Стрелец государева полка. Меч падишаха

***

И вот он в Стамбуле. После стольких мытарств и злоключений. Стоило сделать малое – просто пойти по улицам Стамбула и отыскать квартал под названием Фанар. Поначалу он хотел сразу броситься к Адреотису, но затем решил пока отложить визит. Тогда пришлось бы все рассказать Ржеву, а делиться этим с Василием он не хотел.

Федор точно теперь понял, что кардинал Ринальдини был прав – он не более чем разменная монета в большой игре, и московскому царю и его воеводам было плевать на какого-то боярского сына. Одним менее, одним более – какая им разница? Разве они людские жизни ценят? И потому ему стоило подумать о себе…

***

– Чего задумался, Федор? – голос Василия вернул его к действительности.

– Про жизнь свою думаю, Вася.

– И это я слышу от воина?

– Ты ради чего службу правишь, Вася?

– Ты о чем?

– Ради чего все это?

– Ради чего я добрался сюда? Ради службы. Я служу моему царю!

– И только?

– Я не могу понять тебя, Федор.

– А понять меня не так трудно, Вася. Что тебе лично даст сия служба? Не Москве и не государю. А тебе?

– Разве все можно мерить деньгами, Федор? А вера православная?

– Вера? Ты вот за службишку свою кое-чего получишь от царя, коли на Москву возвернёшься. Так?

– Государь может меня наградить. То его воля!

– Коли поручение выполнишь, то непременно наградит. А я? Что достанется мне? Я рисковал и трудился рядом с тобой, Вася. Но получу ли я хоть половину от того, что получишь ты? Или Минка? Что он получит от царя?

– Федор! Это слова не воина.

– Прав был Минка, когда про вашу кость дворянскую говорил. Ох, и прав. Бояре московские токмо о своем прибытке пекутся. Сколь сделал я тогда. А меня за то ножиком по горлу хотели? Так?

– Сам господь поставил государя великого над людьми. И наш долг честью и правдой стоять за государя! И сейчас нам нужно чтобы Дауд-бей удержался у власти…

6

Стамбул.

Дворец султана.

Анатолийский казаскер Вахид-паша стоял рядом с султаном, и почтительно склонившись к уху повелителя, говорил:

– Женщина эта чудо как хороша, мой государь.

Султан заинтересовался.

– Но тогда почему она не в моем гареме? Там, как меня убеждали, собраны все лучшие красавицы.

– По той причине, мой повелитель, что она не девственница. А для твоего гарема подбирают красивых девственниц.

– Порченный товар? – султан смерил Вахида своим взглядом.

– Отчего порченный, мой повелитель? Женщина расцветает рядом с мужчиной. Она не так юна, но красива и опытна. Она расцветший розовый бутон, государь.

– Никто не смеет даже подумать о таком – дать султану ту, что уже познала мужчину.

– В этом и беда всех султанов, мой повелитель. От вас прячут самые настоящие жемчужины. Но сколько пашей берут себе в наложницы женщин, а не девушек? Ты не думал о том, мой государь?

– Ты заинтересовал меня Вахид-паша. Когда я могу видеть эту женщину?

– Воля повелителя – закон. Она уже здесь.

– Здесь?

– В отдельных покоях, что примыкают к твоим, мой повелитель. Мы можем сейчас посмотреть на неё, если будет на то воля падишаха.

– Идем, Вахид! И если она будет хоть наполовину так хороша, то я не забуду этой услуги. Гаремные красавицы мне порядком поднадоели. Они слишком пугливы, или слишком строптивы, и многие слишком неопытны.

Вахид-паша хорошо знал слабости своего повелителя. Он подобрал для него отличную одалиску, что обещала стать настоящей звездой гарема. Да что там звездой – новой Роксоланой. Католический монах, что рекомендовал её, был воистину знатоком женской красоты.

Султан стал смотреть в небольшое оконце, из которого можно было отлично разглядеть новую красавицу. Падишах даже ахнул когда увидел женщину.

– Да это просто роза!

– Я говорил моему повелителю, зная, что он оценит этот бутон по достоинству.

– Как она грациозна. И как держит себя. Словно ты выкрал её из королевской спальни, мой Вахид. Я видел много женщин, и в моем гареме их много. Но эта – воистину жемчужина среди других.

– И я так подумал, мой повелитель.

– Где ты сумел добыть такую красавицу? – султан посмотрел на казаскера Анатолии.

– Это пленница, купленная мною недавно.

– Пленница? – султан строго посмотрел на Вахида. – И как долго она была в твоем гареме?

– Гареме? Что ты, мой повелитель, падишах полумира и гроза неверных. Мог ли я даже подумать, чтобы коснуться этой женщины? Она была мною куплена только для моего повелителя. Я оценил её достоинства и приготовил дар султану.

– Это хорошо, что ты к ней не прикасался. А другие?

– Она не тронута уже много месяцев. Так говорит мой врач-венецианец, что осматривал её.