Дела семейные: коррупция и кумовство

После разоблачения аферы Боковых прошло всего лишь несколько лет, и вдруг выясняется, что Денис Никандров, первый заместитель начальника Главного следственного управления СК РФ по Москве, задержан по подозрению в получении взятки от вора в законе Захария Калашова. Самое обидное для генерала в том, что дело пустяковое – «Шакро Молодой» всего-то оказался участником перестрелки на московской улице. Поводом для выяснения отношений с применением оружия стало вымогательство восьми миллионов рублей у хозяйки кафе, что также не соответствует уровню ответственности генерала МВД. Однако Никандров решил помочь, замяв это дело, на чём и погорел, если верить следствию.

Кто продвигал Никандрова по служебной лестнице, дотошные репортёры так и не узнали. Будь у него влиятельный тесть или хотя бы дядя, вполне мог бы рассчитывать на мягкий приговор или на амнистию по случаю очередного праздника. Однако заступников не нашлось, и взяточник отправился на пять лет в колонию общего режима.

Увы, родственные и дружеские связи не всегда спасают от неприятностей. Примером может служить судьба Максима Каганского. Отец, Евгений Александрович, начинал службу в ЦРУБОП на Шаболовке, а затем трудился в штабе УВД Северного административного округа Москвы. Сын решил пойти по стопам отца, естественно, рассчитывая на его поддержку при восхождении по карьерной лестнице. Сначала бравый капитан работал под крылом отца, в УВД САО, а затем перебрался в МВД, где занимался борьбой с экономическими преступлениями. Но вскоре Максим сообразил, что больших капиталов на этом поприще не заработать и занялся коммерцией. Возможно, к решению изменить профессию его подвигла дружба с Денисом Глуховым, сыном начальника ГСУ при ГУВД по Москве Ивана Глухова. Денис тоже успел поработать в УВД, но только в Восточном административном округе, где в то время служил его отец. А после ухода Глухова-старшего на повышение в ГУВД, Денис разочаровался в профессии и по примеру своего друга увлёкся бизнесом.

Со временем Максим Каганский стал владельцем сети фитнес-центров и ресторанов в Москве, нескольких заправок в Волгограде, но наиболее прибыльным стало для него другое занятие. Каганский преуспел в качестве посредника при передаче взяток чинам из МВД за освобождение проштрафившихся бизнесменов от тюрьмы. Лично зная некоторых следователей ГСУ, Каганский мог решить практически любой вопрос, да и близость к семье Глуховых была как нельзя более кстати. Но в 2011 году помощников «решальщика» задержали при передаче взятки в размере полутора миллионов долларов, Каганскому пришлось удариться в бега, а Иван Глухов вскоре был освобождён от должности начальника ГСУ.

Судя по всему, Денис Глухов предпочитал дружить исключительно с людьми определённого круга – тут важны были не столько чины, сколько перспективы и возможности. Вячеслав Олегович Трофимов вполне соответствовал этому критерию – место заместителя прокурора Северного административного округа Москвы давало простор для творчества и проявления частной инициативы. Как выяснили следственные органы, Трофимов вымогал деньги за прекращение уголовных дел по весьма высокому тарифу – последняя из полученных им взяток составила три миллиона долларов. По слухам, решающим аргументом для потенциальных взяткодателей был прямой выход Трофимова на главу ГСУ Глухова, естественно через его сына.

Можно предположить, что «дополнительный заработок» стал для Трофимовых основным критерием при выборе профессии. Отец, Олег Трофимов, до 2002 года работал прокурором в Хакассии, однако потом посыпались жалобы в высшие инстанции, и он вынужден был уйти в отставку. Глава семейства устроился в московское управление Росрегистрации – тоже довольно «хлебное» место. Игорь Олегович, старший из сыновей, до 2010 года служил в Москве, но в прокуратуре другого, Юго-Западного административного округа. Злые языки утверждали, что он так ни разу и не снял с зарплатной карты ни копейки – видимо, имел другие источники доходов. Но сразу после приговора брату Игорь Трофимов решил подать в отставку и устроился на должность судьи в родной Хакассии.

Вячеслав Трофимов сначала был осуждён на 13,5 лет, но затем срок уменьшили до пяти лет. Надо полагать, судебные органы решили не создавать опасный прецедент – ведь если заместителя окружного прокурора сажать на длительный срок, какого же наказания заслуживают прокуроры и работники МВД с ещё более «звёздными» погонами? Видимо, поэтому Максим Каганский получил всего лишь 5,5 лет, а вышел на свободу через три года по УДО, причём следствие не сумело или не захотело установить, кому и зачем он передавал взятки. Тем более что свой срок Каганский получил не за посредничество при передаче взяток, а за мошенничество в особо крупных размерах – надо полагать, деньги он брал, но всякий раз присваивал вместе со своей сообщницей. В подельники Каганскому записали следователя Нелли Дмитриеву, которая была осуждена на 3,5 года, однако маловероятно, что она имела возможность закрыть серьёзное дело без ведома своего начальства. Впрочем, участие в этой афере высших чинов МВД, в частности генерала Глухова, суд счёл недоказанным, несмотря на старания сотрудников главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ (ГУЭБ и ПК), которым руководил Денис Сугробов. Не исключено, что излишнее рвение молодого генерала стало причиной его ареста в мае 2014 года. По этому поводу эксперты выдвигали немало противоречивых версий, однако любопытно, что в этом деле тоже есть «семейный след».

Если верны сообщения о родственных связях Сугробова с одним из сотрудников кремлёвской администрации, тогда не стоит удивляться тому, что произошло: в 2007 году Сугробов стал майором, через год он уже подполковник, а 2011 год ознаменовался для 35-летнего полковника присвоением звания генерал-майора. Есть версия, что Сугробова готовили как орудие для борьбы за влияние в высших сферах. Однако в актив управления, возглавляемого Сугробовым, можно записать немало добрых дел, в частности, оперативное сопровождение дела «Оборонсервиса», закончившегося отставкой министра обороны Сердюкова, и раскрытие хищений бюджетных средств при строительстве олимпийских объектов в Сочи.

Видимо, Сугробов оправдывал доверие – в 2013 году стал генерал-лейтенантом, несмотря на то, что его покровитель утратил прежнее влияние. Но, судя по всему, удачливый генерал стал разменной монетой в той борьбе, которая уже много лет ведётся в силовых ведомствах и в высших сферах – в феврале 2014 года он был освобождён от должности, а позже арестован.

Поводом стал «оперативный эксперимент», который сотрудники ведомства Сугробова предприняли в отношении одного из сотрудников управления собственной безопасности ФСБ. Однако эфэсбэшники переиграли оперативников из МВД – их «оперативный эксперимент» был лучше подготовлен, и сотрудники ГУЭБ были задержаны на месте «преступления». Затем последовал арест Бориса Колесникова, заместителя главы ГУЭБ, и карающий меч ФСБ замаячил над головой Сугробова. В итоге вся верхушка ГУЭБ оказалась в камере СИЗО. Сугробова обвинили в фабрикации уголовных дел, построенных на провокационных действиях неких подставных лиц, которые под видом бизнесменов предлагали госчиновникам взятки за различные услуги – после передачи взятки оперативники ГУЭБ проводили задержание.

Прежде чем делать выводы надо бы разобраться в сути подобной провокации. Известно, что ФБР давно работает по этой схеме, и в США такие действия не противоречат федеральному закону. Но мы живём в другой стране, поэтому обратимся к Уголовному кодексу РФ. Вот краткая выдержка из статьи 304 «Провокация взятки либо коммерческого подкупа»:

«Провокация взятки либо коммерческого подкупа, то есть попытка передачи должностному лицу <…> без его согласия денег <…> в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа, – наказывается штрафом <…> либо лишением свободы на срок до пяти лет».

Надо признать, что это весьма лукавая статья. Если бы было написано не «без согласия», а «без предварительного согласия», тогда всё более или менее понятно. Имеется в виду, что чиновник на взятку не напрашивался, бизнесмена для беседы не вызывал, и вообще – доволен жизнью и своей заплатой. Типичный пример, когда свёрток с деньгами подкинули в мусорное ведро в кабинете или сунули в карман его пальто – тут нет сомнений в преступных намерениях сотрудников МВД.

Однако наивно ожидать, что во время беседы взяточник произнесёт кодовую фразу: «Я согласен получить миллион евро, желательно наличными в крупных купюрах». А как прикажете трактовать молчаливое согласие, когда чиновник только указывает на приоткрытый ящик письменного стола, затем отходит в сторону, сделав вид, что его совсем не интересует, что взяткодатель кладёт в этот самый ящик? Если следовать букве закона, то статья 304 в приведённой формулировке даёт реальный шанс взяточнику избежать уголовного наказания. И в то же время позволяет обвинить в преступлении оперативных работников, под контролем которых происходила передача взятки – в том случае, если не доказано то самое «согласие». Любопытно было бы узнать, кто проплатил такую «дыру» в законодательстве – потенциальные взяточники или коррумпированные сотрудники правоохранительных органов и спецслужб?

Вскоре после ареста Сугробов в разговоре с адвокатом дал некоторые разъяснения по делу:

«Меня привлекают к уголовной ответственности из мести и только потому, что я руководитель ГУЭБиПК, а мой главк встал на позицию, что неприкасаемых нет, и оперативно разрабатывал на предмет коррупционной составляющей чиновников высшего федерального уровня, а также представителя УСБ ФСБ РФ. <…> Имеет место конфликт интересов между ГУЭБиПК и УСБ ФСБ. Мой главк проводил честную оперативную работу по изобличению теневого обнального сектора по выводу денег за границу, что не понравилось УСБ ФСБ».

Что касается «обнального сектора», то кое-что прояснилось в ноябре 2016 года после того, в распоряжении «Новой газеты» оказались материалы уголовного дела против Сугробова и его сотрудников. Оказывается, ГУЭБ ещё в 2013 году выявил в «Мастер-банке» схему обналичивания крупных денежных средств и канал по незаконному транзиту с помощью фирм-однодневок. По версии следствия, преступникам удалось вывести за границу более одного миллиарда долларов. Вот как оценивал тогдашнюю ситуацию бывший сотрудник этого банка:

«В банке было несколько групп влияния, некоторые из них – выходцы с Лубянки. Они постоянно боролись друг с другом за объёмы денег, которые надо было обналичить. Чем меньше игроков, тем выше твой доход. Эти конфликты постоянно выливались в уголовные дела».

На самом деле, ситуация была несколько иная. Об этом ещё в 2013 году рассказывал представитель Национального антикоррупционного комитете:

«Было шесть попыток возбудить уголовное дело, но они не состоялись. И это подтверждает тот тезис, что у банка была очень серьёзная криминальная "крыша". Это люди с серьёзным положением и статусом, которые могли отбивать эти атаки».

Трудно поверить, что криминальная «крыша» могла успешно противостоять намерениям ГУЭБ МВД прикрыть преступный бизнес, если только в качестве «крыши» не выступали бывшие или действующие сотрудники ФСБ. Возможно, прав Сугробов, когда во всём винит руководство УСБ ФСБ.

Однако продолжим откровения арестованного генерала:

«Как мне известно, в настоящее время меня никто не оговаривает. Однако, по информации от адвокатов, на фигурантов по этому делу оказывают давление с целью склонения к лживым показаниям. <…> У меня нет счетов в зарубежных банках и дорогостоящей недвижимости, о чём следствию прекрасно известно. <…> В том случае, если бы мы действовали незаконно, то нас поправили бы органы следствия и суд, так как именно эти структуры тщательно проверяют те доказательства, которые мы им представляем, и только после этого принимают решение о предъявлении обвинения и заключении под стражу. <…> Всё всех устраивало, пока у нас не возник конфликт с УСБ ФСБ. И теперь ГУЭБиПК оказался преступным сообществом, несмотря на то, что до конфликта следователи, прокуроры и судьи признавали законность нашей работы».

Странно, что действия оперативников ГУЭБ считались законными ровно до тех пор, пока они не замахнулись на святая святых – на ФСБ. Кто мешал поймать «провокаторов» за руку, когда они чуть ли не под дулом пистолета принуждали госчиновников брать взятки? Если и в правду было так.

Тут уже можно усмотреть семейный конфликт иного рода – «семья ФСБ» против «семьи МВД». Вновь следует напомнить о событиях 1982 года – тогда глава МВД Щёлоков пытался сокрушить главу КГБ Андропова. К счастью, те времена миновали, и противостояние теперь возникло не на высшем уровне.

Понятно, что Сугробов пытается оправдаться, но есть в его словах нечто, что требует более внимательного рассмотрения. Речь об «оперативном эксперименте»:

«Убеждён, что никаких провокационных действий не было, так как все изобличённые коррупционеры не получали деньги против своего желания. А смысл провокации именно в том, что деньги были получены помимо воли лица. Оперативное внедрение и оперативный эксперимент предусмотрены законом об оперативно-розыскной деятельности, и оперативники руководствовались строго этим законом».

Коль скоро речь зашла о Законе об ОРД, стоит взглянуть, что же там написано:

«Глава II. Проведение оперативно-розыскных мероприятий

Статья 5. Соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной деятельности

<…> Органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается:

<…> подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация) <…>.

Статья 6. Оперативно-розыскные мероприятия

При осуществлении оперативно-розыскной деятельности проводятся следующие оперативно-розыскные мероприятия: …

10. Прослушивание телефонных переговоров.

11. Снятие информации с технических каналов связи.

12. Оперативное внедрение.

13. Контролируемая поставка.

14. Оперативный эксперимент. <…>

Статья 7. Основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий

Основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются:

1. Наличие возбуждённого уголовного дела.

2. Ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о:

1) признаках подготавливаемого, совершаемого или совершённого противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела…»

Эксперты поясняют, что оперативный эксперимент представляет собой «воспроизведение обстоятельств противоправного события», что позволяет создать условия для задержания подозреваемого в преступлении с поличным. Здесь тоже остаются лазейки, которые опытный следователь или адвокат может использовать для достижения желанной цели. Но не в этом дело. К сожалению, из того, что Сугробов поведал адвокату, не ясно, все ли требования закона были соблюдены его сотрудниками. В частности, возникает вопрос: что послужило основанием для проведения оперативного эксперимента и в чём выражалось согласие чиновника на получение взятки? Судя по материалам, попавшим в распоряжение «Новой газеты», чиновники выражали своё отношение с помощью улыбки, которая возникала на лице после получения денег. Однако лукавая статья закона не позволяет однозначно трактовать эту улыбку как согласие.

После ареста Сугробову пришлось практически в одиночку противостоять тем, кто пытался доказать его вину. Судя по всему, рассчитывали сломать бывшего заместителя главы ГУЭБ, Бориса Колесникова – полученная им в июне 2016 года закрытая черепно-мозговая травма позволяет предположить, что он подвергался побоям с целью добиться признания вины. А вскоре после этого Колесников выпал из окна шестого этажа здания Следственного комитета России, куда был доставлен для допроса. Не исключено, что он покончил с собой, поскольку не видел иного выхода из этой ситуации. Однако версия о доведении до самоубийства не нашла поддержки в СКР.

Противостояние ГУЭБ МВД и УСБ ФСБ, ставшее причиной ареста Сугробова и его сотрудников, находит отражение на страницах газет. Но вот что удивительно – в одной газете можно прочитать утверждения, противоречащие одно другому. 7 ноября 2016 года «Новая газета» на основе материалов этого дела начала публикацию серии статей, которые явно преследовали цель оправдать Сугробова и Колесникова. Но уже через несколько дней та же газета опубликовала статью другого автора, цель которого очевидна: утопить Сугробова и очернить память Колесникова. Речь идёт о том, что сотрудники ГУЭБ якобы сфабриковали дело против сотрудников НПО им. Лавочкина, чтобы «подправить репутацию ГУЭБ» после ареста его руководителей и показать, что управление ведёт борьбу с реальными преступниками, а не подстрекает невинных госчиновников к получению взяток. Однако вот что газета «Коммерсант» писала ещё в 2014 году:

«С января 2012 по февраль 2014 года руководители "НПО имени Лавочкина" заказывали и оплачивали в ООО НИИЦ МАИ-ЛАСТАР десятки различных изысканий и исследований, проводимых якобы в интересах ФГУПа. Среди них, например, оказалась разработка материалов "сравнительного анализа по результатам подготовки и запуска" принадлежащего Германскому центру авиации и космонавтики микроспутника TET-1 "в качестве попутной полезной нагрузки" с российского спутника дистанционного зондирования Земли "Канопус-В". На самом деле, считают участники проверки, такие исследования были никому не нужны, а использовались лишь для хищения денег».

Такая же схема распила бюджета примерно в те же годы могла быть использована в одном из подмосковных НИИ. По мнению бывших сотрудников этого НИИ, там из бюджета за два года оплатили более 40 липовых, «бумажных» НИР. Эта возможность появилась благодаря тому, что институту было поручено выполнение программы федерального значения стоимостью более полумиллиарда рублей. При этом никого в Минпромторге, включая министра Мантурова, не смутило, что в институте к тому времени осталось не более десятка квалифицированных специалистов, а общая численность работников не превышала ста человек. Может возникнуть сомнение в способности института освоить полумиллиардный бюджет, но в малой численности есть и преимущество – если разделить бюджетные средства на каждого с учётом занимаемой должности, то руководство института может «наварить» немалый капитал.

Любопытно, что один из руководителей НПО Лавочкина прежде курировал РВСН, а директор упомянутого НИИ был замполитом дивизии РВСН. Но это не более чем совпадение, хотя нельзя исключать и такой возможности – некий гражданин, служивший прежде в РВСН, забрался довольно высоко по карьерной лестнице и вот теперь оказывает однополчанам ценные услуги.