8, 9 – аут. Потустороннее

– Да, я не сказал. Его зовут Вилли Токарев. Именно, он взял в аренду на сорок девять лет этот санаторий. За что? За то, что поставил во всех номерах кондиционеры. А то, знаете ли, до чего дошли эти телевизионщики. На Урале у них тридцать шесть, а на юге, в Сочи – двадцать шесть. В Ялте у них двадцать два, а у нас тридцать восемь. Так должно быть, по-вашему?

Теперь этот санаторий называется не санаторий им. Клары Цеткин и Розы Люксембург, а:

– Курорт им. Вилли Токарева.

Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой. Солнце меня греет, но не сильно. Пока оно дойдет до меня! Я ведь такой маленький. Тем более, что в каждой комнате у меня кондиционер. И я никуда не выхожу. Все, что необходимо для моей жизнедеятельности, мне доставляется по специальному охлаждаемому до состояния снега тоннелю. Все такое холодное, холодное.

В общем, пишите письма. Жить можно!

София вышла одна на берег моря. Она встала пораньше, а Моцарта решила не будить.

– Пусть спит, – решила она, – парень неплохо вчера

поработал.

Она увидела вдалеке русалку, и помахала рукой. Кити сразу заметила новую подругу, и подплыла к берегу.

– На каком языке тебя лучше приветствовать? – спросила София. – На русском, или на английском?

– Да мне, в общем-то, по барабану, – ответила Кити. – Если ты не против, я буду слушать тебя…

– Можно, я буду иногда говорить с тобой по-английски? – перебила София. – И знаешь почему? Сейчас этот переводчик Петров обучает английскому за шестнадцать уроков. Ну, и я решила…

– Решила проверить, правду говорит, или так, врет больше? – усмехнулась русалка.

– Нет, нет, я ему верю. Поэтому я решила научиться английскому. Давай начнем сначала, – сказала София, – как будто ты только что подъехала. Ай мин, подплыла. Хай, – говорю я тебе. Теперь ты мне скажи что-нибудь веселое.

– Рли-и-з, – сказала Кити, и добавила: – Не правильно?

– Почти правильно, – ответила София. – Скажи что-нибудь другое.

– Вел. Велкам.

– Молодец! Правильно. Только тогда я сначала скажу тебе:

– Сенкью, сенкью вери мач. Ну, как будто я спела какую-нибудь хорошую песню. Из дэ эни бади гёл ту лиссон ту май стори олл вэ балд вэ гёл вэ кэн ту стей. А ты мне хлопаешь хвостом и отвечаешь…

– Велкам.

– Отлично! Теперь можно сказать, что наша встреча прошла в теплой, дружественной…

– Обстановке, – сказала русалка.

– Нет, нет, здесь нет никакой обстановки к сожалению. Просто в теплой… будем говорить: при теплой погоде. Хотя, если честно, это слово вызывает во мне негативные воспоминания. Почему, как ты думаешь? Может быть, раньше я жила на Солнце, и устала от жары? Такое может быть, по-твоему?

– Вполне возможно, – ответила Кити. – Говорят в аду очень жарко. И совсем нет воды.

– Ты права. Надо добиваться, чтобы и там тоже были кондиционеры. Обязательно! Так жить нельзя!

Впрочем, я заболталась, – сказала София, – а между тем у меня есть к тебе предложение. Ты любишь бокс?

Алексей появился, и София радостно сообщила ему новость:

– Я нашла боксера.

– Да? А мы разве занимаемся боксом? – ничего не понял Алексей.

– То есть, как? А чем мы тогда занимаемся?

– Я думал, мы просто отдыхаем, – сказал Моцарт. – И… и у нас нет никаких забот. Кроме одной: ты пишешь роман.

– Так вот именно! Милый друг! Как ты не понимаешь, что для романа мне нужно действие. Я не могу его просто так придумать, из головы. Мне нужна натура. Как Ван Гогу.

– Я не против твоего оригинального подхода, – сказал Алексей. – С натуры, конечно, писать легче. Но кто здесь согласился быть боксером?

– Кити, – ответила София. И добавила: – А я буду ее менеджером.

– Кити, – повторил Алексей. Он явно не понимал, кто это. – Кто это?

– Русалка, – невозмутимо ответила София.

– Русалка? – переспросил Алексей. – Чем она собирается боксировать, хвостом?

– Представляешь, она мне ответила также, – рассмеялась София. – Говорит, хвостом, что ли, я буду посылать в нокаут своих противников? Смешно, правда?

Моцарт решил промолчать.

– Нам главное перетащить ее в наше пространство, – сказала София.

– Ты думаешь, оно существует? – спросил Алексей. – Это не фантастический роман. А жизнь.

– Да? А мне показалось, что есть еще какая-то жизнь. Интересная, активная жизнь.

– Что там активного? – спросил Алексей.

– Там постоянно дерутся. Бокс, знаешь ли. Ты помнишь удар Лемана?

– Удар Лемана?

– Да. Ты меня научил этому удару. Помнишь?

– Нет. Ведь если я вспомню какой-то там несуществующий удар Лемана, то, боюсь, могу забыть это уединенное место.

– Правда, оно похоже на финальную сцену из фильма Побег из Шоушенка?

– Да. Но у нас нет даже старого катера.

– Зато у нас есть русалка. Она обещала достать катер. Только его надо отремонтировать, сказала она.