Развилки

Он любил рассуждать на эту тему и несколько раз повторял заезженную шутку: средний возраст, когда тебя перестали любить женщины, которые тебе нравятся, и начинают любить те, которые еще не нравятся.

– В этом возрасте обязательно надо хранить заветную папку с начатой работой, которая должна потрясти мир, – рассуждал Макс. – Возможно, ты никогда не откроешь эту папку, но она обязательно должна быть, согревать душу. Вот сядешь ты на кухне, выпьешь пива и поймешь, что большая часть жизни прожита, а ничего не сделано. И тут вспомнишь об этой папке, достанешь, смахнешь пыль, откроешь и поймешь свое предназначение.

– Какая еще папка? – спрашивал Никита, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь.

– Папка – это условно. Это может быть набор красок, старая книга на древнем языке, твоя дипломная работа или карта необитаемого острова с сокровищами капитана Флинта.

Такой «папки» у Никиты не было. Разве что в шкафу лежала тетрадь с формулами и графиками, но о ней он старался не вспоминать. И старая шутка про женщин Никите не нравилась, потому что правды в ней было больше, чем юмора.

И тут в дверь позвонили.

Это был Колян. Вообще-то он Николай Петрович, но Никите представился Коляном. Пару месяцев назад с женой и сыном-раздолбаем он въехал в соседнюю квартиру и стал иногда захаживать. Обычно Колян просил шурупы или дюбеля, что удивляло – Никита ни разу не слышал у соседей каких-либо звуков, напоминающих о ремонте. Был Колян крупным и плотным, о таких говорят «настоящий мужик», однако его озабоченный взгляд и наморщенный лоб свидетельствовали о постоянном ожидании, что окружающий мир хочет Коляна обмануть или по меньшей мере обидеть. Никита так и не выяснил, где он работает, но свою работу Колян любил. «Главное, – говорил он, – сутки отпахал, потом два дня моих. Что хочу, то и делаю». Что он хотел делать в эти два свободных дня, было непонятно. Казалось, что мечта Коляна – вообще ничего не делать.

Я рассказываю об этом визите не случайно. Понимаю, что новые действующие лица затрудняют чтение текста, но мы еще встретим Коляна. Его практическая сметка и критическое восприятие действительности поможет нам объяснить некоторые загадочные происшествия.

В это раз Коляну не были нужны ни шурупы, ни дюбеля. Он протиснулся в прихожую, задом прикрыл дверь и почти шепотом произнес:

– Ты видел, что камеру слежения во дворе поставили?

Камеру прилепили на угол дома, она смотрела на шлагбаум, преграждавший въезд чужим машинам.

– Теперь все! – Колян сделал театральную паузу. – Конец личной жизни, мы под колпаком.

– Тебе-то что скрывать? – спросил Никита. – У тебя даже машины нет.

– Ничего ты не понимаешь, – сказал Колян. – Вот так начинается дорога в цифровой концлагерь. Мы каждый день мимо камеры ходим, а кто-то это фиксирует.

– И рассчитывает, когда киллеру надо залезть на крышу и расчехлить винтовку, – развил Никита его мысль.

– В том числе, – кивнул Колян. – А тебе что, по барабану?

– По нему, – сказал Никита. – Как должно быть и тебе. Я сейчас в таком возрасте, что этот барабан стучит все чаще. А ты чего не спишь?

– Услышал, что Макс ушел, решил зайти, посоветоваться.

– Откуда про Макса узнал? – удивился Никита, хотя, зная Коляна уже не первый день, он должен был привыкнуть к его бдительности.

– Я всегда в глазок смотрю, когда лифт на нашем этаже останавливается. Мало ли что.

Колян был серьезен. Впрочем, он всегда был серьезен. Постоянное ожидания подвохов и неприятностей не способствует легкомысленной радости от бытия.

– Молодец, с тобой нам никакой фашист не страшен. А чего узнать хотел?

– Тебе по телефону никогда не предлагали купить элитную квартиру? – спросил Колян.

– Предлагали. Я им обещал, когда за картошкой пойду, то заодно и квартиру прикуплю.

Колян задумался, пытаясь понять – шутит Никита или издевается. Он наморщил лоб и внимательно посмотрел на светильник над зеркалом, светильник мигнул. Колян моргнул в ответ, и, отгоняя последние сомнения, сказал:

– Тогда ладно, а то я подумал, что они хотели узнать, сколько у меня денег.

– Слушай, – Никите уже надоел этот разговор, – все нормально, я спать собрался, поздно уже.

– Ладно, – Колян открыл дверь, но на секунду задержался. – А насчет камеры ты подумай. Не нравится мне все это. Может на собрании вопрос поставить, пусть снимут?

– Можно и поставить, – Никита закрыл дверь и снова пошел на кухню.

А все-таки хорошо, что Колян прервал поток горестных мыслей Никиты. От таких мыслей никакой пользы, они только вызывают потерю аппетита и увеличивают риск неудержимого потребления алкоголя. От них трудно перейти к продуктивным решениям, как, например, начать делать утреннюю гимнастику и уменьшить потребление жиров, углеводов и кофе.

Из дневника Макса

В этой книге я буду приводить записи из дневника Макса. Это немного оживит повествование и поможет лучше понять мотивы поступков моих героев. Записи Макс вел нерегулярно, но в тот вечер он не поленился и написал следующее:

Никита с каждой нашей встречей становится ниже. Вот, нашел я подходящее слово – именно ниже! Низкие видят только то, что рядом. И другие люди перестают их интересовать – ведь чтобы посмотреть на кого-то, им приходится задирать голову, а кто хочет напрягаться? И зачем я перед ним распинался? Ему, похоже, уже ничего не интересно. Аристотель, Лейбниц – они уже слишком высоки для него. Тут как ни задирай голову – ничего не увидишь.

***

Возможно ли управлять подсознанием? Для этого надо уметь его чистить, избавляться от лишнего, мешающего жить. Возвращать подсознание к «заводским настройкам». На столе у меня куча книг о том, как лучше запоминать. И ничего, как можно забывать.

***

Забывать сложно, но можно окружить вредные мысли защитной стеной. Мощной такой, высокой, чтоб даже не возникло желания через нее заглянуть. Например, мысли о курении защищены стеной из мыслей о раке легких, дряблой коже, желтых зубах и запахе из рта.

***

Одна беда – защитная стена от неприятностей защищает еще и от радостей. На то она и стена.

***

Вот так и можно управлять подсознанием. Но как понять, что из увиденного тебе повредит, что поможет, а что будет просто занимать место в голове? Где строить стену, а где открыть все двери?

***

Вот и ноябрь наступил! Главная ноябрьская ошибка – нетерпеливое ожидание прихода зимы. Впрочем, любое ожидание является ошибкой. Надеюсь, что Никита сегодня это понял.

Глава 2. Пропавший

Перенесемся не две недели вперед.

Все оказалось просто. Не подсознание у шефа Никиты сработало, а новость, что издательство получило заказ на издание учебных пособий для технических университетов и возникла необходимость взять на работу еще двух верстальщиков. Вернее, верстальщиц: Татьяну и еще Татьяну. Обе Татьяны были дочками каких-то знакомых шефа, и Никите, как начальнику группы, предстояло их научить искусству верстки текстов с формулами и таблицами. Здесь надо отметить, что обе они были стройны, красивы и выглядели умницами.

– Мы заодно и математику с физикой подучим, – бодро сказала первая Татьяна, высокая брюнетка с кошачьим взглядом – долгим и неподвижным.

Вторая Татьяна, похожая на испуганную мышку, ничего не сказала, вынула из рюкзачка огромный блокнот и приготовилась записывать.

И тут позвонил Колян.

– Слушай, тут такое, – он замолчал. Никита слышал сопение, что означало, Колян явно подыскивал слова, чтобы красочнее описать случившуюся катастрофу.