Избранное

– Совсем уж… – отозвалась теща.

Парень и девчонка продолжали стоять у тротуара и целоваться, даже на дождь внимания не обращали.

– Надо же ведь… – удивилась жена.

– До такого дойти… – возмутилась теща.

От Евгения Ивановича требовалось присоединиться ко всеобщему осуждению. Вместо этого он неосмотрительно сказал:

– Мало ли какие бывают обстоятельства…

– Ага, прямо на улице бывают, – передразнила жена.

– И такие случаются? – вкрадчиво спросила теща.

Но Шурочка была необыкновенно хороша, подумал Евгений Иванович и мысленно покрутил ус от удовольствия. Потянувшись к Шурочке, невозможно было отдернуть руки, и, коснувшись ее губ, не было сил отпрянуть.

Она работала в архиве на первом этаже, он – в главном управлении на пятом. Иногда она заглядывала к нему в комнату и, если он был один, обвивала его за шею и целовала долго и сладко. Он пытался отвернуться и шептал: «Ну, хватит, сейчас войдут».

В обед они встречались в сквере у Патриарших прудов, усаживались на скамейку и целовались.

Возвращаться на работу вместе было неловко. У подземного перехода они расставались, чтобы идти дальше поодиночке. Шурочка смотрела на него кротко и жалостливо, как будто они расставались не на пятнадцать минут, а неизвестно насколько, и он прижимал ее к себе крепко-крепко.

Вот тут и раздавались эти мерзкие реплики:

– Нашли место!

– Ну, приспичило им!

И даже:

– Ба! Опять те же!

На выходные родители уехали на дачу и он повел Шурочку к себе. Все было, как всегда в таких случаях бывает – и кофе, музыка и танцы с объятиями. Шурочка целовала его нежно, как никогда, и сердце его билось все чаще и чаще. Но с приближением решительного момента он вдруг почувствовал, что сил почему-то нет. Он не поверил себе и решил, что это вот-вот пройдет. Но факт остался фактом – вдохновение напрочь отсутствовало. Он растерялся. Он испугался за всю дальнейшую жизнь. Да еще Шурочка оказалась такой приставучей. Дело само собой пошло к трагической развязке. Деваться было некуда. Он выкрикнул:

– Пойдем гулять!

Шурочка долго смотрела на него, прищурившись, и не могла ничего понять.

Потом он думал: «Вот дурак! Надо было выглянуть в окно и крикнуть, что родители приехали».

И все-таки Шурочка была очень хороша. Протянув к ней руки, их невозможно было отдернуть. И не было никакой возможности оторваться от ее губ, если бы не обстоятельства.

Парень и девчонка перестали целоваться и побежали под редким, теплым дождем.

– Обстоятельства эти… – зло сказал Евгений Иванович.

– Да уж… – сказала жена и вздохнула.

– Такие прям… – мечтательно отозвалась теща.

Обед закончился. Открылись двери магазина.

Амурности и амуролисты

Любимых женщин он называл рыбочками и толстопопиками. Но жизнь шла и надо было выбирать. Друзья давали советы: один говорил, что в жене главное простота и ясность; другой уверял, что жена – тоже женщина, просто к ней надо привыкнуть.

Наконец, он выбрал. Первые два месяца все шло почти, как он ожидал. Своим выбором он был доволен. Но в одно ненастное утро жена заявила, что она от него в шоке. Удар судьбы потряс его. Он дожевал второпях бутерброд, оделся и хлопнул дверью.

Было самое начало весны и ему показалось, что все придется начинать с начала. С этой мыслью он дошел до автобусной остановки и огляделся.

Оказалось, что в жизни, как всегда, было много интересного. Например, пышная дама в высоких сапогах. В жизни, как всегда, было место подвигу, – например, можно было подойти к даме и представиться.

«И без того все сложно, – подумал он. – К чему усложнять?» – И полез в автобус.

«Такие были девушки кругом, а в жены выбрал, ну, самую недушевную, – размышлял он, глядя в автобусное окно. – Взять хотя бы Люську. Не женщина – загадка! Кроссворд с грамматическими ошибками».

Он решил, что на работу вполне можно явиться после обеда. Пересел на троллейбус и покатил в Беляево…

Люська сидела в фойе гостиницы за столиком с табличкой «Администратор». Он сел напротив.

– Маляев, ты? – недоуменно спросила Люська.

– Вот, решил… – сказал он и поставил портфель на колени.

– Жениться собрался? – почему-то спросила Люська.

– Зайти решил, – пояснил Маляев. – А жениться – уже давно…

– И как? – с искренним интересом спросила Люська.

– Знаешь, по-моему, неженатый отличается от женатого как счастливый от удовлетворенного.

– Сейчас весна, – сказала Люська. – Весной всегда что-то не так.

– Весной хочется жить, – сказал он. – Весной есть, как говорится, что посмотреть, что показать.

– Кому ноги, кому – лысину… – уточнила Люська.

– Жизнь – это попытка реализации фантазий, – сказал он, неизвестно к чему.

– Жена тобой довольна? – спросила Люська.

– Не то, чтобы очень, – признался он.

– Это потому, что ты ведешь себя не как муж, а как сексуальный попутчик.

– Я стараюсь, – ответил он.