По следам людоеда

Так вошел в коллектив уголовного розыска Димов, с гордостью носящий теперь имя сыщика. Спустя полгода один из оперативников перевелся в Ленинград, и Димов уговорил начальника взять на это место Рогова.

Через три года работы Владлен был повышен в должности и стал руководить отделением по раскрытию убийств городского УВД. В этом подразделении Владлен получил бесценный опыт оперативной работы, создал мощную агентурную сеть, преступный мир начал его уважать и побаиваться, для коллег он был непререкаемым авторитетом. Обращаясь к нему, подчиненные уважительно звали его по отчеству – Семеныч.

Каких только преступлений не раскрывали Владлен и его ребята! Бесконечные выезды на места происшествий, сотни распутанных дел, множество опасных задержаний…

Женился Владлен относительно поздно. Были мимолетные отношения с девушками, но ни в одной из них он не видел будущую жену, впрочем, девушки тоже не имели большого желания связывать жизнь с человеком, всецело увлеченным только своей работой.

– Дожил до возраста Христа, ни семьи, ни детей, – ворчала мама, видя, как другие бабушки возятся с внуками.

– Подожди, мать, всему свое время, – отговаривался он.

И действительно, в тридцать три года, работая по одному делу на городском предприятии, где пропал человек, при опросе свидетелей он познакомился со скромной девушкой-бухгалтером. Молодые люди прониклись друг к другу симпатией, и когда через два дня Владлен позвал девушку в кино, она согласилась. Через год в их семье появился ребенок – прелестный мальчик, которого назвали Алешей.

Выезд на место происшествия

1

В полдевятого утра Димов уже находился у Веденеева. Начальник был не в настроении – бегло поздоровался с Владленом и уткнулся в бумаги.

– Сейчас все прибывают: из прокуратуры криминалист и следователь, за судебным медиком отправил машину. На осмотр местных оперов из Северного не будем брать, маршрут получается неудобный, вертолетчики отказываются, – продолжая изучать бумаги, сообщил Веденеев.

Ближе к девяти все оказались в сборе. Следователя прокуратуры Владлен знал плохо, он перевелся в центральный аппарат недавно, но с прокурором-криминалистом и судебным медиком был очень даже хорошо знаком.

Это были легендарные, преданные своей работе люди, о которых обычно говорят «старой закалки». Оба немолодого возраста, начали свою трудовую биографию в одно время, в шестидесятых годах. Опера их любили: если кто-то из этих двоих входил в состав следственно-оперативной группы, то веселье было гарантировано – за всевозможными шутками, анекдотами время проходило быстро и непринужденно. А тут оба!

Старики знали свое дело туго, так что начальство смотрело сквозь пальцы, если иногда они и были подшофе на рабочем месте, – в любом состоянии они делали свою работу на все сто процентов. Все без исключения к ним уважительно обращались по отчеству – Васильич и Петрович.

«Хорошо, что старики летят, никакой мороки с осмотром не будет, – подумал Владлен. – Попадется иной раз такой прыщ, считающий себя пупом земли: подай это, подай то, стой там, иди сюда – сплошная нервотрепка. С этими боевыми товарищами мы быстро справимся».

– Сынок, летим! – Васильич и Петрович по очереди похлопали Владлена по спине.

Хотя он был намного младше их, они уважали его как опытного сыщика, за плечами которого сотни раскрытых дел.

Петрович всегда, когда Владлен приезжал в морг, предлагал медицинский спирт, от чего он, используя всю свою оперскую смекалку, пытался отказываться. Однажды Владлен в шутку спросил у Петровича, сколько спирта выдают на обработку одного трупа.

– Четыреста миллилитров. – Петрович на пустой бутылке мизинцем показал уровень чуть выше половины.

– А сколько используете по назначению? – Владлен еле сдерживал улыбку.

– Ни грамма! – был ответ.

Когда винты набрали обороты и вертолет, надсадно ревя, стал подниматься, Владлен удобнее устроился возле резервного бака, вмонтированного внутрь салона, собираясь вздремнуть.

Он никогда не любил летать. Однажды появившийся страх полета не проходил, а наоборот, усиливался. По поводу этой боязни, присущей многим людям, бесконечно спорят психологи и психиатры, эскулапы разных мастей, но он без всякой, по его мнению, ненужной схоластики точно знал причину своей аэрофобии: если ты находишься внутри падающего летательного аппарата, от тебя ничего не зависит, ты сродни животному, которого ведут на убой, смерть неизбежна. А такой конец больше всего пугал Владлена. «Лучше умереть с оружием в руках на поле боя или в схватке с медведем – там у тебя есть хоть какой-то шанс выиграть ситуацию, уничтожить врага или по крайней мере забрать его с собой на тот свет», – всегда говорил Владлен в свое оправдание.

Очнулся он от толчка.

– Давай немного отметим это дело, – прокричал в ухо Васильич, – у нас тут коньячок завалялся.

Владлен хотел было отказаться, но решил немного выпить для храбрости. «Пока долетим, пока начнем осмотр, должно все выветриться», – с этими мыслями он подсел к своим коллегам.

Действительно, после второй рюмки Владлену стало хорошо, страх пропал, и он вспомнил рассказ деда о ста наркомовских граммах перед боем, которые он не пил, а обменивал на хлеб, что не мешало ему храбро сражаться – вся грудь была в орденах. Подумав про это, пристыдил себя словами великого поэта: «Не то, что нынешнее племя: богатыри – не вы!» От третьей рюмки отказался и, удобно примостившись, уставился в иллюминатор.

Под ним расстилалась горная тайга – бесконечный суровый пейзаж. «В такой глухомани искать преступников – как искать иголку в стоге сена, – тоскливо думал Владлен. – Господи, где же край этого необжитого царства?!»

Димов не заметил, как задремал, и очнулся оттого, что Васильич и Петрович громко переговаривались, глядя в иллюминатор. Внизу виднелись хозяйственные постройки, Владлен насчитал четыре – очевидно, здесь и живут старатели. Пока вертолет делал круг над поселением, Владлен старался запомнить расположение объектов, привязать их на местности, ведь с высоты нагляднее представляется общая картина. Местность была равнинной, с небольшими сопками, вдалеке высились горы, примерно в двух километрах протекала река – наверное, это и была Адыча. Вертолет приземлился в полукилометре от построек на приспособленную площадку – старателей тоже забросили на этот участок по воздуху.

Когда винты замерли, все потянулись к выходу. Старики держались бодрячком – никаких признаков возлияний, разве что яркий румянец на щеках. Следователь прокуратуры был сосредоточен и немногословен.

Вертолет окружили все семь оставшихся членов бригады. На их лицах проступали печать страдания и горечь утраты, тень бессонных ночей и страх перед неизвестным.

Пилоты вертолета переговорили со следователем и, условившись о времени возвращения, начали собираться к вылету.

Следователь прокуратуры, по статусу старший следственно-оперативной группы, сообщил:

– Вертолет улетает на точку дозаправки, вернется за нами завтра около двух-трех часов. За это время должны все успеть. – И направился в сторону построек.

День был убийственно жарким. Стояла та самая погода, когда лето, сдавая свои позиции, словно пытается в дневное время наверстать упущенное за ночь тепло.

«Впереди целые сутки, необходимо ничего не упустить, – думал Димов, отмахиваясь от назойливой мошкары, – второго случая приехать в такую глушь не выдастся».

В городе Владлен всегда выезжал на место происшествия по нескольку раз и учил этому своих подчиненных. При повторных осмотрах обязательно обнаруживались дополнительные улики и следы преступления, выявлялись новые свидетели.

Здесь же такой возможности у Димова не будет, и он решил отнестись к делу с удвоенным вниманием и ответственностью.

По дороге к жилищам, видимо, старший группы, он и по возрасту был старше всех, представившийся Евгением, вполголоса рассказывал:

– Мы их искали два дня, а они, оказывается, лежали рядом… Какой-то кошмар, даже не верится. – Помолчав немного, он продолжил: – Мы их не трогали, ждали вас, они при такой жаре четыре дня…

Следователь слушал молча, очевидно, давая высказаться и прокручивая в голове план следственных действий.

Когда подошли к постройкам, старший указал на одну, расположенную на отшибе.

– Вон за тем домиком.

Даже не переведя дух после долгого перелета, все сразу же направились за указанный Евгением домик, больше похожий на балок. Когда завернули за него, из-за высокого бурьяна тел не заметили, но ощутили резкий трупный запах. Пройдя немного, увидели лежащего вниз лицом человека: открытые части тела почернели, вокруг жужжали большие мухи с блестящими изумрудными брюшками. Второго трупа рядом не было, и в ответ на вопросительный взгляд следователя Евгений показал на изгородь в двадцати метрах от первого трупа. Когда подошли к изгороди, под ней, с внутренней стороны территории базы, глазам открылся второй труп. Руки его были крепко связаны сзади проволокой.

Следователь прокуратуры, бегло осмотрев трупы, распорядился:

– Надо позвать понятых. – И сам же ответил на свое требование, указывая в сторону старателей: – Их нельзя, они все будут свидетелями, придется брать вертолетчиков, завтра их введем в курс дела.

Владлен с удовлетворением отметил, что следователь опытный, те небольшие и вынужденные нарушения закона, которые всегда бывают в работе, он пытается аккуратно обставить, минимизируя возможные последствия. «Хорошо, что не Краснопольская, эта бы дальше не двинулась, пока не предоставили понятых, а здесь, в тайге, разве что снежного человека найти и привести», – вспомнил он следователя прокуратуры, которая отказалась осматривать труп, обнаруженный в лесу. Опера, ругая на чем свет стоит эту следовательшу, сгоняли по разбитой дороге в деревню за двадцать километров и приволокли двух забулдыг. Только тогда она взялась за осмотр.

Началась рутинная процедура: судебный медик, осматривая один из трупов, монотонно диктовал, следователь аккуратно вносил его слова в протокол.

Чтобы не терять времени даром, Владлен направился в жилище старателей. Дом был небольшой, с одной стороны вдоль стены располагались нары, почти по центру стоял большой стол, вероятно, здесь они и обедали. Один из старателей из закопченного чайника налил чай.

Владлен всегда любил пить чай с костра – ни с чем не сравнимый запах дыма и природы, будивший что-то древнее, что осталось в нашем сознании от наших предков, восседавших вокруг огня, превращал любой, даже самый дешевенький чай в неимоверно вкусный напиток.