Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга пятая

Но как оказалось – это только казалось.

? Училище впечатляло своей мощью, фундаментальностью и порядком.

Красивое центральное здание с просторным холлом, в котором находилось знамя, охраняемое часовым, придавало торжественность обстановке.

Ряд учебных корпусов, казарм, столовых кучно, но удобно расставленных по территории.

Просторные, хорошо технически оборудованные аудитории, с широкими коридорами (некоторые с паркетным полом), лаборатории, вспомогательные помещения – всё это поддерживалось в идеальном порядке.

«Свет науки Войск ПВО» – так называли профессорско-преподавательский состав училища, в котором было много докторов наук и почти все кандидаты наук.

В училище кроме нас – гражданской молодёжи, поступали и учились офицеры.

Они служили в армии после окончания средних военных училищ, которых в стране было очень много и которые давали среднетехническое образование. Немногие из них из-за этого дослуживались до звания «майор».

Закончив МВИРТу, офицеры получали инженерное образование, и перед ними открывалась карьерная перспектива.

В МВИРТУ проводили обучение иностранных офицеров в основном из стран Варшавского договора и других близких «идеям социализма» стран.

? С 1 августа 1966 года у нас начались занятия – «Курс молодого бойца». Нам сказали, что с этого всегда начинается армия.

Общевойсковые дисциплины: оружие массового поражения, инженерное обеспечение войск, военная топография, уставы, тактика общевойскового боя, связь и, конечно, строевая подготовка – выматывали до изнеможения.

Больше всего мне (я думаю, что не только мне) запомнились полевые занятия по тактике общевойскового боя. Учениями их не назовешь, но они проводились на местности, в поле, недалеко от училища. Поле прозвали именем преподавателя тактики полковника Кузуба – «Кузубовым полем».

Коренастый, как его фамилия, полковник Кузуб, делал всё, чтобы его занятия выглядели как третья мировая война. Сигнальные ракеты, дымовые шашки, взрывпакеты он разбрасывал не жалея направо и налево. Перед курсантами он ставил задачу – вырыть до начала его «атаки» окоп и надёжно укрыться. При этом нас, мальчишек с помощью всей этой пиротехники заставлял как можно глубже зарываться в землю.

Какие там окопы, когда тебе семнадцать лет и думаешь совсем не о том, что интересно полковнику Кузубу.

Войной не пахнет. Август.

Земля-глина ссохлась, и «скорей бы обед».

Не передовиками (среди которых был и я) рылось неглубоко, так чтобы только «жопу спрятать».

Я уже не помню, как называются части окопа, но, по-моему, рядовой Харкевич насыпал слишком маленький «бруствер» (?). Ростом парень был под два метра и конечно в вырытый окоп влезть целиком не смог. Полковник Кузуб видя это, метнул в него взрывпакет. Так он хотел продемонстрировать не защищённость курсанта от врага. Получилось: Харкевичу выбило взрывом два зуба и рассекло губу.

Полковник перед жертвой извинился, правда, зубы от этого у рядового Харкевича не выросли.

Но зато я с тех пор на занятиях Кузуба….

Нет, не рыл себе окоп «в полный рост», а опускал голову пониже – выставляя наружу задницу. Там нет ни зубов, ни глаз…

? Денежное довольствие за август месяц было выдано 15 числа и составило 3 рубля 80 копеек. В последующие месяцы первого курса мы получали 8 рублей 80 копеек. В город меня не выпускали, а на пирожки в училищном буфете хватало. Кроме того, мне родители ежемесячно почтовыми переводами присылали по десять рублей.

Зачёт по курсу молодого бойца состоялся 26 августа, он начался со стрельбы из личного оружия (7,62мм СКС). Кое-как (но зато с первого раза) я его сдал.

После зачёта последовало начало учебного года, а приведение нас к присяге было осуществлено в первых числах октября.

Присяга

? Первое сентября – первый учебный день для всего училища. Начался он с развода по местам занятий. Первые лекции были прочитаны по физике, математическому анализу и, конечно, по истории КПСС.

Вскоре нам выдали парадную форму.

Зеленый мундир со стоячим воротником, застёгивающимся на два крючка, синие брюки, фуражку, кожаный ремень и хромовые сапоги.

Снова и как всегда мы сами пришили погоны, подложив под них (чтобы не ломались) пластмассовые вставки.

Форму отгладили, подписали хлоркой номер военного билета, повесили на плечики, начистили сапоги и сдали в каптёрку на хранение. А так хотелось надеть её и покрасоваться!

Такая возможность вскоре представилась.

? В воскресение, 2 октября1966 года в парадной форме с карабинами, нас построили на строевом плацу училища для принятия присяги.

Народу (постороннего) было немного, так как мы большей частью были иногородними и на торжественное мероприятие приехало мало родственников.

После присяги нам сообщили радостную весть: едете в город на экскурсию, смотреть Дом-музей первого Съезда РСДРП.

Посадили на грузовые машины и повезли в центр Минска!

Ну, думаем, сделаем первый вояж в новой форме по городу, покажем себя.

Вот таким был я в первое увольнение

Грузовики подъехали вплотную к музею, поступила команда: «У машины строиться!» Затем всех запихнули в маленький домик (так, что каждый стоял на одной ноге) и долго рассказывали про «Бунд».

Закончили нудное повествование командой: «Выходи строиться!», и сразу: «У машины становись!» и «По машинам!».

Таким образом, себя в форме мы показали только фотографиям бородатых бундовцев.

? Кормили нас плохо – очень мало. Хороша еда, когда её много. Если ты голоден, то что бы ты ни ел – плохо поел. Будешь думать о еде постоянно.

Наш рацион был такой: мясо два раза в день и один раз рыба. Мясо – в основном чистое сало – сплошной жир. Некоторые из благородных эстетов отдавали свою порцию другим.

Я был среди этих других, которые ели всё подряд.

Если и тогда не хватало, то бежали в буфет покупать дополнительную еду.

Мне особенно нравилась белорусская ряженка – такой вкусной я больше нигде и никогда не ел. Плюс пару булок или батон и – сыт.

Когда началось увольнение в город, то в субботу и воскресение тем, кто оставался в училище, можно было «отвести душу» – наесться «от пуза».

Столы накрывались на всех – так было положено. Каждый, находясь в городском увольнении, мог прийти поесть. Никто, конечно, не приходил, и всё делилось оставшимися в расположении училища слушателями. Однажды я собрал со столов двадцать три порции масла и съел (460 гр). Всё прошло нормально, мог съесть и больше, но мне досталось только двадцать три порции.

? Увольнение в город я не мог получить в течение двух месяцев. Дело в том, что пускали в город «через турник» стоящий в проходе казармы.

Точнее говоря в увольнение выпускали лишь определенный процент слушателей и чтобы попасть в него необходимо было преодолеть различного рода препоны. Создавал их начальник курса, как в интересах повышения воинской дисциплины, так и успеваемости на курсе.