Кто сладким закусывает

Кто сладким закусывает
Виталий Скворец

Правитель Бухары собрал все силы и, призывая на помощь слуг, зычным, хорошо поставленным царским голосом крикнул:– Помогите!!! – Но вместо повелительного голоса из его горла вылетел мышиный писк, который он сам едва услышал. Эмир протянул руку к пиале, наполовину наполненной какой-то жидкостью, и в два глотка жадно выпил её содержимое. Эффект был потрясающий!!! В пиале находилась самогонка, не допитая накануне! И прежде чем эмир понял, что он пьёт, жидкость устремилась в самую душу.

Кто сладким закусывает

Виталий Скворец

© Виталий Скворец, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Восток – дело тонкое…

– Скажите поручик, как ВЫ вели бы себя по отношению к человеку, нанёсшему ВАМ оскорбление? – Спросил полковник у своего подчинённого.

– Я тотчас вызвал бы его на дуэль и кровью смыл бы нанесённую обиду – с горячностью воскликнул двадцати пятилетний поручик – поляк, сосланный царским правительством за симпатии к участникам Варшавского восстания.

– Ну, а если бы волей каких либо обстоятельств ВЫ не смогли бы получить сатисфакции (удовлетворения), своей обиде, то как бы Вы поступили в таком случае? Если бы человек не обидел или не оскорбил ВАС, но был бы просто неприятен? Как быть тогда? – Спросил полковник Урусов и, словно экзаменатор, задавший каверзный вопрос школяру, с интересом посмотрел на своего подчинённого.

– В таком случае, Иван Егорович, я попытался, сколь можно реже видеть неприятного мне субъекта. – Ответил поручик, не понимая, куда клонит его начальник.

– Вот в этом и есть различие аспекта мышления между европейцем и азиатом. Мы – европейцы, постарались бы удалиться от объекта своего недоброжелательства. Азиат же постарается быть ближе к врагу или ненавистнику.

– И в чём же суть сих действий Иван Егорович? – спросил поручик.

– В том милейший, что находясь рядом с врагом, улыбаясь ему и заглядывая в глаза, легче всадить нож в спину. Любой азиат скажет ВАМ, что чем дальше ТЫ от врага, тем тяжелее добраться до его горла.

– Но бить из-под тишка – это подлость! – С отвращением воскликнул молодой поляк, у которого был свой, устоявшийся кодекс чести, явно отличавшийся от азиатского менталитета.

– Ну, ВЫ поручик скажете, что это подлость, а я скажу ВАМ, что это Азия. Именно поэтому, европеец рассказывая о потери близкого человека, скорбит, стараясь вызвать сострадание у собеседника. Азиат же расскажет о своей потере с полуулыбкой на устах, тихим голосом и с уверениями, что ушедшему лучше на небесах, чем нам на земле. Он сделает это в силу сложившихся традиций, стараясь не расстроить своего слушателя.

– Иван Егорович, от ВАШИХ рассказов я в полнейшей растерянности. – Воскликнул поручик Анджей Комаровски и добавил:

– По вашим рассказам, получается, что с одной стороны, нет более жестокого и коварного человека, чем азиат. С другой же стороны нет людей более гостеприимных и доброжелательных. Где же истина?

Полковник, уже не раз бывавший в Азии и на Кавказе и знавший кроме доброго десятка восточных языков обычаи восточных народов, усмехнулся и сказал фразу, долетевшую к нам сквозь столетия:

– ВОСТОК – ДЕЛО ТОНКОЕ…

Отряд

…Казачий экспедиционный отряд в составе двухсот пятидесяти сабель, усиленный канонирской частью из четырёх лёгких горных пушек, под командованием полковника Ивана Егоровича Урусова, шёл походным маршем в Бухару. Об этом, Эмир Бухарский попросил русского царя, дабы удержаться на троне, сотрясаемый внутренними распрями и агрессией внешних врагов в лице Кокандского и Хивинского шахов.

Сам полковник, по сути, был сослан в Среднюю Азию, за вольнодумство и нежелание мириться с беззаконием, творимым в войсках царскими генералами.

Кроме него в почётную ссылку попал офицер российской армии, поляк по национальности, бравый офицер и противник самодержавия, поручик Анджей Комаровски.

Двести пятьдесят казаков и три десятка артиллеристов, не были сосланы за волюнтаризм (вольнодумие), а попали в экспедицию благодаря присяге царю и отечеству.

Уже три недели, как отряд и обоз обеспечения, растянувшийся на добрую версту, походным маршем, шли к границе Бухарского эмирата, где их ждали нукеры (доверенные войска и телохранители) эмира. По дороге к месту назначения, отряд участвовал в нескольких мелких стычках с кочевниками из кипчакских степей, которые не прочь были поживиться дарами русского царя, посланными с отрядом эмиру Бухарскому и заодно завладеть пушками. Пока, благодаря умелому руководству своего командира, отряд потерь не имел. Больных тоже небыло. Степень доверия казаков к своему полковнику, была запредельной. Каждый из них видел в своём начальнике залог успешного выполнения миссии и бойцы понимали, что только их сплочённость поможет им вернуться обратно к своим семьям.

Иван Егорович всецело доверял своему войску, и только его заместитель, поручик Анджей Комаровски, внушал ему некоторое недоверие. Его заместитель был храбр в бою, но некоторые его высказывания, наводили начальника на мысль, что поляк, мягко говоря «недолюбливает» русских. Поэтому, полковник в очередной раз возвращался к разговорам, в которых старался понять недовольство поручика, которое раз за разом проскальзывало в их беседах…

… – Так вы, батенька, считаете, что Польша должна быть независимой от Русской Имперской короны? – Спрашивал полковник, едущий верхом на коне, у поручика Комаровски едущего с ним «стремя о стремя» (рядом).

– Так, есть, Иван Егорович – соглашался поручик и добавлял:

– Всякий народ имеет право на самоопределение и может решать судьбу свою не по указке власть предержащих, но благодаря своей воле.

– Анджей, как прекрасно и ёмко ВЫ формулируете свои мысли! Может, соблаговолите объяснить, чем Российская корона, не угодила польскому народу. Только, без экивоков, батенька, всё на чистоту. Мы с вами вдвоём, и всё сказанное, останется между нами. Тому порукой, назначу, моё слово, слово дворянина и офицера. – Несколько высокопарно, воскликнул полковник, который симпатизировал своему непосредственному подчинённому.

За те три недели, что отряд добирался в Бухару, где наивысочайшим повелением «его императорского величества», русские воины должны были охранять эмира Бухарского Насруллу, полковник проникся уважением к молодому, искренне-чистому в своих делах и побуждениях поляку. Ему импонировала в Анджее и юношеская горячность и храбрость, проявленная в стычках с кочевниками, и прямота, и некоторая наивность суждений. Иван Егорович был с одной стороны доволен, что судьба свела его с таким прекрасным юношей, как Комаровски. Однако, командир хотел расставить «все точки над И» и узнать, насколько возможно доверять своему подчинённому.

До границы Бухарского эмирата оставалось всего сутки с небольшим дневного перехода. Сегодня наконец полковник, знавший, что его подчинённый был по сути выслан за симпатию к Варшавскому восстанию, почувствовал, что наступил момент. Момент, для важного разговора, в котором, определится конечная точка доверия между командиром отряда и его первым заместителем.

… – О чём ВЫ говорите, Иван Егорович. – Воскликнул поручик, – поверьте, милейший, я ни в коей мере, не нуждаюсь в ваших заверениях. Я абсолютно доверяю ВАМ и вашей порядочности. Но скажу вам тоже, что и говорил до сих пор – «Полякам нет необходимости, покровительство Российской короны. Нас с русскими определяют только общие славянские корни. В остальном же только различия: в вере, в языке и в письменности. Народ Польши устал стонать под игом Имперской короны и хочет политической независимости».

Поручик посмотрел на Ивана Егоровича, открытым, «горящим» взглядом, полным юношеского задора и отваги. И без подзорной трубы было вино, что двадцати пятилетний поручик, искренне верит в свои убеждения и готов отстаивать их.

Тогда сорокалетний полковник, кивнул головой, на которой была одета форменная фуражка с двуглавым орлом, показывая, что понял позицию поляка.

– Так, значит Анджей, ВЫ считаете, что народ Польши «стонет под игом царской короны Российской империи».

– Конечно, Иван Егорович. Так же как, и татары, и башкиры, и чуваши, и мордва. Я не говорю уже о прибалтийских и кавказских народах.

– Ну, о кавказских народах, вы уже «загнули», поручик. кажу ВАМ только, что ни один из «угнетаемых» Россией народов не знает, что такое «Крепостное право», которое низводит русский народ до полу рабского состояния. А именно русское крестьянство кормит хлебом Россию, да и половину Европы. Потому-то в мире не знают цены на пшеницу и овёс, пока её не объявят в России, на Нижегородской ярмарке. Если бы в своё время, некоторое из «угнетаемых Россией» народов, заметьте к слову, абсолютно добровольно не вошли в состав Российской Империи, то персы или как они называю себя сейчас, турки-османы, физически уничтожили бы их, дабы расчистить себе «жизненное пространство». И заметьте, это касается не только христианских Грузии и Армении и Алании. Турки десятками тысяч увозили в рабство и вырезали разом целые селения. И их абсолютно не интересовало, что многие народы Кавказа – единоверцы мусульмане. Народы Кавказа сохранили свою культуру, свой язык и свои верования, и саму национальность, только благодаря союзу с Русью. Которая, смею заметить, совершенно не настаивала, и не настаивает, на экспансии своей культуры в их общность. И заметьте, друг мой, что и мусульманские мечети и польские костёлы строятся на территории России. А буддийские дацаны и еврейские синагоги? Так, как вы думаете, русские, сохраняя вековые традиции каждого народа входящего в состав империи, это захватчики и угнетатели?

Полковник, соскочил из седла своего скакуна и, взявшись за стремя, побежал рядом с конём, чтобы размять затёкшие в седле ноги. Поручик последовал его примеру.

– Хорошо, Иван Егорович – воскликнул он – для многих народов союз с Русью, был необходим, как условие для выживания нации. Я даже соглашусь, что финны, скорее всего, потеряли бы свой язык и культуру, если бы Карл Великий, король Швеции, не был бы разбит Петром Первым. Но Польша и Прибалтика могли бы существовать и без покровительства России. А что случилось после разгрома Наполеоновских войск? Мою родину разделили между Короной Австро-Венгрии и Россией, словно пирог. А ведь мы поляки народ с вековыми традициями, единой культурой и языком. Мы нация, которую насильно раздробили в угоду имперским амбициям царских домов Европы. Неужели ВЫ, образованный человек прогрессивных взглядов, считаете это справедливым?

Подполковник запрыгнул в седло своего коня, словно казак, схватившись за луку седла, прямо с земли, не касаясь стремени. Поручик, так же лихо заскочил в седло.

– Позвольте согласиться с вами, поручик – сказал полковник, и добавил:

– Заметьте только, что часть Польши, оказавшаяся во владении Австро-Венгерской монархии, усиленно онемечивается. Всё делопроизводство, обучение в школах и университетах идёт на немецком языке. Армия, суды, все органы власти в своей подавляющей основе состоят из австрияков. В нашей же части Польши доверено самоуправление. Никто не претендует на ваш язык, католическую веру или латинскую письменность. Кроме того, именно польские фабриканты и заводчики вкладывают капиталы в Россию. Русским же дозволено прокладывать дороги в Польше, строить больницы. Границы защищает русская армия…

Тут, Анджей, в силу своей молодой горячности, допустил бестактность в отношении более старшего по званию и возрасту собеседника, прервав его на полуслове:

– Кроме защиты границ, русская армия, подавила Варшавское восстание! – Воскликнул он с болью в голосе.

– Да, да, поручик. Как вы правы! – Усмехнувшись, согласился полковник и добавил:

– При подавлении восстания погибли более четырёх сотен поляков и более тысячи двухсот российских солдат. Почти две сотни польских дворян и вельможных панов, были лишены своих званий и титулов. Россия «жестоко» отомстила, забрив их в солдаты и отправив служить в ссылку.

– Да, так и есть! – Воскликнул Анджей. В голосе его послышалась боль страданий, от сознания «бед», свалившихся на польскую знать, в которой у него были знакомые.

– Э-эх, поручик, скажу ВАМ откровенно. Если бы подобный бунт произошёл в Бухарском эмирате, куда мы едем служить, то за короткое время были бы вырезаны все, даже самые дальние родственники бунтарей. Уничтожили бы и двоюродных дедушек и троюродных бабушек. Как говорят в Азии «до седьмого колена родства» вырезали бы. По цивилизованным законам Австро-Венгрии, восставших, тех, кого не расстреляли бы или не повесили, сгноили заживо в тюрьмах и казематах. А насколько я знаю, в Российских тюрьмах, по истечении трёх месяцев, уже не осталось ни одного арестованного за участие в восстании. Если бы в России действовали по отношению к бунтовщикам с такой же жестокостью, то в таком случае, борьба за ВАШУ независимость отложилась бы на далёкое в своей перспективе время. А итоги вашего восстания, столь жестоко подавленного Россией, оставляют надежду на повторное выступление вашей знати, которая хочет эксплуатировать свой народ самостоятельно.