Тео: зеркальный мальчик

Тео оглянулся и увидел двух людей, одетых в одинаковые синие плащи и смешные головные уборы, похожие на купола, украшенные большой золотистой звездой.

– Не знаю, – честно ответил Тео. – Я вообще не уверен, что они у меня есть…

Мужчины переглянулись, и один из них сказал:

– Пойдёшь с нами. Не вздумай бежать.

– Я не собираюсь бежать, – серебристый парнишка не видел ни единой причины убегать или врать. – Не думаю, что где-то будет хуже, чем тут.

– Хороший мальчик, – сказал второй из мужчин и взял Тео за руку.

Они повели его к повозке, выкрашенной в те же цвета, что и плащи неожиданных благодетелей. Один из них сел на козлы, а второй гостеприимно открыл перед Тео заднюю дверь кареты. Но сам в отгороженное помещение не сел, а ушёл к напарнику.

Когда экипаж тряско пошёл вперед, Тео подумал, что теперь-то ему кто-нибудь поможет…

Глава 2. Новый дом

Здание, к которому привезли Тео, производило гораздо лучшее впечатление, чем то прибежище хлама со старым зеркалом.

Огромный кирпичный особняк со светлыми окнами, обширный и чисто прибранный двор давали надежду, что живут тут, по крайней мере, неравнодушные люди.

Всё это было прекрасно видно сквозь решётчатую изгородь, гораздо более высокую, чем Тео впервые увидел в этом мире.

Кованая надпись над воротами гласила: «Приют Кингвудс Дэлл», что, впрочем, не несло для зеркального мальчика никакого смысла.

Тео выпустили из повозки и, удерживая с двух сторон за рукава куртки, провели через незапертые ворота к тяжёлым дубовым дверям.

На звон висящего на стене колокола довольно долго не открывали. Но всё же настойчивость мужчин в синем принесла свои плоды: в дверях резко открылось небольшое окошечко.

– Чего надо?.. – спросил низкий женский голос, но тут говорящая разглядела посетителей и быстро поправилась, – То есть, чем могу помочь, офицеры?

– Добрый день, мисс Даттон, – отозвался один из мужчин. – Принимайте пополнение.

Взгляд серых, как пасмурное небо, глаз, впился через окошко в стоящего между констеблями Тео, и тот почувствовал себя неуютно.

Впрочем, возражать с той стороны не стали, и вскоре за толстыми створками загрохотали засовы.

Дверь открылась, выпуская волну тепла, и на пороге появилась высокая женщина в строгом тёмно-сером платье.

Лицо её Тео сразу не понравилось: скуластое, вытянутое, а взгляд серо-стальных глаз казался очень недобрым.

– Привели ко мне ещё один голодный рот? – спросила она, но, не дождавшись ответа, посторонилась, – Заводите, не выпускайте тепло. Уголь сейчас, знаете ли, недешёвый…

Тео зашёл в просторную и светлую прихожую, где на стене висело множество курток и пальто. Судя по размерам – детских, но сколько именно, Тео бы не взялся сказать.

– Мисс Даттон, – сказал один из сопровождавших мальчика констеблей, – потрудитесь принять и расписаться…

– Да-да, помню. Я обязана по закону принимать всех оборванцев, которых вы подберёте на улице. Чтобы своим жалким видом не портили впечатление от нашего прекрасного города…

– Мы просто делаем свою работу, мэм, как и Вы, – заметил второй служитель закона, но у недоброй женщины был готов ответ и на это:

– Я бы не имела ничего против, если бы мне сразу начинали за таких платить. А то ведь пока в мэрии зашевелятся, пройдёт чуть ли не полгода, и за чей счёт мне его кормить прикажете?..

Тео понял, что чем-то раздражает эту женщину. Но смутно представлял, чем же именно. Он ведь ничего не сделал плохого? Или тут надо спрашивать разрешения, чтобы просто куда-то идти?

Тем временем мисс Даттон и полисмены обменялись какими-то бумагами. После этого люди в синем удалились, и вскоре снаружи донеслось цоканье копыт и грохот повозки.

– А ты чего замер? – спросила тем временем женщина, – Идём!

Тео послушно пошёл за ней по широкому коридору, думая, что здесь, по крайней мере, тепло. А может, даже покормят. И, судя по всему, других детей тут тоже много, так что одиноко не будет.

В общем, всяко лучше, чем на улице, даже если брать в расчёт эту сердитую женщину.

Пока они шли, Тео узнал, что находится в некоем «Приюте», куда муниципалитет отправляет всех беспризорных детей. И что здесь его ждут «забота, дисциплина и учёба», за которые следовало быть благодарным.

Тео со всем соглашался: за заботу и вправду следовало поблагодарить. А уж если тут ещё и научат чему-нибудь полезному, это будет вообще замечательно.

Мисс Даттон провела Тео в большой кабинет, где неприятно пахло и сидел сгорбленный старик во всём белом.

– Доктор, осмотрите его, – попросила мисс Даттон, подталкивая Тео вперёд. – Сегодня привезла полиция. Мне не нравится его цвет. Покрасили его, что ли?

После чего она вышла и сказала, что «подождёт снаружи», а доктор, кряхтя, взялся за мальчика.

Когда же самый тщательный в жизни Тео осмотр закончился, доктор позвал мисс Даттон, и только развёл руками:

– Я не знаю, что с ним не так. С виду – здоровый мальчишка, вроде не больной. Но при его структуре кожи он должен быть статуей. Почему он дышит, двигается и вообще живёт – медицина бессильна установить.

– Его не покрасили? – уточнила женщина.

– Если бы это было так, он был бы мёртв. Кожные покровы…

– Не важно, – перебила мисс Даттон. – Ладно, позже разберёмся.

– А ещё я есть хочу, – не выдержал Тео, которого стало уже напрягать тянущее чувство в животе.

Доктор и мисс Даттон одновременно посмотрели на него, и мальчишка подавил желание обхватить себя руками и опустить взгляд.

– Только после душа, – строго заявила женщина. – Грязнулям вход в столовую категорически запрещён.

– Я не грязнуля, – возразил Тео, но ему, похоже, не поверили.

После кабинета врача мисс Даттон отвела мальчика в большой общий душ, где сейчас никого не было. Когда же тот вымылся, выдала ему новую одежду: бельё, штаны и рубашку, а ещё – удобные мягкие тапочки. А то, в чём Тео пришёл, демонстративно бросила в топку жарко горящей печи, указав на то, что «в такой рванине приличные дети не ходят».

Тео о найденных в рухляди лохмотьях не жалел.

Выданная одежда была чистой, не пахла пылью и плесенью, а ещё – не грозила разойтись по швам от неудачных движений. Хотя и была унылого серого цвета, словно небо за окном.

– Уличную одежду попозже подберём, – пообещала мисс Даттон.