Рафаэль и бабы-жабы

– Черная, красная и паюсная икра. Где она подевалась?

–Прозрел, старый пень. Усохла икра, пока ты с Виолой катался. Мог бы и больше прикупить, как я велела, а ты пожадничал, – упрекнула соседка, облизывая маслянистые губы. – В море икорка тебя поджидает.

– Я не осетр, чтобы ее метать.

Дабы не распалять страсти, мысленно пожелал: “Чтоб ты, ненасытная зараза, подавилась “.

Виола Леопольдовна, а затем и хозяин квартиры, вымыли руки и сели за стол.

– Рафаэль, не будь скрягой, включи-ка люстру для праздничного настроения! – по-хозяйски велела Тамила.

– И без люстры светло. Ложку мимо рта не пронесешь. Если превышу лимит по потреблению электроэнергии, то с меня взыщут двойную плату.

– Не скупись, где наше добро не пропадало, еще успеешь в потемках в гробу належаться.

– Типун тебе на язык.

– ты не вечный, все мы там будем. А сейчас должно быть светло и празднично в честь знатной гостьи, своим визитом оказавшей тебе почести и услугу.

Художник включил, на трех рожках вспыхнули лампочки, каждая в 40 ватт.

– Теперь полный порядок, почти все в ажуре. Люблю блеск и шик, – сообщила Швец и крепко, на правах тамады взяла инициативу в свои руки:

– Солянка на месте, а где хрустальная пепельница? – окинув воловьим оком содержимое стола, спросила Баляс.

– Здесь не курят. Джим и я не переносим табачного дыма, – ответил хозяин.

–Рафаэль, брось заливать. Виола привыкла к тому, что ей все разрешено. Живо неси хрустальную пепельницу! – велела соседка.

– Пепельницы нет.

– Тогда подай чашку или блюдечко, – и сама, не дожидаясь его реакции, открыла дверцу серванта, взяла фарфоровую чашку из чайного сервиза и поставила на стол возле гостьи.

Скрипя зубами, художник промолчал и, заметив в руке риелтора пачку сигарет «Пьер Карден», подумал: «Такой кобыле следовало бы курить махорку или папиросы «Беломорканал», а не пикантные импортные сигареты с ментолом.

– Давайте выпьем за приятное знакомство. Тебе, Рафаэль, коньяк, а нам, слабым женщинам шампанское. Открывай бутылку, или разучился ухаживать за прекрасными дамами? Аккуратно, чтобы без хлопка, а то весь напиток в пену уйдет…

Суховей взял тяжелую темно-зеленого цвета бутылку, сорвал фольгу и расслабил проволоку, прижал пробку пальцем, чтобы ее не сорвало давлением. Медленно стравил воздух.

– Для начала следует оформить генеральную доверенность. Заверить ее в нотариальной конторе,– напомнила Баляс о причине встречи. – Но уже поздно, конторы закрыты. Поэтому этим вопросом займемся завтра, а сегодня, как поется, я тебя очаровала. Уважим Евдокима Саввича, чтобы зазря продукты и напитки не пропали.

Хозяин разлил шампанское по фужерам, а Тамила его рюмку наполнила коньяком из давеча початой бутылки.

– Выпьем за дружбу и плодотворное сотрудничество! – на сей раз, тост огласила Виола. Выпили и налегли на закуску.

– Везучий ты, Рафаэль, только не сочти за зависть, – нарушила паузу Швец. – Такое богатство нежданно-негаданно подвалило. Получишь скоро кучу долларов или евро, положишь на депозит в банк и будешь жить на проценты, как кум королю, ни в чем себе не отказывая. Где бы мне такого муженька-спонсора найти?

– Да, легче станет,– согласился он и пожаловался. – А то ведь пенсии при самых скромных расходах хватало лишь на две недели. Из-за этого и Джиму приходится страдать – редко ему перепадают любимые сахарные кости, а все больше овсянкой и перловкой кормлю, словно жеребца. Кстати, где мой дог?

– Я его на лоджии закрыла, чтобы не беспокоил, не напрягал Виолу, – ответила соседка, поглощая последний бутерброд с красной икрой.

– Он же у меня смирный, культурный и сообразительный пес, – упрекнул ее Суховей. – В меня характером.

– Да, собаки копируют поведение и настроение хозяина, даже иногда обликом на него похожи, – подтвердила Баляс. – Вы, наверное, заядлый охотник? Очень обожаю жаркое из дичи, утки, фазана, перепелки или кабанчика…

– С чего вы взяли, что я охотник?

– Так ведь собаку держат не ради баловства, а для охоты или охраны. Зачем задарма корма переводить? Я совершенно не понимаю психику и логику владельцев собак. Никакого проку, одни проблемы. Постоянный запах псины, экскрементов, вши, блохи, гниды, клещи, шерсть. Пес взбесится и покусает, а то и загрызет. Таких трагических случаев немало.

– Только от жизни собачьей собака бывает кусачей, – напомнил Евдоким Саввич. – Джим за заботу и доброту платит мне той же монетой. В отличие от людей, совершенно избавлен от таких гнусных качеств, как лукавство, жадность, коварство и предательство.

– И где они, медали, монеты, хотя бы медяки? – усмехнулась соседка и сама же ответила. – В унитазе.

– Так и люди работают на унитаз, – парировал он и, не глядя на гостью, произнес. – Особенно с отменным аппетитом.

Баляс, увлеченная деликатесами, пропустила его намек мимо больших оттопыренных, как у слона, ушей с гроздьями сверкающих рубинами золотых серег..

–Рафаэль, я давно хотела тебя спросить?

– Так спрашивай.

– Зачем ты завел такого большого пса. Мог бы держать таксу, пуделя или спаниеля. После дога, наверное, какашки, не к столу сказано, тачками вывозишь, весь подъезд пропах мочой и псиной.

– Я его не выбирал, мне Джима сама судьба послала. Подобрал его брошенным, голодным щенком, – возразил Суховей.

– Если такой милосердный, то так тебе и надо. Нюхай его испражнения, но не отравляй настроение соседям.

– Джим – чистоплотный, нужду справляет во время прогулок.

– И все же ты не прав, слишком расточителен. Зачем, скажем, кормить Джима, если с таким же успехом можно обзавестись свиней или козой. Всегда на столе будут сало, мясо и молоко. Еще от продажи излишек реальная прибыль.

– Эх, Тамила, мелочная, меркантильная душонка, все измеряешь деньгами. «Братья меньшие» даны Творцом для радости и пользы. Джима держу из любви к животным, которые в отличие от людей, корыстных и коварных, никогда не предают и даже, иногда, жертвуют своей жизнью. Коты и кошки, хоть и гуляют сами по себе, но привязаны к человеку, врачуют его от недугов лучше иных докторов с «липовыми» дипломами.

– А-а, бабушкины сказки, – небрежно махнула соседка рукой и упрекнула.– Если Джим такой умный, то почему у него нет ни одной медали? У других псов шеи гнутся под тяжестью наград, а у твоего пса ни одной, даже простой медяшки.

– Потому что мы не участвуем в дешевых спектаклях, где все пропитано фальшью и обманом. Конечно, в том вина не собак, а их владельцев и продажных судей. Я однажды посмотрел на этот конкурс и решил не марать Джима в этой грязи взрослых забав и интриг. Там схема простая, кто больше вложил средств в мероприятие, в том числе и праздничный банкет, того кобеля или суку признают победителем, дают дипломы, цепляют на шею очередную бляху. Подобное, творится и в клубе любителей кошек.

– Чтобы не говорил, как бы, не рекламировал своего пса, а самое лучшее лекарство от стресса и прочих болячек коньяк и шампанское под шикарную закуску, черную, красную и паюсную икру,– сообщила Тамила.

– Интересное у вас, Евдоким Саввич, кредо, – усмехнулась риелтор, и упрекнула. – Люди, как и собаки, тоже бывают разные, и дворняжки, и благородные, породистые псы и суки. Поэтому не следует всех мерить одним аршином.

– Только от жизни собачьей собака бывает кусачей, – снова напомнил художник. – От рождения все щенки добрые и потешные, а злыми собак делают люди. Очень точно подмечено, что они копируют характер, даже внешность и манеры, своего хозяина. Меня возмущает и огорчает, что люди держат собак на цепи в холоде и голоде. Некоторые дикари, садисты их отстреливают или устраивают кровавые бои, ради азарта и обогащения. А ведь животные, как и люди, достойны лучшей жизни. Я верю, что наступит время, когда человек, собака и другие животные будут существовать на равных в доброте и гармонии.

– Рафаэль, ты идеалист, мечтатель. Индюк тоже думал и в суп попал. Выкинь из головы эту ересь, а то признают дебилом или шизофреником, – предупредила соседка.

–По характеру я добродушный, миролюбивый и поэтому Джим – смирный, словно телок, не проявляет агрессию. Он тонко чувствует характер человека, его настроение, замыслы и намерения…

– Прямо таки экстрасенс. А на меня злобно рычал и несколько раз облаял. Не телок, а волкодав, готовый из-за угла клыками и зубами цапнуть, – пожаловалась Швец.