Прикладная философия

Именно такое понимание тела в древнеегипетской эзотерической синтетической философии теперь актуализировалось в связи с бурным развитием новейших технологий, прежде всего информационно-коммуникационных и биологических технологий. Этому соответствует такой новый термин, как мультивидуум (multividual; лат. multum, много + лат. individuum, индивид) – это «индивид, разнообразные «я» которого могут иметь самостоятельные воплощения, сохраняя при этом общее самосознание»[37 - Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение. 2017. С. 314.]. До сих пор в контексте современной цивилизации доминирует факт существования разума в форме биологического вида homo sapiens, которые только сейчас начинает создавать альтернативную компьютерно-электронную форму. Ведь пока каждый человек представляет собой биологическое существо, чья форма предзадана ему природой, т.е. её невозможно изменять согласно своей воле (исключение составляет перемена пола). Дальнейшее развитие информационной цивилизации выступает необходимым условием роста числа альтернативных способов существования человека в качестве мультивидуума, который способен выбирать разнообразные формы воплощения. В театральном искусстве давно зафиксирована способность актера на сцене (писателя в романе) перевоплощаться в другие «Я», чему способствует существующая полиморфность человеческого тела. «Если человеческой личности тесно в рамках и одного тела, то с развитием технологий эти множественные «я» могут обрести не только образно-символические воплощения, но и самостоятельные тела, связанные между собой невидимыми нитями синергий и симпатий. Они будут обладать физически той «неслиянностью и нераздельностью», какой сейчас обладают психически разные «я» одного индивида. Если биовид воплощается во множестве особей, то и индивид станет своего рода «психовидом», на основе которого посредством нейронно-когнитивных, компьютерно-информационных, биологических и нанотехнологий будут создаваться разнообразные организмы, обладающие сложным единством внутренней жизни, сознанием своего общего «я»»[38 - Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение. 2017. С. 315.]. Это означает способность мультивидуума воплощаться во множестве социальных обличий и выполнять социально-профессиональные роли, осознавая при этом единство своей судьбы и моральной ответственности. «Все его воплощения будут сомыслить и содействовать друг другу, хотя между ними не исключены ревность и соперничество, подобно тому как поэт может ревновать читателей к себе, к своим прежним произведениям (саморевность). Творчески сильная, вдохновенная личность сможет населять целые миры своими множимыми «я». Тогда все искусство прошедшего и настоящего будет осмысленно как условно-знаковое предварение многомирного бытия мультивидуума»[39 - Там же. С. 315.].

Между понятием мультивидуума и понятием человека в древнеегипетской эзотерической синтетической философии просматривается существенная связь, которая обусловлена тем, что с древнейших времен сущность человека была для жрецов-философов чем-то неизмеримо сложным. Более того, понятие тела для древнего египтянина является гораздо более текучим, чем для нас, и неограниченно более широким, что позволило египетским мудрецам в опоре на те же самые понятия (ка, ба, тень и др.) создать принципы аутентичного гуманизма: один из них – это гуманизм жрецов, специализирующихся на исследовании теологических традиций; другой – гуманизм более свободных рефлексий моралистов, опирающихся на собственный опыт, чтобы выработать правила искусства жизни[40 - См. Daumas F. Od Narmera do Kleopatry. W.: PWN. 1973. S. 208-210.]. Именно второй путь в результате привел к возникновению древнегреческой философии, как основы гуманистической философии Запада.

Не менее существенным для современной философии является то, что в «Текстах пирамид» и других книгах мертвых Древнего Египта четко зафиксирована цель жизни древнего египтянина, независимо от его положения, а именно: достижение вечной жизни. Вполне очевидно, что индивид в Египте приобрел сознание своих потребностей и прав, что видно из «Текстов Саркофагов». Неудивительно, что обычный человек спокойно отождествлял себя с богами, прежде всего с творцом всех вещей; тот сам себя вызвал к существованию, сам себя создал независимо ни от кого бы то ни было и по своей природе был господином вечности. Нельзя здесь говорить о какой-то узурпации дерзким способом сверхъестественной способности; только позже черная магия будет так понимать эту идею идентификации с наимогущественнейшими силами природы. Человек должен стать богом, чтобы обрести вечную жизнь, поэтому мертвый стремился включиться в цикл мира, регулярный ход которого гарантировала вечность[41 - См. Daumas F. Od Narmera do Kleopatry. W.: PWN. 1973. S. 214.]. Это обусловлено также существованием практики достижения вечности, а именно: превращение умершего в какое-нибудь животное, отчасти потому что оно было посвящено богам, отчасти потому что оно обладало особой силой. Это дало основание Геродоту высказать мысль о том, что египтяне верили в путешествие душ и что Пифагор именно у них почерпнул свое учение о метемпсихозе.

Для возникновения в Древнем Египте эзотерической синтетической философии значимым является наличие сильного стремления к систематизации богов (Эннеады), что указывает на существование с предисторических времен наличия в разуме египтян склонности к тому, что можно назвать философским мышлением. Тот же бог Пта имел прекрасное лицо, он был ювелиром и скульптором, размышления о нем жрецов привели их к философской идее творения мира, что нашло свой важный отзвук в истории. Из Эннеады, как средства продолжения первобытного творения мира, философы Мемфиса сделали теперь саму мысль бога. Мир теперь стал произведением божественного разума, и если человек был узором бога, то его мысль была способна к познанию мира и к овладению им (это потом было зафиксировано в Книге Бытия Ветхого завета)[42 - Там же. С. 246.].

Именно в эзотерической синтетической философии Древнего Египта была сформулирована впервые в метафизике Амона идея о том, что христианство потом квалифицировало как непознаваемость Бога, потому что сущность Бога является непроницаемой для человеческого разума. Бог был трансцендентным, что вытекает из того факта, что он зависит только от самого себя, что он не имеет рождения, что в общем не существует бога, который мог бы его сотворить, что у него нет родителей, которые произвели его на свет. Попросту он начал существовать и это начало его тайны, его божественная сущность непроницаема, проникновение в его божественную сущность равнозначно для человека смерти[43 - См. Там же. С. 273.]. Нельзя не привести здесь знаменитого тезиса из Книги Исхода, в которой Бог говорит Моисею: «Человек не может меня увидеть и жить далее».

Однако современная философская мысль оказалась способной раскрыть сущность «начала» существования трансцендентного бога древнеегипетского теологического и философского мышления. Это вытекает из применения к этому богу принципа (закона) двойного отрицания бытия, или принципа не-небытия, отличающегося от бытия как такового и определяющего онтологию нашего мира, которая здесь выступает в качестве негативной онтологии (негаонтология). «Космологическая предпосылка такой негаоонтологии – понятие вакуума нестабильного, в котором ничто себя ничтожит; в результате из него образуется нечто, отличное, в том числе наблюдаемая вселенная («все из ничего»). Поскольку в вакууме нет ничего, кроме ничего, то «не» обращается на себя, а тем самым и производит нечто, как минус на минус дает плюс»[44 - См. Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 139.]. Ничто является бесконечно делимым, оно обладает способностью образовывать внутри себя сложнейшие структуры, которые при этом остаются ничем.

Именно принцип двойного отрицания позволяет разгадать метафизическую загадку – как нечто происходит из ничто: «Но само ничто, – подчеркивает М.Н. Эпштейн, – и содержит в себе ответ – начало своего ничтожения, Поскольку в ничто нет ничего, кроме самого ничто, оно становится самим для себя и в таком качестве себя уничтожает. Только «не» обладает этой творческой способностью превращать себя в нечто иное»[45 - Там же. С. 139-140.]. Во многих религиозных системах это изначальное Ничто либо отождествляется с Богом, либо само есть Бог, что и зафиксировано в трудах Псевдо-Дионисия Ареопагита, М. Экхарта, Николая Кузанского, Я. Беме, Ф. Шеллинга, Н. Бердяева, С. Булгакова, С. Франка и др.

Чтобы Ничто могло действовать само на себя, оно должно обладать неким свойством типа рефлексивности, самореференции, способности сгиба, складки, возвратности. «Ничто выступает как суб-объект: раздваивается, чтобы подвергнуть себя собственному действию, ничтожить ничто и тем самым превращать его в нечто… Когда ничто ничтожится, результатом является «нечто», «кое-что», но далеко не все: не полнота бытия, а неустойчивость становления, колебательность появления-исчезновения.

Чтобы такое двойное «не» состоялось, в изначальном ничто должно присутствовать нечто, выражаемое возвратной частицей «-ся» («себя»). Очевидно, способность отношения к себе, самоотрицания, уже образует некую самость, субъектное начало внутри ничто. Это «Себя» и выступает в теистических системах как Некто, Всекто, Бог, Творец. Можно предполагать, что «себя» изначально пребывает в свернутом виде, как его рефлективная способность – и затем развертывается в полносущностное себя, в Самость и Самодеятельность. В процессе самоничтожения Ничто открывает в себе место для Иного, для Некто. Все далее производимое этой Самостью, или Творцом, составляет уже мир объектов, совокупность всего сущего.

При этом процесс творения тоже может быть представлен как действие «не», обращенное Субъектом-Творцом уже на самого себя. Таковы концепции самоумаления и самоничтожения Творца, лежащие в основе некоторых теологий, например, самосжатие Бога в акте создания мира, по каббале… Таким образом, для описания нашего мира достаточно двух логических кванторов: «не» и «себя». «Не» в отношении себя, «не не», и есть некий мир, возникающий из ничто. Это «не не есть» не означает полного, самодостаточного бытия, а только серию множащихся отличий от небытия, следствие его неустойчивости. В таком состоянии мы застаем себя в этом мире. Все существует и не существует, становится не тем, чем было. Это хорошо согласуется с картиной мира в буддизме… Нельзя сказать, что мы есть, в полном смысле слова «быть». Правильно сказать, что мы не не есть, мы не ничто, мы отличаемся от небытия, но только как из него приходящие и в него уходящие, признаки его неустойчивости, виртуальные частицы, из него излетающие, пена, вскипающая на его поверхности»[46 - Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 140-141.]. Избавление от этого полубытия возможно либо погрузиться в нирвану (в глубины вакуума), стать полностью ничем (путь буддизма), либо обо-житься, стяжать себе вечную жизнь (путь авраамических религий).

В древнеегипетской эзотерической философской мысли впервые в мире был четко сформулирован моральный идеал, тесно связанный с понятием ответственности, что является следствием суда над человеком в загробном мире. Это весьма однозначно зафиксировано в папирусном свитке «Наука для фараона Мерикара», в котором отмечается неизбежный характер этого суда:

Члены Трибунала, когда совершается суд над несчастными,

Как знаешь, в целом не отличаются мягкостью

В дни, когда судят несчастных,

В часы выполнения своей роли.

Не рассчитывай на свой ум,

Не тешь себя иллюзией долгой жизни,

Потому что они способны увидеть всю жизнь так, как будто это был целый час.

Когда человек остается наедине со смертью,

Все его поступки собираются в стопку и кладутся возле него…

Если придет [к смерти] не совершив греха,

Останется в подземном мире навсегда, как бог,

Будет ходить свободно как Господин вечности.

Тому, кто не согрешил, обещается уже божественная жизнь. Нет ничего удивительного в том, что эта концепция, сформулированная так четко в эпоху гераклеополитанской династии, во времена Нового царства привела к появлению понятия совести[47 - См. Daumas F. Od Narmera do Kleopatry. W.: PWN. 1973.S. 279.]. Мудрецы называли её, пользуясь прекрасным образом, который позже будет применять также император Марк Аврелий, богом, который находится внутри человека. В пользу этого приведем слова погребальных верований: чтобы мог пребывать вечно в сладости сердца, среди ласк бога, который есть в тебе.

В основе эзотерического миросозерцания находится закон синархии, когда мир рассматривается как целостный, единый организм, обладающий иерархической структурой, в которой отдельные части имеют самостоятельное существование: «Как в человеческом теле каждый орган имеет свою собственную функцию, точно так же и во вселенной каждое из существ имеет особое назначение. Благодаря этому они не только образуют части вселенной, но и сами по себе являются вселенными, обладающими самобытным значением»[48 - Шмаков В. Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. Киев: София, Ltd. 1994. С. 17.]. Существенная значимость закона синархии заключается в том, что он утверждает принцип индивидуальности и показывает возможность различного положения индивидуальности в системе иерархий. В таком случае перед нами возникает картина бесконечной иерархии вселенных, начиная инфра-миром и кончая супра-миром, причем для каждой вселенной характерны свои временные и пространственные параметры. «Тайны секунды времени и сантиметра пространства должны быть постигаемы в том масштабе, в котором мы живем, то есть исследование должно быть качественным, а не количественным»[49 - Там же. С. 30.].

1.2. Прикладной характер философии

По своему генезису философия носит прикладной характер, о чем свидетельствует возникновение и развитие древнеегипетской эзотерической синтетической философии, которая предназначалась для управления мощной бюрократической теократической империей Древнего Востока. Прикладной характер всех последующих философских учений просматривается на протяжении всей истории человеческого общества. Так, в великолепной книге под редакцией Р. Стюарта «Идеи и наш мир. Великие концепции прошлого и настоящего» аргументировано показано, что современный мир представляет собой воплощение в жизнь ряда фундаментальных идей: «Современная эпоха (период после 1750) отмечена более резкими переменами, чем когда-либо в истории. Эти перемены в образе жизни, в форме правления, науке и искусстве. Перемены происходят из-за возникновения новых идей или возрождения старых. Идеи, сформировавшие этот мир, часто возникают как попытка объяснить наш мир. Марксова формула о том, что жизнь определяется экономикой, объясняла структуру общества. Открытие Фрейдом области подсознательного объясняло наши сны и наши, казалось бы, немотивированные действия. Эволюционная концепция Дарвина объясняла, как человеческие существа покорили планету. Книга Рейчел Карсон «Безмолвная весна» объяснила, как мы убиваем планету»[50 - Идеи и наш мир. Великие концепции прошлого и настоящего. Под общей редакцией Р. Стюарта. М.: БММ АО, Терра-книжный клуб. 1998. – 224 с. С. 7.]. Все великие идеи выступают основой жизнедеятельности людей, формируют наш образ жизни, постоянно трансформируют наш мир.

В данной книге четко выписаны великие идеи и показано, каким образом они кардинально изменили общество, прежде всего общество Запада, которое более пятисот лет господствует во всем мире. В самом начале здесь внимание уделяется таким концепциям политики и философии, как революция, национализм, демократия, консерватизм, либерализм, социализм, марксизм, империализм, тоталитаризм, интернационализм, идеализм, материализм, романтизм, аналитическая философия, экзистенциализм философия науки, поструктурализм и др.[51 - См. Там же. Разделы «Политика» и «Философия и духовность».] Иными словами, фундаментальные, великие идеи философского характера лежат в основе преобразования общества, потому что они дают возможность проектировать желаемый социум с позиции той или иной доминирующей социальной группы.

Понятно, что не всегда воплощение в практическую деятельность человека и общества фундаментальных философских концепций влечет за собой положительные эффекты, в ряде случаев наблюдается и негативные последствия. Отечественный философ М. Л. Полищук справедливо писал о значении философии как мудрости для человека, когда подчеркивал, что, «не изучая мудрости, нельзя жить не только счастливо, но и сносно – ибо счастливой делает жизнь совершенная мудрость, а сносной – её начатки»[52 - Полищук М. Л. Великое вопрошание. Философия на весах истории: эссе. М.: «Канон

» РОИИ «Реабилитация». 2012. – 344 с. С. 4.]. Однако воплощение в жизнь некоторых фундаментальных философских идей приводит к значительным отрицательным последствиям, о чем свидетельствует практика фашистской тоталитарной системы Германии.

В свое время режиссер Лени Рифеншталь сняла фильмы «Триумф воли» и «Олимпия», которые были созданы по канонам тоталитарной, фашисткой эстетики и в которых весь мир вращается вокруг фигуры фюрера. В фильме «Триумф воли» (премьера состоялась в 1935 году) используется историческое клише «величие Древнего Рима с его торжищами-триумфами» и возбуждающее воздействие на психику масс слова «триумф». «Зародившаяся в недрах сумеречного германского гения, в котле бунтующих страстей против философского рационализма и обретшая академический статус благодаря работам Шопенгауэра и Ницше концепция воли в фашизируемом сознании толпы превращается в синоним некоего достоинства в форме сокрушительной слепой силы. Полнота этой силы проявляется в моменты, когда упорядоченный «хор» (массы) превращается в мистическую целостность, в рамках которой фюрер-триумфатор реализует воплощенную в нем суверенную национальную волю»[53 - Там же. С. 259.]. В фильме «Олимпия» – документальной киноленте о Берлинской олимпиаде 1936 года продемонстрирована неодолимость триумфа воли в стремлении бегать быстрее всех, прыгать выше всех, быть сильнее всех, что подчеркивает тем самым правопреемственность Третьим рейхом наследия атлетов античных Афин. Здесь подспудно демонстрировалась еще одна идея арийца-спортсмена – действовать «беспощаднее» всех, потому что спортсмен-ариец – это еще и воин Валгаллы. «Всего через каких-то три года «гостеприимный» и «миролюбивый» организатор Олимпийских игр – Германия – развязала Вторую мировую войну, результатом которой явилось беспрецедентное истребление и унижение человечества»[54 - Полищук М. Л. Великое вопрошание. Философия на весах истории: эссе. М.: «Канон

» РОИИ «Реабилитация». 2012. – 344 с. С. 162.]. В «цивилизованной» нацистской Германии нормой стали массовый энтузиазм народа, погромы, концлагеря, эшелоны узников, уничтожение «недочеловеков» в газовых камерах, расстрельные рвы, эксперименты на живых людях доктора Мен-геле.

Если в Древнем Риме раб был «говорящим орудием», которое стоило дорого и его следовало беречь и без нужды «не портить»: «рабам не должно быть плохо, они не должны мёрзнуть и голодать» (Катон-старший), то в нацистском концлагере человека доводили «до такой кондиции, когда он уже даже «не говорящее орудие», но просто никто, вернее, ничто (не путать со столь полюбившейся многим философам загадочной)категорией «Ничто», которая вдруг оборачивается в «Нечто»), ничто в статусе некоего абсолюта»[55 - Там же. С. 295.]. Это означает, что в соответствии с трансформацией исходного тезиса экзистенциализма «существование предшествует сущности» в противоположный «сущность предшествует существованию» в немецком концлагере человек утрачивает всю социальную атрибутику, придающую ему статус человеческого существа, потому что ему присваивают безликий номер, превращая тем самым в недочеловека. С этим недочеловеком можно творить все, что угодно, превращать его в лагерную пыль, сжигать в газовых камерах, делать бесчеловечные эксперименты и пр. Этот недочеловек подобен отчаявшемуся библейскому Иову, чьи вопли и крики никто не слышит. «Никто тебя не слушает и не услышит, – пишет М.Л. Полищук, – прежде всего потому, что твой случай особый. Твой крик – голос существа, которое в принятом реестре человеческих сущностей не числится. Не числится, поскольку пространство, в которое ты помещён, лишено сущностных характеристик социума со всеми его нравственными и ценностными атрибутами. Ты – за пределами мыслимого мира»[56 - Там же. С. 301.].

В настоящее время некоторые представители либерально настроенной российской интеллигенции, прежде всего актёры различного калибра театра и кино, которые обсуждают на телепередаче «Культурная революция», пришли к выводу о бесполезности философии. Их аргументы звучат следующим образом: современная философия оторвана от прагматических реалий жизни, она оперирует специфическим языком, недоступным широкой массе. Однако эти представители интеллигенции что-то не обсуждают проблемы высшей математики или теоретической физики с их весьма сложным языком (не следует забывать того эмпирического факта, согласно которому математика и философия – сестры). В свое время мудрый Сократ осуществил поворот в философии, когда переориентировал философский взор с небес на проблемы человека. Не случайно Цицерон отметил, что благодаря этому повороту Сократа философия получила широкую популярность: «Сократ первый свёл философию с неба, поселил в городах, ввёл в дома и заставил рассуждать о жизни и правах, о добре и зле»[57 - Цицерон. Диалоги. Избранные сочинения. М., 1975. С. 325.]. Однако сегодня, очевидно, предпочитают философским размышлениям нечто более существенное, обусловленное характером общества потребления, которое начинает исчезать под воздействием возникающих новых высоких технологий (информационно-коммуникационных технологий, биотехнологий и пр.).

Для понимания значения философии в жизни человека и общества необходимо знать причины её появления; в античном обществе источником появления философии считался Олимп – в тех же Афинах была распространена легенда о божественном происхождении Платона, чьим отцом был Аполлон. В общем ситуация с философией в европейском сознании на протяжении тысячелетий является весьма странной: «На длительном пути своего развития, длиною более двух с половиной тысяч лет, философия многое повидала, о многом говорила и о многом предпочитала промолчать. Ей знаком не только вкус кубка вина, разбавленного водой, во время великолепных посиделок – афинских пирушек (симпозиумов), но и вкус чаши с ядом. В её послужном списке не только свободное служение истине, разуму, но и менее почётная должность служанки предрассудков и невежества, прислужницы идеологий, хранительницы властей. Великий триумф, который она справляет в эпоху Просвещения, сменяется впечатляющим её поражением в XX столетии. Погруженная в выяснения теоретических тонкостей, связанных, в частности, с употреблением языка, она не нашла никакого вразумительного слова в ответ на кровавые бойни, в которые оказался ввергнут наш мир. Она ничего не смогла противопоставить многоцветной чуме тоталитаризма, колючей проволоке концлагерей, которая подобно метастазам покрыла тело некогда горделивой в своем порыве к свету, разуму, прогрессу Европе»[58 - Полищук М. Л. Великое вопрошание. Философия на весах истории: эссе. М.: «Канон

» РОИИ «Реабилитация». 2012. С. 12.].

В данном случае не сработал даже метафорический символ философской мудрости в виде совы Минервы, согласно которому «Сова Минервы вылетает в сумерках» (Г. Гегель). Исходя из этого символа философской мудрости, М.Л. Полищук ставит следующий фундаментальный вопрос: «Где ты находилась, накопленная веками мудрость, когда происходило это немыслимое истребление человеческой плоти и духа? Каковы плоды твоих многовековых усилий? Как могло такое случиться, что земля, некогда обрётшая славу философской Мекки, где гордый в своём величии абсолютный дух торжествовал победу, вдруг превратилась в эпицентр человеческого кошмара, безумия? Символом порожденного преисподней тотального устрашения стал Аушвиц – универсум террора, «царство не от мира сего»»[59 - Там же. С. 15-16.]. Данное вопрошание М.Л. Полищука не совсем корректно потому, что была в XIX и XX столетиях выросшая из разработанного Г. Гегелем философского ядра иудаизма материалистическая диалектика, которая сумела дать ответ на содеянные преступления немецкими нацистами, японскими фашистами и другими их последователями вплоть до современных ИГИЛ.

Философия представляет собой деятельность высокоразвитого сознания и самосознания развивающегося мироздания на всех его иерархических уровнях. Немаловажным является то обстоятельство, согласно которому призвание философии заключается не только в формировании мыслей, но и глубоких чувств человека как элемента мироздания. «Без понимания философских чувств, – подчеркивает М. Н. Эпштейн, – мы не поймем и хода истории, тех величайших событий, которые происходят под их воздействием. Маркс писал, что когда идеи овладевают массами, они становятся материальной силой. Но массами овладевают не просто идеи, а идеи-эмоции, всеохватывающие чувства, которые равнообъемны и равномощны идеям, относятся не к частному, а к коллективному опыту, распространяющиеся на жизнь общества или всего человечества. Революцию совершает философская эмоция несправедливости мироустройства, озлобленность на существующий порядок вещей… Призвание философии именно в том, чтобы мыслями раздвигать область чувств, придавать им всеобщность, – и чтобы чувствами наполнять область мыслей, придавать им действенность… Воспитание предельно емких чувств, относящихся к миру и к человеку, – важнейшая часть философского образования»[60 - Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение. 2017. – 616 с. С. 117-118.].

Именно философское образование дает возможность современному молодому человеку ориентироваться в стремительно изменяющемся мире под воздействием происходящей новой, четвертой промышленной революции. В книге основателя и бессменного руководителя Всемирного экономического форума в Давосе К. Шваба показано, что мы находимся у истоков четвертой промышленной революции, которая фундаментально изменит образ жизни человека и общества, что она не имеет по масштабу, объему и сложности аналога в истории человечества, что она дает нам возможность увидеть ошеломляющие технологические прорывы в самом широком спектре областей, включая искусственный интеллект (ИИ), роботизацию, нанотехнологии, биотехнологии, трехмерную печать, квантовые вычисления, материаловедение, накопление и хранении энергии и многое другое[61 - См. Шваб К. Четвертая промышленная революция. М.: Изд-во «Э». 2017. – 208 с.]. Многие из этих инноваций уже появляются сейчас и приближаются к переломному моменту, когда они станут взаимно переплетаться и взаимодействовать друг с другом. Перед нами причудливое «переплетение технологий из мира физики, биологии и цифровых реалий»[62 - Там же. С. 9.]. Именно эти технологии лежат в основе развивающихся глобальных сетей коммуникации, которые кардинально трансформируют наш мир благодаря использовании цифровых технологий.

В своей книге «Седьмое чувство. Под знаком прогнозируемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху. М.: Эксмо. 2017. – 336 с.» исполнительный директор Kissinger Associates, старший советник Goldman Sachs Дж. К. Рамо подвергает аналитическому рассмотрению значимость глобальных сетей коммуникации в историческом потрясении нашего мира[63 - См. Рамо Дж. К. Седьмое чувство. Под знаком прогнозируемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху. М.: Эксмо. 2017. – 336 с.]. Именно с этими глобальными сетями коммуникаций тесно связаны угрозы терроризма, наводняющих Западную Европу волны иммигрантов, нестабильная экономическая ситуация, неожиданные результаты выборов (например, в Америке победу в гонке за президентское кресло одержал Дональд Трамп). «Триста лет назад Просвещение и Научная революция, – пишет он, – начали свою разрушительную работу над древними устоями. Как два молота, эти силы уничтожали то, что когда-то казалось вечным: монархию, алхимию, папство, феодализм – все это было упразднено.

Сегодня наш мир раскалывает новый молот – требование постоянной, мгновенной коммуникативности меняет порядок распределения сил. Формирование всевозможных сетей – торговых, биологических, финансовых, военных и тысяч других, служащих различным нуждам, – образуют новые и по-прежнему смутно осознаваемые источники силы. Они размывают корни старой системы, по мере того как появляется новая»[64 - Там же. С. 9.]. Последний крупный сдвиг в эпоху Просвещения был жестокой и чудовищной трансформацией, для осмысления которой понадобилось шестое чувство, потому что тогда все разделились на победителей и проигравших, вызвал трагедии и зажег огни новых триумфов. Теперь ситуация как бы повторяется: начавшаяся четвертая промышленная революция с её новейшими высокими технологиями опять порождает тех, кто оседлает эту революцию и получит громадный выигрыш, и тех, кто проиграет в результате. Для осмысления социокультурных последствий необходимо уже «седьмое чувство», которое представляет собой способность «смотреть на любой объект и видеть, как именно на нем сказывается информационное взаимодействие»[65 - Там же. С. 41.]. Данное информационное взаимодействие осуществляется посредством глобальных сетей коммуникации, что придает новую динамику нашему миру. Эта динамика носит двойственный характер: с одной стороны, она порождает сверхплотные концентрации силы, с другой – создает условия для комплексного и моментального хаоса.

Современные общества, согласно французскому философу Б. Латуру, можно описывать только в случае понимания их волокнистого, тканеообразного, кабелеподобного, шнуровидного, капиллярного характера, который невозможно проанализировать при помощи понятий уровней, слоев, территорий, сфер, структур или систем. «Привычные границы вроде тех, что отделяют науку от политики, военную мощь от общественной безопасности, начинают размываться, когда все взаимосвязано»[66 - Там же. С. 58.]. В данном случае возникает новое противоречие, которое состоит в глубочайшем конфликте между индивидуальной свободой и сетевым построением общества. Как раз-таки этот конфликт проявляется в исчезновении старых профессий и возникновении новых, востребованных новой, четвертой промышленной революцией.

Вполне логично, что сейчас в России издан «Атлас новых профессий», в котором изложен целый спектр новых технологий и новых специалистов для работы с этими технологиями в будущем (до 2035 года) и который сопряжен с развитием Национальной технологической инициативы. В нем перечислен ряд следующих тенденций, определяющих появление новых профессий: глобализация, когда то или иное сложное изделие производится в десятках стран и требует сотрудничества индивидов из самых разных областей (скажем, психолога, музыканта и программиста, которые совместно делают новую технологию «звукового SPA» для релаксации); рост конкуренции, заставляющий создавать новые продукты, вытесняющие существующие рынки; сокращение числа рабочих мест, где можно заниматься одним и тем же делом всю жизнь, и появление все больше мест, где работа предполагает набор разнообразных проектов; автоматизация, когда акцент перемещается на способность организации работы с другими людьми, а не с механизмами; интенсивное использование программируемых устройств; рост сложности систем управления; рост требований к экологичности[67 - См. Атлас новых профессий 2.0 / под ред. Павла Лукши. М.: Изд-во «Олимп-Бизнес». 2016. – 288 с. С. 20-22.]. Это означает, что появятся такие новые профессии, как системный биотехнолог, биофармаколог, биоэтик, генетический консультант, разработчик киберпротезов и имплантов, сетевой врач, эксперт персонифицированной медицины, агроинформатик/ агрокибернетик, метеоэнергетик, дизайнер носимых энергоустройств, системный инженер интеллектуальных энергосетей, проектировщик интерфейсов беспилотной авиации, менеджер космотуризма, космобиолог, проектировщик «умной среды», разработчик моделей Big Data, киберследователь, оператор многофункциональных робототехнических комплексов и т.д. Вместе с тем начнется устаревание следующих интеллектуальных профессий: юрисконсульт, нотариус, экскурсовод, журналист, спортивный аналитик, переводчик, логист, диспетчер, штурман, провизор, банковский операционист и пр.

Данная смена профессий в России (и в других странах Запада и Востока) обусловлена происходящими трансформациями общества, которые связаны с рядом технологических революций – информационной, нанотехнологической, биологической, когнитивной и пр., что прекрасно описывается в современной фантастике. Так, в новом романе знаменитого цикла «Ересь Хорума» писателя Грэма Макнила «Механикум» на Марсе происходит раскол, когда часть адептов Механикума, техножрецов во главе с верховным генерал-фабрикатором переходит на сторону Воителя Хоруса, который подкупил их снятием запрета на исследование и применение запрещенных Императором технологий. И тогда осуществление на практике шуточного афоризма Механикума «Знание – сила, остерегайтесь его» вызывает на красной планете гражданскую войну с применением самых продвинутых технологий, в том числе и изначально не подвластных человеку. Эти техножрецы получают код, который открыл им доступ к забытому тайному хранилищу с его невообразимым сокровищем – изобилием знаний и развитых технологий. Использование этих технологий весьма опасно для человеческой цивилизации, освоившей целый ряд галактик и создавшей межгалактическую империю. Ведь эти технологии далеко превосходят все, что было создано человечеством, что объясняют генерал-фабрикатору: «Машины, питаемые непосредственно энергией варпа (физического вакуума – В.П., Е.П., В.П.), оружие, превосходящее все, что было создано людьми… Технологии, не ограниченные законами природы и способные придать этим законам любую форму по твоему желанию, методы, позволяющие изменить мир и воплотить самые грандиозные замыслы»[68 - Макнил Г. Механикум: Роман. СПб., 2011. С. 130.]. Следует иметь в виду, что представители касты техножрецов Марса представляли собою синтез живой плоти человека и бионической системы с её искусственным интеллектом.

Генерал-фабрикатору Марса, перешедшему на сторону Воителя, противостоит правительница Магмагорода адепт Зета, которая разрабатывает проект так называемого «Чтеца Акаши», позволяющего входить в контакт с эфиром – царством, которое не подвластно человеку и которое является источником всех знаний и одновременно непреодолимой опасности. «Это царство мыслей и эмоций, которое существует… – говорит Зета шифровальщику Далии, – вне пределов материального мира. Но при надлежащем оборудовании твой дар позволит нам заглянуть в царство знаний глубже, чем когда бы то ни было. Мы сможем прочесть Хроники Акаши – хранилище информации, запечатленной на материи Вселенной. Это источник каждой мысли, каждого процесса, каждого деяния, когда-либо бывшего или будущего»[69 - Там же. С. 119.]. Чтобы можно было проникнуть в мир эфира и установить связь между записями Акаши и человеческим разумом эмпата, необходима колоссальная физическая и психическая энергия, что вызывает значительную перегрузку. Даже возможность на краткий миг подключиться к записям Хроники Акаши чревато либо гибелью человека, либо отключением мозга, потому что он превращается в расплавленную массу тестообразной органики.

Еще одной фундаментальной философской идеей «Механикума» является положение, согласно которому существование мира возможно только благодаря борьбе противоположностей. В диалоге Далии с Севериной речь идет о том, что в борьбе героев с драконами последние были побеждены, но не уничтожены: «Ясно, что эти побежденные силы, эти драконы, все же представляют собой определенную ценность, и древние авторы понимали, что конфликт между драконом и героем был не вопросом уничтожения одного из них, а вечной борьбой. Ради блага всего мира должны были сохраняться обе силы, чтобы поддерживался определенный баланс. Даже в те древние времена враги не могли обойтись друг без друга»[70 - Там же. С. 213.]. Только противоборство противоположных сил дает возможность существования мира, это вечное условие его динамики движения и развития жизни.

Не менее интересным является феномен погружения человека в бездны виртуальной реальности, генерируемой компьютерами, что имеет отношение к жизнедеятельности современного человека. В романе Грега Игана «Город Перестановок», представляющего собою подлинную классику современной научной фантастики, невероятно сложную, интригующую философскую книгу, вошедшую в список лучших романов жанра конца XX – начала XXI века, речь идет о значимости системы искусственного интеллекта, дарующей бессмертие человеку[71 - См. Иган Грег. Город Перестановок. М., 2016.]. Здесь средствами художественного освоения реальности показывается, что в 2045 году человечество сумело достигнуть бессмертия благодаря оцифровыванию людей. Ведь именно это оцифровывание дает возможность людям обрести потенциально бесконечную жизнь в виде виртуальных Копий. Эти виртуальные копии по-разному использую свое практическое бессмертие: кто-то после смерти продолжает управлять делами собственной компании, кто-то стремится подарить умирающей матери вечную жизнь, кто-то скрывается в новой реальности от грехов прошлого. Однако Грег Иган подчеркивает существование одного нюанса: жизнь виртуальной Копии обусловлена стабильностью мировой компьютерной сети; более того, эту виртуальную Копию просто могут стереть. Интрига романа заключается в том, что к сильным мира сего, уже находящимся в виртуальном мире, приходит некий странный человек по имени Пол Дарэм и рассказывает им о Городе Перестановок – убежище, в котором виртуальные Копии не будут зависеть от реального мира. Поэтому многие виртуальные Копии сильных мира сего хватаются за возможность получить подлинное бессмертие, потому что Город Перестановок связан с глубинными свойствами Вселенной и открывает поистине немыслимые перспективы для развития всего человечества. Однако обещанный рай способен превратиться в кошмарный ад, а идеальное убежище может иметь других хозяев.

Феномен погружения человека в глубины виртуальной реальности свидетельствует о его жажде обрести бессмертие, о стремлении обрести смысл жизни. Поэтому современные американские философы Томас Кат-карт и Даниэль Клейн написали небольшую книгу «Хайдеггер и гиппопотам входят в райские ворота: Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки», посвященную смерти и смеху, в которой под юмористическим соусом излагается ценная информация о том, что не может не волновать человека, но часто не принято обсуждать, а именно: отношениеt к смертности человека[72 - См. Каткарт Т., Клейн Д. Хайдеггер и гиппопотам входят в райские ворота: Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки. М., 2014.]. Они пишут об этой фундаментальной философской и религиозной проблеме, имеющей свою окраску в различных культурах, об эволюции философских подходов к теме жизни и смерти, о современных стратегиях человека, чтобы обеспечить себе бессмертие или продлить жизнь на неопределенно долгое время. Чего стоят только заголовки разделов их книги: «Умер! Что тут поделаешь?», «Жизнь после смерти: открытки с того света», «Смерть, доведенная до абсурда», «Стать бессмертным, не умирая» и др.

Т. Каткарт и Д. Клейн обращают особое внимание на феномен «Я», который неправомерно отождествлять ни с умом, ни с душой, потому что именно с этой сущностью, которую человек стремится сохранить навсегда, связаны бесчисленные формы бессмертия. В данном случае представляет интерес исследования «Я» немецким философом Эдмундом Гуссерлем на рубеже XIX и XX столетий: «Одно обстоятельство, – подчеркивают Т. Кат-карт и Д. Клейн, – на которое он обратил внимание, – это то, что не следует познавать свое «Я» в уединении; я испытываю свое «Я», связывая свои переживания с любыми другими и придавая им логику и смысл. Мое «Я» – это главная точка, организующая мой опыт. К примеру, мы воспринимаем время как «живое настоящее». В наших ощущениях время – не прямая линия с дискретными моментами или точка настоящего, бегущая по трассе жизни. Наше настоящее – это всегда переплетение наших воспоминаний и предвосхищение будущего. Мы всегда ощущаем наше «Я» как длящееся во времени»[73 - Там же. С. 226.]. Здесь Э. Гуссерль ведет речь о так называемом «феноменологическом эго», которое интегрирует воедино все переживания, мысли, смыслы и намерения «Я».

Интересно, что мысль Э. Гуссерля перекликается с идеей Будды Гаутамы, высказанной в VI столетии до н.э., согласно которой чувство «Я» состоит из «пяти групп элементов» – ощущения физической формы индивида, чувства, мысли, привычки и сознание. Понятно, что в рамках буддийской мысли «Я» взаимодействует с миром, который представляет собой иллюзию. В свете этого становится понятным, почему современные исследователи предлагают человеку кибернетическое бессмертие путем загрузки в компьютер нашего феноменологического «Я». Киберимморталист Майкл Тредер предлагает «делать цифровые копии нашего мозга и загружать всю информацию в робота. Этот метод обладает тем преимуществом, что позволяет сохранить запасную копию нашей личности как страховку на случай возможного разрушения тела робота в какой-либо катастрофе. Такой ход сделает нас действительно бессмертным, раз мы будем иметь резервные копии самих себя в разных местах Солнечной системы, Галактики и в конце концов даже за ее пределами»[74 - Там же. С. 231.].