Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция

– Какой ещё мятеж?

– Пособники царя Ларса устроили здесь опорную базу. Внизу, в подвале хранятся большие запасы оружия, амуниции, медикаментов и продовольствия. Всё подготовлено для выступления заговорщиков и свержения римского сената. Меня внедрили в имение под видом подпольного гладиатора. Однако нам надо убираться отсюда. Если в имение нагрянут сообщники Квинта и обнаружат, что он мёртв, нам не поздоровится. Мне следует сообщить Камиллу о смерти Квинта, чтобы люди Камилла устроили здесь засаду.

– Ты говоришь складно, но ты врёшь, Юл.

– С чего ты так решила, дурочка?

– Не такая дурочка, как ты думаешь. Ты знаешь Марка Горация Тремора?

– Не только знаю, но был свидетелем, как Марк, воспользовавшись неразберихой, которую устроили дезертиры, убил…

– Брось! Ты совсем заврался. Зачем Марку надо было убивать моего отца?

– Неужели сама не понимаешь? Твой отец был против вашего брака. Он прочил тебе в мужья Аппия Корнелия Амбидекстра, ты даже, кажется, с ним целовалась.

Я просто оцепенела от неожиданности и уставилась на Юла изумлённым взглядом.

– О, ужас! Откуда ты знаешь?

– Марк рассказал. Он подсматривал за вами.

– Но почему трофейные стрелы Марка оказались у тебя?

– Он, дурачок, хотел скрыть своё преступление. Трофейные лук и стрелы могли изобличить его, и он подарил лук и чехол мне. Наверное, Марк надеялся, что подозрение падёт на меня, а он останется чистеньким. Он – подлец, Клелия. Не будь дурой, он не стоит твоего внимания. Слышишь меня? Чего застыла?

– Я не верю, что Марк – подлый убийца. Я знаю его много лет, мы росли вместе!

– Он – подлец и не стоит твоего внимания. Он хотел перебежать к этрускам, а ты после этого стала бы его наложницей. Забудь его! Твоя задача сейчас – забыть его, выбросить из головы и начать новую жизнь. Поверь, все твои страхи и переживания после этого улетучатся как дым. Я помогу тебе. У нас есть немного времени, чтобы забыть Марка. Поверь, нам будет хорошо!

– Ты с ума сошёл. Оставь меня!

Юл не слушал. Он решительно шагнул ко мне и ухватил за край туники. Я дикой антилопой рванулась в сторону.

Туника с треском разорвалась надвое, и бронзовая пластинка, которую я продолжала хранить на груди в потайном кармане, поскольку продолжала считать её нашим с Марком талисманом, с глухим стуком упала на деревянный пол спальни.

Юл сразу же отпустил меня. Он живо нагнулся, поднял пластину, и вдруг лицо его озарилось такой радостью, словно он обрёл бессмертие и стал равным богам.

– Не зря, значит, я вернулся. Откуда она у тебя?

– Нос дал, – сказала я, солгав, сама не зная почему.

– Где он её нашёл?

– Где-то на конюшне, кажется. Я не интересовалась. Какая разница?

– Зачем ты тогда хранишь её?

– Нос сказал, что она принесёт мне удачу.

– Ты, в самом деле, глупая девчонка!

Юл вдруг круто повернулся на пятках и сел за столик в углу спальни.

– Свети сюда!

– Почему ты командуешь?

– Потому что я знаю всё или почти всё, а ты ничего не знаешь. Говорю тебе, мы сейчас с тобой раскроем заговор! Ты должна молиться на меня…

Я подкатила бронзовую лампу ближе к столику, она очень удобно передвигалась на колёсиках.

Юл положил пластину на стол так, чтобы была видна её вогнутая сторона.

– Прижми пластину к столу. Да не так. Крепче!

Костяная пилка мешала мне прижимать пластину к поверхности стола. Юл бесцеремонно вырвал пилку из моей руки.

– Дай сюда!

В следующий миг, я не успела глазом моргнуть, как он при помощи кончика пилки ловко нацарапал на вогнутой стороне пластины следующий текст: «IGNIS VESTAE TABUIT».

Я похолодела с головы до пят.

– Какие ужасные слова!

– Молчи лучше! Теперь мы сможем ввести в заблуждение заговорщиков. Поняла?

– Ничего не поняла. Как?

– Я знаю канал связи, который использовал Квинт.

– Откуда?

– Твой Марк сболтнул. Он ещё глупее, чем ты.

– Марк тоже связан с мятежниками?

– А ты думала, что Марк – патриот? Как бы не так! Уверен, что твой отец что-то прознал о его художествах, и твой ненаглядный Марк прикончил его.

– Не говори так. Мне становится очень страшно!

– Теперь ты поняла, из какого болота я тебя вытащил?

Юл поднялся, с насмешкой посмотрел мне прямо в глаза. Его тонкий шрам на щеке вдруг странно побелел.

– Ты с Римом или против него? Решай!

– Конечно, с Римом!