Заложники пустоты

В конце концов, что его держало здесь, в Марселе-нуво? Дом, собранные за почти четыре года вещи, работа? Нет. Это все было тщетным, бессмысленным бытием, не позволяющим окончательно исчезнуть в собственных воспоминаниях и сомнениях. От всего этого Джио избавился бы без особого сожаления. Он и шел в транспортный узел избавляться. Именно поэтому он принял столь поспешное решение и тут же бросился приводить его в исполнение.

Он понял, что не боится. Во всяком случае, за себя. И сделать это рано или поздно пришлось бы. Так почему не сегодня?

Джио окружали полуразрушенные старые здания, оставшиеся от окраин утонувшего Анклава Марсель. С потрескавшимися фасадами, покосившиеся, кое-где с провалившейся крышей – они выглядели вековыми монстрами, пытающимися устоять под натиском новых построек, в большинстве своем кособоких, но нагло растущих, словно грибы после дождя. Только не было никакой разницы между старыми монстрами и новой архитектурной порослью – эпоха сменяла эпоху, новые поколения приходили на смену старым, но искусственные пещеры людей, хотя и тянулись все выше, оставались искусственными пещерами.

Деревьев здесь почти не было. Негде им здесь появиться – все свободное пространство тут же закатывалось в бетон, на нём возводились новые магазины, рестораны, многоквартирные ульи. Не до деревьев.

Не о том он думает. При чем здесь деревья? Нужно придумать, как пройти незамеченным в транспортный узел – на входе, маячившем впереди, установлены довольно мощные наноскопы. Если они и не распознают устройство спрятанного в кармане Джио «бютена», то странностью его вида вполне возбудят любопытство охраны. А если те, кто убил Лучано… и Беату… ищут именно этот гаджет, то охрана может быть в курсе.

Так как же тогда попасть внутрь? Если охрана знает о гаждете, то об особенностях его физиономии она знает и подавно. Или Джио уже сходит с ума, ожидая нападения из-за каждого поворота?

Но лучше не испытывать судьбу и не входить внутрь здания транспортного узла.

Джио активировал «балалайку» и отдал команду вывести на глазные наноэкраны расписание отбывающего из Марселя-нуво транспорта. Ближайшая «суперсобака» до Эль-Парижа уходит через три дня. Вот и хорошо, не будет соблазна воспользоваться скоростным транспортом, при посадке на который, наряду с джетами и стратами, контроль максимально строгий.

Глаза быстро нашли то, что нужно. Возле транспортных узлов всех без исключения Анклавов найти такие лавки было не проблемой. Марсель-нуво исключением не являлся.

– Добрый день, – поздоровался он, войдя в темное помещение.

Над дверью висели колокольчики, звякнувшие, когда Джио открыл дверь. Человек, стоявший за прилавком, молча кивнул в ответ.

Лавка занимала длинное и узкое помещение, уходящее в глубь старого, постройки двадцатого, если не девятнадцатого столетия здания. Надо же – такая древность, а пережила и Нефтяные войны, и недавнюю Катастрофу. По обеим стенам развешаны всевозможные предметы, не все из которых на самом деле являлись законными. Но вопрос законности, судя по всему, хозяина лавки беспокоил мало. Скорее всего он вел этот бизнес давно и знал все возможности и подводные течения.

– Что вы хотите приобрести? – спросил продавец.

Джио окинул взглядом выставленный товар, сделал это скорее машинально. Он знал, что ему нужно.

– У вас есть нанонепроницаемый материал, имитирующий литой металл?

– Разумеется.

На лице продавца появилась снисходительная улыбка. Конечно, у него был такой безобидный товар, о котором спрашивал покупатель. Стоило ли открывать подобную лавку у транспортного узла, не имея в ассортименте даже самых простых вещей.

– Вот такой. – На прилавке появился рулон похожего на толстый полиэтилен материала и брусок, совершенно неотличимый от пластилина из детского набора. – Есть еще готовые контейнеры разных размеров. В том числе и снабженные программными замками. Вам какого рода груз требуется упаковать?

Рассказывать о грузе Джио не собирался. Не ровен час те, кто идет по следу, зайдут и сюда.

Если вообще за ним кто-нибудь идет.

– Я, пожалуй, возьму вот это, – ответил Джио, показав пальцем на брусок пластилина.

– Четыреста евродинов.

Цена запредельная. Даже за такой товар, как этот. Но есть ли смысл торговаться? В других лавках вряд ли будет намного дешевле, а светиться лишний раз не стоит. И продавец, съевший собаку в своем деле, это прекрасно понимает.

Джио перевел на указанный счет деньги и вышел на улицу. В лицо светило солнце и дул прохладный, пахнущий морем ветер.

8

За окном вдаль уходили дома. Много домов. Почти так же много, как и четыре года назад. Это был Цюрих, но Цюрих другой, изменившийся.

Чтобы сейчас наслаждаться видами города из окна заново отстроенного офиса СБА, пришлось немало потрудиться. Хотя смотреть тут, по большому счету, особенно не на что.

Ник Моратти резко задернул штору, вызвав недовольное урчание привода, спрятанного в карнизе. Дизайнеры не предполагали, что директор Службы Безопасности Анклавов снизойдет до собственноручного закрывания штор. И они, мать их, сильно ошиблись: Ник Моратти привык делать собственноручно всё и вся. Если не в прямом, то в переносном смысле.

– Как прошло? – спросил Ник, не оборачиваясь. Он думал, представлял, как все пройдет, и что он будет делать потом. Перспектива немного нервировала, но, несомненно, грела душу.

Теодор Бигглс, человек совершенно невзрачной внешности – невысокий, среднего телосложения со светлыми, но не соломенными, а какого-то серого оттенка волосами, водянистыми, не то голубоватыми, не то опять же серыми глазами, какой-то весь неказистый, несмотря на его дорогой костюм, – замер на секунду, не донеся до полуоткрытого рта взятое из вазы на столе президента СБА яблоко, потом резко пожал плечами и с хрустом вонзил зубы в сочный плод. Ник ждал, Бигглса всегда приходилось ждать, такова уж его натура – он никогда не спешил. И при этом никогда не опаздывал.

– По плану, – шепелявя из-за того, что его рот был набит недожеванным яблоком, ответил Бигглс. – Точнее, согласно штатному расписанию, как там они это называют.

– Как реагируют?

Бигглс снова пожал плечами и сделал круглые глаза, словно испугавшись.

– Ворчат. Недовольны.

– Не важно.

– Я тоже так думаю.

Ник бросил гневный взгляд на Бигглса. Совершенно необязательно поддакивать.

Теодор Бигглс официально не значился в администрации президента Моратти. Он вообще в СБА не значился. Точнее, в базах данных не фигурировало его имя. А вот номер «балалайки»… всех его «балалаек» там имелся. Причем не обычная идентификационная метка, а служебная, зашитая в особой микросхеме.

Бигглса Ник нашел, можно сказать, на улице. Когда началась кампания по борьбе с тритонами – гнусным наследием баварского ублюдка Сорок Два, – Бигглс правильно понял намерения руководства и самостоятельно организовал «сбор урожая»: с легкой руки Тео в специальном здании СБА, которое считалось вычислительным центром, появилось больше тритонов, чем при помощи любой из профессиональных команд безов. Бигглс был предприимчив, лоялен и, что немаловажно, умен. Он оказался настоящим самородком, а на ценности у Ника глаз был наметан.

– Все-таки здесь их слишком много, – пробормотал Ник, нависая над голограммой, крутившейся в самом центре длинного стола для совещаний.

Вообще-то дизайн нового офиса Моратти нравился. Больше, чем в предыдущем кабинете. Иногда стоит устроить всепланетный беспорядок, чтобы появился повод сменить декорации.

На голограмме медленно двигалось десятка три разноцветных светящихся точек, зависших над половинкой глобуса. Геостационарные спутники. Корпоративные, аппараты государств и правительств. И орбитальная группировка «Науком», разумеется. Для наукомовских спутников отвели красный цвет, на голографической скульптуре, украшавшей стол президента СБА, он преобладал.

– Угу, – кивнул Бигглс и покосился на яблоки. Ник вздохнул и согласно кивнул.

Бигглс обладал всеми возможными достоинствами. Кроме нормального воспитания. Иногда его поведение просто бесило.

Тео потянулся, решив не подниматься из кресла, схватил румяный плод и с воодушевлением вонзил в него зубы.

– Вы, шеф, верно заметили – их действительно слишком много. Так и есть.

Именно этот довод Моратти привел верхолазам. Он собрал всех на «товарищеский» ужин. Любимого Ником «Эдельвейса» теперь не было, на его месте быстро рос новый отель, правда, Хилтон в этот раз к строительной площадке отношения не имел – места делились согласно «купленным билетам». Но на третьем этаже нового офиса СБА теперь имелся замечательный ресторан. Его тяжелая архитектура, взятая с лучших образцов ампира эпохи Гитлера и Сталина, производила гнетущее впечатление не хуже «Камелота». А может, и лучше.

Ник тогда привел расчеты, проведенные по подсказке Тео. Идея, конечно, принадлежала Моратти, но Бигглс, надо отдать ему должное, довел её до совершенства. Информация заинтересовала всех. Каждый желал оттяпать кусок от вкусного пирога. Каждый надеялся, что его кусок будет самым большим. Поэтому денег жалеть не стали.

А идея родилась из этой вот голограммы: над Северным полушарием, особенно в приполярных районах, плотность спутников корпорации «Науком» превышала все мыслимые пределы. Для обеспечения устойчивой связи и покрытия сетевым сигналом ста процентов территории в этой зоне хватило бы чуть больше трети имеющегося количества орбитальных ретрансляторов. Нетрудно сделать выводы – оставшиеся шестьдесят пять процентов космических аппаратов использовались для чего-то еще.

– Там обязательно должен быть вход. Если он не там, то больше быть ему негде, – сказал Моратти.