Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

Ну, на что он надеялся? Как можно было ТАК РИСКОВАТЬ?

Но насколько легко дались ему эти экзамены, настолько тяжело приходилось ему всю последующую жизнь воплощать свои мечты и желания, даже – небольшие…

Да-да, если подумать, желания-то у него были – так себе, мечты – самые приземленные… Поэтому он, конечно, всего добивался, но с каким трудом…

А ведь вокруг было множество людей, которым все (ну, или хотя бы кое-что) давалось легко, как говорится – играючи. А сколько сил он, Анатолий, тратил каждый раз?

Не потому ли в данный момент ему ничего такого уже и не хочется?..

Но разве на этом заканчиваются все странности?

А эта странная способность угадывания времени, когда на экраны кинотеатров вновь выйдет старый фильм? Началось ЭТО еще в молодости, когда ему было лет тридцать. Стоило ему вспомнить какой-нибудь старый кинофильм и подумать что-нибудь вроде: «Что-то давно не показывали… а хорошо бы посмотреть снова…», и вот тебе, пожалуйста – через одну-две недели кинофильм появляется либо на экранах кинотеатров, либо его показывают по телевидению. Как по волшебству!

Кстати, эта его особенность нет-нет, да и проявляется до сих пор.

Или экстрасенсорные способности, которые вдруг появились у него несколько лет назад – Анатолий, правда, значения им особого не придавал, развивать не старался, но приступ боли легко мог снять у любого – неважно, что болело, зубы, сердце или печень…

Или совсем уж недавно – он, сидя у экрана телевизора, вдруг стал явственно ощущать запахи того, что видел по экране – цветов, которые преподносили певицам на сцене, пищи, которую ели герои фильма… Но это – ладно, а вот совсем недавно…

То, что с ним стало происходить по ночам, он объяснить никак не мог. Он просыпался ночью и оказывался в какой-то серой мгле, в которой словно бы в каком-то другом мире неспешно текла некая жизнь: пол покрывали листья каких-то растений, иногда на полу что-то делали существа вроде муравьев – они копошились на полу среди листьев…

Иногда он как бы находился в воде: она чуть-чуть колыхалась, в ней неспешно плавали алые рыбы…

Что интересно – Анатолию не было страшно. Наоборот, одолевало любопытство – что это? Пару раз он протягивал руку к этому ирреальному – но предметы и существа словно отступали перед протянутой к ним рукой.

Анатолий аккуратно закрыл альбом, встал с дивана и положил его в ящик серванта.

Он подошел к окну.

Если уж думать о странностях, то как расценить, что вот он ушел на пенсию, а его никто даже не попытался убедить остаться и еще поработать несколько лет… Да что там – не попытался убедить. Никто как будто и не заметил, что вот был такой А. В. Монасюк – и не стало его.

Получается, что всегда и везде он был чужим. Именно так – не необычный, а просто-напросто чужой.

Наверное, именно поэтому самая большая странность, случившаяся с ним в прошедшую новогоднюю ночь, вообще могла иметь место… И вот теперь фактически в нем одном – словно бы мирно сосуществуют два Анатолия Васильевича Монасюка…

Анатолий отошел от окна и подошел к серванту. Открыв выдвижной ящик, достал старую потертую от времени папку с документами и порывшись в толстой стопе дипломов, удостоверений и других документов, нашел среди них конверт. Подержал его в руках и положил обратно. «Будем надеяться, адресат со временем это послание получит», думал он, завязывая веревочки папки и засовывая ее на место.

(ПРИМЕЧАНИЕ: О невероятном событии, случившемся в Анатолием Васильевичем Монасюком в новогоднюю ночь 2007 года – читать роман В. Полищука «И на этом все…»)

Анатолий пошел на кухню и включил электрочайник. Достал чашку, насыпал в нее заварку и принялся ждать, пока чайник закипит.

Он подумал, что всю жизнь его преследовало какое-то странное чувство. Ощущение, что с ним что-то должно произойти. Что-то необычное, важное, такое, что перевернет всю его жизнь.

Он все время словно бы чего-то ждал…

Наверное, именно это ожидание заставляло его постоянно делать что-то бессмысленное, ненужное. «Ну, и зачем это тебе надо?» – бывало, говаривали его друзья…

Тогда, давно, когда они еще у него были.

Прошло несколько дней, когда Гилмори Бейтс, покончив с обязательными ежедневными делами, уже ближе к вечеру вызвал к себе Абрахамс.

– Как наши дела, Джанни? – спросил он, пожав руку Абрахамсу и жестом показывая тому на кресло.

– Гил, – сказал Абрахамс, удобно устроившись в кресле. – Все необходимое пока делается быстро – мы нашли ученого-антрополога, Мария сказала, что он – лучший в цивилизованном мире в этой области. Я сам созвонился с ним от твоего имени и все объяснил. Он согласился сделать для нас эту работу.

Клаузих со своими ребятами изготовили скульптурный бюст головы в натуральную величину, на компьютере сделали объемное изображение.

– А что, такое теперь делают? Я имею в виду – можно вылепить скульптуру, не имея перед собой натуры объекта?

– Да, Гил. Оказывается, таким скульптурным моделированием с использованием компьютерных объемных изображений занимаются многие. Модное хобби. Ульрих лично провел сравнение скульптуры с натурой – получилось один в один.

Я послал чек Берни Джоунсу – так зовут нашего ученого, он из Джорджтаунского университета. Утром мы отправили самолетом бюст и DVD-диск с объемным изображением профессору, он уже, наверное, начал работу.

– Хорошо, – сказал Бейтс. Он налил себе и Абрахамсу в стаканы минеральной воды.

– Гил, ты не хочешь сказать мне, с чего это голова так тебя обеспокоила? Дело ведь не только в предсказании какой-то там цыганки?

– Джанни, поверь, вы все знаете достаточно. Пока достаточно. А потом – посмотрим.

Глава 6-я

Профессор Берни Джоунс распаковывал посылку. Включенный компьютер уже переваривал информацию заложенного в него диска, на экране медленно вращалось изображение человеческой головы.

Джоунс разобрал содержимое посылки и достал аккуратно завернутый в несколько слоев ткани скульптурный бюст.

Он поставил его перед собой на стол. Потом встал, отошел на несколько шагов и некоторое время рассматривал скульптуру издали. Обошел вокруг стола, теперь уже не спеша рассматривая изображение головы со всех сторон.

Так, в неторопливом созерцании, он провел некоторое время.

Теперь пришел черед компьютера.

Джоунс сел перед экраном и принялся манипулировать клавишами клавиатуры. Он нашел текст и еще раз внимательно прочитал задание.

Что ж, оно было предельно простым – используя как исходный материал скульптурное изображение (компьютерное было вспомогательным) определить, какому народу принадлежит череп головы, причем желательно определить принадлежность как можно точнее.

Берни Джоунс хмыкнул себе под нос – он уже сейчас мог приблизительно сказать, представителю какой языковой группы может принадлежать голова.

Но он был не просто профессионалом в своей области и одним из самых известных ученых-антропологов страны.

Он отдал своему делу десятилетия. И добился известности по заслугам.

Профессор Джоунс – впрочем, тогда еще не профессор – открыл свой собственный метод антропологического исследования головы человека. Для этого он использовал работу известного русского ученого Герасимова, который научился по узловым точкам черепа, путем сложных расчетов восстанавливать мягкие ткани лица и головы в целом.

Молодому тогда еще Джоунсу удалось разработать, так сказать, обратный метод – путем не менее сложных расчетов он мог, не убирая мягких тканей головы, получать модель черепа конфигурации высочайшей степени точности – до 99 процентов.

Именно эта его работа легла в основу докторской диссертации, которую Берни Джоунс блестяще защитил, а чуть позднее стал и профессором.

Именно тогда, работая над методом, он начал пополнять коллекцию черепов антропологической лаборатории Джорджтаунского университета.