Отличники от других… Первая четверть

Отличники. От других…
Влад Бобровский

Эта книга о тех молодых людях, кто считает, что отличается от окружающих.Книга, наполненная спокойным юмором, написана от лица главного героя.Летом на море он случайно знакомится с девушкой-инвалидом. Ему нравится новая знакомая, воспринявшая его всерьёз. Она – умная, рассудительная, уверенная и жизнерадостная, несмотря на увечье. Ради неё он пересматривает свои детские взгляды на особенных людей, начинает тренироваться, чтобы стать достойным дружбы с ней.

Отличники

От других…

Влад Бобровский

Каждый человек имеет право быть таким, каков он есть.

Иллюстратор Владимир Касторный

© Влад Бобровский, 2019

© Владимир Касторный, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-4483-8306-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Это был ещё один год, когда с мамой и сестрой мы отдыхали на Чёрном море, в пионерском лагере. Я закончил седьмой класс и, строго говоря, давно не считался пионером. Для мамы это была часть её работы с детьми, а для нас с сестрой – что-то типа Дома отдыха, с условием выполнения местных правил и распорядка дня. Учёба в школе была для меня не очень сложной. Я дружил с одноклассниками, некоторых из которых знал с детства по играм во дворе. Но от продолжительного общения уставал, и если после уроков те собирались компаниями играть в футбол, я стремился домой, где предвкушал встречу с героями очередной интересной книги. Я был клиентом как минимум трёх детских библиотек, в которых перечитал, помимо рекомендованных школьникам заботливым Министерством образования СССР, многие другие интересные издания, не «предписанные» вниманию подростков.

Лагерь, по традиции, был для меня обязанностью. Я наизусть знал всё, что может там произойти, какие будут экскурсии, развлечения. Может быть, за исключением настоящей военизированной игры «Зарница», которая устраивалась для старших ребят. И мне в этот раз довелось побегать с деревянной копией автомата Калашникова по холмистым, заросшим кустарником лугам в зелёной, похожей на военную, форме. На поле звучали даже настоящие взрывы с дымом. После одной из перебежек в атаке я упал на землю, и метрах в трёх от меня такой взрыв прогремел. Приподняв голову, чтобы оглядеться, увидел взрослого человека в военной полевой форме и в каске, который сидел в замаскированном кустами окопе и махал рукой, чтобы я отползал в сторону. Эта игра увлекала, особенно когда, представляя себя партизаном, я скрывался в окопах и в зарослях, где наелся ежевики и орехов с кустов лещины. Потом я узнал, что устроители «Зарницы» пригласили солдат из военной части для организации этих самых взрывов, окопов, холостых выстрелов, сигналов ракетниц и прочих атрибутов настоящего боя.

Я научился сносно плавать и мог заплывать к буйкам, и даже за них, чего вожатые не одобряли. От санкций в виде запрета купания до самого отъезда домой меня спасала протекция мамы. В этот раз, нырнув однажды к яркому, усыпанному разноцветными камнями, залитому солнцем дну, я нашел в песке позеленевшую от времени большую медную монету 5 копеек 1868 года с полу-истёртым царским двуглавым орлом на реверсе. Правда, я очень завидовал сестре, которая умудрилась в том же месте найти абсолютно неповреждённую монету в 3 копейки 1893 года. Но, по большей части, среди моих трофеев оказывались полупрозрачные камешки, ракушки и камни с отверстиями, которые почему-то называют «куриные боги».

В один из дней, была отличная погода, я загорал на пляже и читал книжку про Робинзона Крузо. Все пошли купаться, и я поплыл к буйкам, чтобы выбраться из окружения визжащих и барахтающихся на мелководье, как косяк сельди в трале, ребят и рассмотреть на глубине красоты морского дна через стекло маски. Эта новая игрушка позволяла мне видеть подводный мир, как в иллюминаторе «Наутилуса», при этом, солёная вода не попадала в глаза и в нос. Меня обогнала девушка. Я обратил внимание на то, как она красиво плывёт кролем, правильно, как пловцы на олимпиаде, что недавно показывали по телевизору. Где-то в глубине души мелькнула досада от того, что сам так не могу, правильно и красиво. Она доплыла до буйка, отдохнула минутку, обняв его красный бок, и откинув со лба мокрые волосы, посмотрела на меня. Чувство неуверенности охватило меня от прямого взгляда её зелёных глаз. Симпатичное лицо с небольшим вздёрнутым носиком, раскраснелось, и на нём сверкали капельки воды. Она улыбалась. Мне улыбалась!

– Привет, Мальчик! А можно, я с твоей маской поныряю? – услышал я неожиданно мелодичный голос.

Я стащил с лица и протянул ей свою игрушку:

– Привет! А как тебя зовут?

– Маша, – ответила русалка и, озорно взглянув на меня из-за стекла маски, нырнула на глубину. Потом вынырнула через минуту за моей спиной и крикнула: «Спасибо, Мальчик!», а когда я обернулся – на поверхности воды были только круги и мелкие пузырьки. Я поплыл к буйку и, обняв его, повис, глядя под воду, где на большом валуне косы ярко-зелёных водорослей шевелились в прибое, а среди них на песке сверкали белые ракушки и осколки мрамора. Пока наблюдал за стайкой рыбок, вернулась Маша также неожиданно, как и исчезла и, ухватившись рукой за бочонок буя, свободной сняла маску, протягивая мне. Задорные огоньки в её зеленых глазах играли с солнечными зайчиками, отразившимися от волн моря.

– Здо?рово! – с восторгом крикнула она, отдышавшись. – А как тебя зовут, Мальчик?

Я назвал свое имя. Самому надоело, что она зовёт меня все время Мальчиком.

– Вот и познакомились, – сказала она. – Очень приятно!

– А, ты красиво плаваешь, Маша!

– Спасибо! Это меня папа научил. Мы с ним каждое лето приезжаем на море. Здесь классно, правда?

– Да, мне тоже нравится. Такие красивые горы, теплое море! Люблю походы и экскурсии. Но в пионерском лагере, где я живу, бывает скучно. И всякие линейки, зарядки, а особенно тихий час после обеда – не по мне.

– А, я бы хотела в лагерь попасть. Играть вместе со сверстниками – это ведь весело! Много друзей!

– С папой бы, с удовольствием на море отдыхал «дикарями» вместо лагеря, – задумчиво ответил я. – Он придумывает столько интересных игр! Но, обычно всегда работает. Я с ним только по вечерам общаюсь.

– Мой папа очень добрый и тоже любит со мной заниматься. Он находит мне интересные книжки, и я читаю их запоем, даже по ночам, пока не закончу. Не могу заснуть, пока не пойму, что будет с героями. Давай, наперегонки?

– Давай, – сказал я и что есть силы, поплыл к берегу, с шумом разбрасывая вокруг себя тучи брызг.

С сожалением увидел, как Маша уплыла далеко вперёд, а когда вернулась, я мысленно похвалил себя за то, что заранее надел маску, и она не видит моего покрасневшего лица.

– От тебя брызги, как от моторной лодки, Влад. Плавать нужно аккуратно, не тратить силы на разбивание воды руками. Посмотри, моя рука входит в воду не с ударом, а плавно, и с силой греби ладошкой, когда она окажется под водой, – пояснила она и грациозно показала мне замедленные движения пловца кролем. – Понял?

Я попробовал сделать несколько гребков. Получилось, но как у робота. Рука, выскочив из воды вверх, по инерции ударяла по поверхности моря, и на гребок размаха уже не оставалось.

– Сто?ящий секрет! С непривычки, не очень удобно. Руки устают.

– Ноги держи ровно вытянутыми и перебирай ими, как будто быстро поднимаешься по невысоким ступенькам. А голову поворачивай в сторону руки, которая остаётся сзади. Так вода не так будет попадать в лицо, и ты сможешь быстрее плыть, – продолжала весёлым голосом моя новая подруга.

– Спасибо, Маш. Ты классно объясняешь! – воскликнул я, отплёвываясь от воды.

И поплыл на спине, перебирая ногами. Так у меня получалось более-менее быстро плыть и одновременно отдыхать на воде.

Новая знакомая плавала вокруг, наслаждаясь морем и время от времени, поворачивая голову с развевающимся в воде шлейфом длинных волос, хитро поглядывала на меня. Маска явно была неуместной. Я начал боком «подрабатывать» к берегу, имитируя длинную баржу, и тоже смотрел на неё, как бы через иллюминатор. А потом барьер стеснительности куда-то делся, уступив место непонятной раскрепощённости, и смех разобрал меня. Мы резвились, напоминая окружающим стайку морских котиков, ныряли за цветными камушками и болтали о том – сём, шутили. Было легко и весело разговаривать с практически незнакомой девушкой. Я не замечал у неё и тени снисходительности или высокомерия, которые раньше зачастую испытывал на себе при общении с другими сверстницами. Доплыв до мелководья, я встал на заросший водорослями скользкий валун и рассмеялся, должно быть, так заразительно, что и она засмеялась звонким заливистым смехом. Она тоже подплыла к валуну и на минутку забралась на него, но поскользнулась, погрузившись в воду и попутно столкнув меня с мели.

– Давай на берег, Владик? – позвала Маша сквозь смех.

– Поплыли, – согласился я, почувствовав, что мне тоже надоело купаться.

– Поможешь немножко? – спросила она, когда мы, барахтаясь, подплыли к самому берегу, и мелкая разноцветная галька уже щекотала наши животы, мешая плыть.

– Конечно, – согласился я, не успев осмыслить, чем собственно нужно помочь.

Мы встали на ноги одновременно, и она тяжело опёрлась на мое плечо, отбрасывая рукой мокрые волосы, шлёпнувшие меня по спине. Меня пронзило острое незнакомое чувство, смешавшееся тут же с жалостью к ней. Я увидел, что правая нога её не имела ступни. Голень заканчивалась сантиметрах в тридцати от земли, и девушка вынуждена была сохранять равновесие на левой ноге, чтобы стоять прямо. Надо сказать, что делала она это ловко и даже грациозно. Я увидел в её посерьёзневших глазах беспокойство впрочем, быстро сменившееся уверенностью.

– Влад, просто иди, а я немного обопрусь о твоё плечо, – сказала она. – Нести меня не нужно.

Я осторожно пошёл по горячим камням пляжа к шезлонгам, на которые указала она. Возле них блестели на солнце металлические костыли. Маша прыгала на левой ноге ловко в такт моим шагам, лишь слегка опираясь на руку, чтобы сохранить равновесие. Она села на шезлонг, разгорячённая, внешне весёлая и стала вытирать большим испещрённым яркими латинскими буквами полотенцем свои длинные волосы. А я смущённо стоял рядом, по инерции глупо улыбаясь и боясь что-либо сказать. Не мог найти слов, чтобы продолжить разговор, лихорадочно соображая, что лучше: посочувствовать ей, (но как?) или сделать вид, что всё отлично и подбодрить её (тоже как?).

– Давно с тобой это случилось? – наконец спросил я, решив, что это будет самый нейтральный вопрос.

– Зимой, в прошлом году. Было скользко, и машина не успела остановиться… «Врачи сделали все, что смогли», – как мне сказала мама. Сохранить ногу не было возможности.

Маша отвернулась, а голос её приобрёл металлические нотки.

– Я тебе сочувствую, – произнес я еле слышно, и тут же покраснел. – Тебе, наверное, тяжело ходить. Ты ходишь на костылях?

– Я уже привыкла, – сказала девушка, должно быть, поняв моё замешательство. – Я тренируюсь шагать с протезом, и непременно буду ходить как все здоровые люди. Пока костыли ещё использую, если долго на ногах. В школе там, или гуляю, стараюсь без них обходиться. Не люблю шушуканья за спиной и жалостливых взглядов вдогонку. Хочу научиться бегать также хорошо, как плавать.