22 дня в «Барбаре»

Естественно появились и старые знакомые, и новые. Все набивались ко мне в друзья. А почему? Халява. Мол, дай в долг. Я сейчас сбегаю, деньги забыл, а лизнуть-то уже охота. Все это, конечно, хорошо, иногда даже правдоподобно выглядит, но я не первый год живу на этом районе, и все время пребывал на той стороне баррикад, но теперь я – распределительная шляпа. Мне, как бы не жалко, если мое, а коль не мое, извините. Мне расписной мытарь четко дал понять, что за неустойки жопа будет порвана на британский флаг. А я ж не хочу. Все предельно просто.

Из моей конуры открывался шикарный вид. Мне видно всех, меня – никому. А за окном реалити-шоу. До самого утра. Хоть снимай. Я же фиксировал у себя в голове. Вот оно, исследование социума. Кого только нет. Обывателей бара я разделил на несколько категорий. Первые – бегуны, снуют туда-сюда за добавкой по одной-две полторашки, где располагаются – неизвестно, но берут много, щедры на мелочь. Вторые – похмелянты. Пришел, излечил душу, ушел. Третьи – столовые. Возьмут литруху и давят ее под беседы с коллегами. Самый мерзкий тип. На литрухе много не сольешь. А сдачи с них хер дождешься. Еще и наливай постоянно. Четвертые – оптовики. Берут банками, бидонами, ведрами, цистернами. Щедры. Иногда остаются на беседу со столовыми, отчего становятся их жертвами. Крупная тара истреблялась на таможне. Как ночные комары, блуждающие в ночи, они будут сосать жизненно необходимую жижу до тех пор, пока сами не сдохнут. Истинная алчность. Природа умеет объяснить сложные вещи. Есть еще и подклассы – бузатеры, валяльщики, страдальцы, философы, болельщики и прочие. Чертей и бесов здесь хватало сполна. Театр людской мерзости работал исправно.

Сегодня было относительно тихо, если не учитывать одной вялой драки и бушующей чьей-то жены с тяжелой рукой, ничего за ночь и не произошло. Народ громко трепался на самые разные темы, кто-то побрякивал на гитарке, и, самое главное, все покупали пивко. Я не доливал, а ништяки не довешивал. Разрушая доверие и любовь путем обмана, лжецы получают бессрочную визу к девятому кругу ада, где арктическая стужа покажется легким летним ветерком. Иуда. Брут. Кассий. Можно смело пополнить сей список, но мне ж надо чем-то приправлять радостями свою жизнь. Не я один продал душу дьяволу за пенное с вяленой рыбкой. Стоит выглянуть в окошко и все станет на свои места. Шабаш продолжался, пока пьянь тянулись к повелителю крана.

Все шло своим чередом. Как мне казалось. После двенадцати народ начал потихоньку рассасываться. А затем появилась она. Дама на «Гелендвагене». Явление сие стало редкой диковинкой. Как ее занесло в наши края? Тишина окутала окрестности, я аж поднял свою тощую задницу, чтобы посмотреть, не конец ли света мчится в нашу сторону. А то мало ли ядерный гриб или волна взрывная идет, а я все пропустил. Под конец лучше насладиться прекрасным видом. А сие было лишь началом, ибо писала в сторону моей латрыжни барышня потрясного вида. Модель. Одним словом. Если двумя, то дьяволица-искусительница. Из нее лилась сильная энергия, а глаза горели ярким огнем. Короткое платье с трудом скрывало изящные ножки, что приковывали взгляды местных мужчин, чем она естественно гордилась, потому и писала от бедра, как по подиуму. Когда-нибудь ее точно изнасилуют за такой горячий наряд. Возможно она того и ждет. Нарывается.

– Две полторажки «Жигулей», – смело выдала она.

– Барных?

– Ага.

– Женюсь, – крикнул кто-то из присутствующих, и все задорно заржали, чем вывели меня из ступора.

– Всегда пожалуйста, мадам!

– И фисташек грамм двести!

– Великолепный выбор. Что-то еще?

– Нет, спасибо.

– Как скажете, мадмуазель.

Барышня сунула мне бумажку с Ярославом Мудрым и сладостно сказала: «Сдачи не надо!»

В тот миг я понял, что влюбился. И не я один. Пока наливал вторую, девчуха забрала с прилавка налитую, ей в этот вечер можно было уже все, и лихо саданула с горла. Пила жадно. Что-то лилось мимо рта и утекало куда-то вглубь ее горячего летнего платья. Кто-то зааплодировал. Стоя, понятное дело.

– Катюха? – удивленно спросил недалече стоящий изрядно подпитый поц, а потом заорал, – Мужики, да это же Катюха, моя первая любовь. Идем к нам, моя ненаглядная!

– Пиздишь! – кто-то парировал ему, за что получил в свои телеса, видно не было, но шлепок услышали аж в соседнем районе.

Началась битва. Все против всех. Человек пятнадцать. Под звуки сражения я отдал даме ее богатства, она с вызовом и девчачьим задором подмигнула мне и, виляя задницей, быстро ретировалась в машину, которая с буксами тронулась и умчала вдаль. Понимала ли она, что из-за нее горела Троя, стоило только догадываться.

– Катюха! – заорал, что есть мочи, выбежавший на дорогу несбывшийся кавалер, – Катюха!

Метко брошенная стеклянная бутылка, угодившая ему в голову, заставила забыть об амурных мотивах. Истекающий кровью воин ринулся обратно в битву. Я закрыл окошко и нажал на тревожную кнопку. Дожидаться финала действа не стал и лег спать. «Барбара» на сегодня завершает свою работу.

Под утро кто-то несколько раз стучался, скреб, истошно долбил по металлу окошка, похмельная ломка не сильно лучше героиновой, но мне было плевать, ибо во власти сна происходили действа посерьезнее. Некий любовный треугольник. Я, она и он. Так понимаю, мы были знакомы и ранее. Девочка явно испытывает ко мне какую-то симпатию, я к ней. Мы слегка пьяны. Ее возлюбленный ударил по бутылке сильнее. Он-то спал, то вскакивал и орал, виня нас в грязных совокуплениях за его спиной. Холод меж ними был виден невооруженным глазом, меж нами разгорался огонек, но мы просто играли в «Денди». Во что? Я точно не помню, но помню ее прекрасные манящие глаза и шаловливую руку, что устраивала танцы с моей, пока ее кавалер не видел. Я хотел было сорваться и жахнуть ее в десны, но что делать дальше, не знал. В теории мы бы устроили жаркие скачки на кровати. Спасибо алкоголю. Но если суженный проснется? Ему вряд ли понравится. А кому бы понравилось? Мне бы точно нет. Но я бы в драку не полез. Зачем? Коль ничего уж не исправить… Все уже свершилось. После измены кулаками не машут, их гоняют…в гордом одиночестве. Даже во сне я избегал пиздюлей. Мир. Дружба. Жвачка. Поц громко захрапел, что стало четким сигналом для наступления. Моя рука медленно перемещалась по гладкой ляжке. Забралась под юбку. Еще чуть-чуть и настанет время откровенного сплетения биологических масс, но что-то препятствовало, будто неведомая сила тянула меня за руку. Я приложил усилие, ответа ждать долго не пришлось. Гребаный Ньютон со своим законом. Ее кавалер упал с кровати, начал орать. От боли. Не возмущения. Спросонья плохо люди видят. Я выдернул руку. Забвение. Глаза не хотели покидать тот сладостный момент, но она исчезла в темноте. Ее глаза еще несколько секунд блуждали в памяти обрывками воспоминаний. Какой же я мерзкий, что за сны? Разуму человека с каждым шагом вниз все труднее и труднее вернуться обратно, бесы тянут его прямо к вратам ада, где он непременно окажется, транзитом проскочив верхние круги, куда худо-бедно доносится свет, и в самую гущу тьмы – к насильникам и убийцам, где страшные чудища будут раздирать на части вареные в кровавом кипятке телеса. Из ада все же есть выход – зазвенел будильник. Почувствовал облегчение. Попытался встать. Свело ногу. Спикировал меж бочек. Удар о бетон привел меня в чувство. Прощай, прекрасная незнакомка. Надеюсь, мы встретимся еще. Хотя такое невозможно. Если б люди планировали сны, то они бы заполнились тоннами гигабайт самой извращенной порнухи, там не до сантиментов. Жесткое сношение и никаких лепестков роз в ванной. В голове мрачный голос сообщил: «В аду получишь возмездие по делам своим!» Пара звонких ударов ладонями по лицу вернула к реальности. Еле встал, поколотил и ногу, она тоже пришла в чувство. Отворил врата в мир. Утреннее солнце радостно ударило в глаза.

– Доброе утро, Люберцы! – я налил себе кофейку, закурил и вышел на улицу. – Так спокойно, когда нет людей. Прям другое место. Тихое и ласковое. Но еще пару часов и все вернется на круги своя. Опять эти круги? Хватит уже происков сатаны на сегодня…

– Ты спал что ль? – раздался голос Ваньки, он был как всегда бодр.

– Да что-то сморило под утро. А ты чего такой бодрый?

– «Ред Булл» окрыляет, – пропел он.

Тут могла бы быть рекламная интеграция, за которую бы мне заплатили, но увы, работаем чисто на респекте.

– Как ночка?

– Один раз подрались вяло, потом толпой. Уже веселее. Еще парняга недурно пел что-то из «Арии». Начинаю привыкать к этой антиутопии.

– Вот это огонь! У меня днем тут тухло вообще, но на массу зато можно давануть.

– Да, ладно! Ты спишь? – я рассмеялся.

– Что ж я не человек?

– Думал, ты – робот.

– Иди ты.

– А где наш мытарь Лука?

– Мытарь?

– Сборщик податей.

– А-а-а-а! Я почем знаю?

– А кто мне зарплату выдаст?

– На чай не дают?

– Чай, дают. Почти рубас сегодня.

– Козырно.

– Ну и где этот лысый хрен?

– Да спит поди. Днем завезет, значит. Он в этом плане ответственный.

– Что-то не похоже.

– Увидишь.

– Считаться будем?

– Ага.

– Пошли уж быстрее, а то спать хочу.

– Не выспался?

– Нет.