нужны будут ей носки в ближайшее время, – сказал Консул. – Вот я тут котлеты в пакет положил, возьмем лучше их.

Я завернул Наташку в плед и аккуратно отнес вниз. Консул откинул одну из спинок заднего сиденья, подвинул пакеты с едой, развернул толстое одеяло, хранившееся около задней двери, и на освободившееся место мы положили спящую Наташку.

– Садись рядом, на заднее, – сказал Консул, и мы тихонько тронулись.

Перед выездом на Новослободскую улицу Консул остановил машину. Он барабанил пальцами по рулю и о чем-то думал. На улице стало светлее, но появился туман, который начал заполнять узкие переулки.

– Ты Дмитровское шоссе хорошо знаешь? – спросил Консул, разглядывая окрестные дома.

– До Дубны ездил, там Волга, леса сосновые.

– Нет, на север мы не поедем, давай на запад, по Минке, – Консул придавил педаль газа, и мы повернули в сторону Садового кольца.