Многовластие

– Не меня ищете? – вдруг прозвучал полный доброты голос унтера Измайлова. – Я здесь, с вами. А вот посмотрите еще, кто с нами! – и он показал стоящего за его спиной рядового Федотова.

Видя простого солдата, Авдеев даже растерялся

– Вы почему не ушли со своими? – спросил он его.

– Не свои они мне, господин прапорщик, – ответил Федотов. – Трусы. Малодушничают. Погибнем вместе, если по-другому нельзя.

Теплые чувства охватили офицера. Не все еще пропало.

Глава тридцать шестая. Бой

Оставшееся до сражения время использовали для того, чтобы поднести снаряды. Заряженные ружья из тех, что оставили отступающие, разложили так, чтобы можно было вести непрерывную стрельбу. Рядом уложили гранаты. Провели небольшое совещание. Решили, если удастся, продержаться до сумерек, а уж тогда отступать. Если не удастся, погибнуть героями. Решение было единогласным. Других предложений не было. Расходились мрачные. Никто не ожидал такого.

Германцы перегруппировались к вечеру. Начался интенсивный артиллерийский огонь. Снаряды давали то перелет, то недолет. Наконец, они стали ложиться в цель. Наша артиллерия отвечала слабым огнем. При этом прислуга перебегала от одного орудия к другому, чтобы противник не догадался о малочисленности защитников. Через некоторое время вперед двинулась вражеская пехота.

«Хорошо, что противник не поднял в воздух самолеты, – думал Авдеев. – Видимо, низкой облачности испугался. Они бы сразу увидели наши безлюдные траншеи».

Наконец, показались пехотинцы. Не раздумывая, как было условлено, Авдеев залег за пулемет. Ему помогал верный Федотов.

– Противник заходит справа! – указывал он, ловко расправляя пулеметную ленту. – Отползают! У вас хорошо получается, – хвалил он. – А теперь глядите туда!

Авдеев ловко управлялся с пулеметом. Хорошо научили в Питере. Слышны были и другие «Максимы». Изредка щелкали винтовочные выстрелы. Когда вблизи разорвался снаряд, прапорщик и рядовой вжались в дно окопа, понимая, что их засекли. Через некоторое время, когда огонь был перенесен на другой участок, они снова оказались у пулемета.

Неожиданно немецкие выстрелы стихли, наступила непривычная тишина.

– Я так думаю, – засмеялся Федотов, – немцу ужин привезли. Сейчас отдохнет…

– Отползаем! Послышался приказ. Орудия вывести из строя!

Остатки отряда поползли назад. Авдеев с Измайловым тащили за собой громоздкий пулемет. Когда от немецких позиций их стали отделять стволы деревьев, бежали в полный рост. Трудно было сказать, сколько пробежали они, пока не собрались вместе. Смеркалось. Отдохнули, перекусили, собрав у кого что было. Посчитали потери. Почти половина остались лежать в тех окопах.

– Скажите, – шепотом спрашивал Авдеев, – кто-нибудь видел прапорщика Измайлова?

– Погиб твой товарищ, – сказал грустно поручик. – У меня на глазах. Умер, как настоящему герою положено. Вот, и документы его я прихватил. Он достал содержимое кармана. Все сняли головные уборы.

Глава тридцать седьмая. Подведение итогов

Очередное партийное собрание на заводе проводилось спустя день после демонстрации. Чувствовалось возбуждение, бродившее в душах партийцев.

– На мой взгляд, – сказал секретарь партячейки Борис Уличанский, – наша партия осуществила задуманное. Мы были застрельщиками этого движения. Именно мы вывели на улицы тысячи рабочих и солдат. Под сотнями красных знамен. Наши лозунги и транспаранты безусловно господствовали. Буржуазное правительство было бессильно.

Не только правительство впало в растерянность, – продолжил он, – то же можно сказать и о руководстве Советов. Мы изначально выставляем лозунг «Вся власть Советам!». И на этой демонстрации этот лозунг был главным. Но каким Советам можем мы доверить самое ценное для революционера, власть? Советы поддерживают коалиционное правительство, эту смесь министров-социалистов с министрами-капиталистами. Первый съезд Советов испугался намеченной нами на десятое июня демонстрации. Опасаясь возможных конфликтов, к которым мы не были пока подготовлены, мы согласились перенести намеченную демонстрацию на 18 июня. И не ошиблись.

– Наша взяла! – сказал кто-то с места. – Никто решительно противостоять нам не может.

– Так и дальше держать!

– Еще напор, и нам перейдет вся власть!

– А как власть возьмем, так начнем осуществлять планы великого Карла Маркса, – размечталась Надежда Гаврилова, – осуществлять мировую революцию. Мы этим буржуям еще накостыляем!

– Всё вы правильно понимаете, – резюмировал Уличанский. – И наша задача продолжить борьбу. Политическая обстановка складывается в нашу пользу. Правительство в очередной раз не может найти в себе согласия. Теперь из-за украинских событий. Я просил дать справку по национальным отношениям Петрова Евгения.

Евгений прошел к столу. Все знали его как человека, глубоко интересующегося международной политикой и национальными отношениями.

– Товарищи, – сказал он. – По поручению Бюро я внимательно следил за событиями в стране. Они очень непростые. Особенно активизировались националисты на всем пространстве бывшей Российской империи. Это не случайно. С одой стороны, национальности, жившие под прессом самодержавия, стали добиваться большей самостоятельности под влиянием идей Февральской революции. С другой стороны, Все национальности почувствовали слабость власти Временного правительства. Финляндия переходит от требований автономии к требованию независимости. И Правительство колеблется. Польский вопрос так же может быть решен положительно. Тем более, что Польша нами фактически потеряна, она оккупирована войсками Германии.

Но более всего нас интересует Украинский вопрос, – продолжил Петров. – Власть созданной там буржуазной Центральной рады усиливается. На днях Крестьянский и Воинский съезды Украины поддержали самочинное введение автономии. Десятого июня на Всеукраинском войсковом съезде Винниченко зачитал Универсал к Украинскому народу. Он требует широкой автономии. Но мы знаем, что автономия обычно превращается в промежуточный этап на пути к независимости.

– Не можем мы потерять Украину! Так вся страна распадется, – вырвалось у кого-то с места.

– Вот-вот, продолжил Евгений. – Именно так рассуждают во Временном правительстве. И в нем наступил кризис. Те, кто пытается сдержать Украину, и те, кто потворствует движению к самостоятельности, они непримиримы. Правительство заколебалось. Кадеты, не согласные на автономию, готовятся выйти в отставку.

– Этим ослаблением правительства мы не имеем права не воспользоваться, – прервал докладчика Уличанский. – Мы должны на этот раз организовать не простую демонстрацию, а вооруженную. Это и есть наша задача. Нужно поднять солдат запасных полков Петрограда. В первую очередь, Первый пулеметный полк. Он колеблется. Агитаторы от нашей партии там уже действуют. А в этом полку одиннадцать тысяч солдат. Сила! Каждый партиец нашей ячейки получит индивидуальное поручение.

Глава тридцать восьмая. Лирика воды

Лена и Алексей встречались все чаще и чаще. Их тянуло друг к другу. Оказалось, что политика только предлог, чтобы найти друг друга. Июнь близился к завершению. Алексей пришел к своей девушке через день после демонстрации. Природа награждала людей своим блаженным видом за все неприятности от жизни в обществе. Ясное небо, проблески водной глади на горизонте. Цветущая зелень. Грохот войны не доходил сюда. И особый летний душистый воздух. Она дожидалась его на улице перед домом.

Лена была в легком открытом платье. Алексей в широких тонких брюках и светлой рубашке, закатанной до локтя.

– У меня есть заманчивое предложение, – сказал он, подходя и беря ее за руку. – Возьмем лодку на прокат. Когда еще будет такая возможность!

Лена сияла. Предложение было ей очень приятно. Хотя и дел было много.

– Я сейчас спрошу у мамы. Думаю, она согласится.

Она сбегала домой и почти сразу вернулась.

– Ну как? Разрешила?

– Сказала, что с Алешей хоть на подводную лодку. Полюбила она тебя.

– Тогда бежим. Прокат еще работает.

Через некоторое время они, уместившись в лодке и заплатив вперед на два часа, были на середине реки. Гладь воды была ослепительна. Алексей сидел на веслах, Лена расположилась на корме. Говорить можно было о чем угодно. Они доверяли друг другу и были одни.

– Как тебе такая прогулка, – спросил Алексей

– Очаровательно, – сказала она. – Не хочется думать ни о чем плохом. Хочется петь. Но я не буду, потому что время не для пения. Война. Похоронки приходят. Женщины так терзаются!

– Ты мне все больше нравишься, – сказал он негромко. – Душа у тебя чистая. А у меня не все ладится, – перевел он разговор на другую тему. И по лицу пробежала тень грусти.

– Что-то не так? – забеспокоилась она.

– Придется мне покидать Петросовет. Чужим становлюсь. Поднял на заседании вопрос о порядке формирования Совета. Сказал, что мы – всего лишь общественная организация, а значит, не имеем права на власть. Что мы – пятое колесо в системе управления. И как общественная организация мы имеем право только высказывать свое мнение, но не править. Руководить – дело правительства. Мы и не парламент, потому что представляем небольшую часть всего населения страны. Мы только создаем помехи для власти, отчего страдает вся страна.

– С тобой не согласились депутаты?