Сострадание

Сострадание
Висенте Бласко-Ибаньес

«Въ десять часовъ вечера графъ Сагреда вошелъ въ свой клубъ на бульвар? Капуциновъ. Лакеи бросились толпою принять отъ него трость, лоснящiйся цилиндръ и роскошную м?ховую шубу; разд?вшись, графъ предсталъ въ накрахмаленмой рубашк? безупречной б?лизны, съ гвоздикой въ петлиц? и въ обычной, скромной, но изящной форм? – черной съ б?лымъ – джентльмэна, прi?хавшаго прямо съ об?да…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Висенте Бласко-Ибаньес

Состраданiе

Въ десять часовъ вечера графъ Сагреда вошелъ въ свой клубъ на бульвар? Капуциновъ. Лакеи бросились толпою принять отъ него трость, лоснящiйся цилиндръ и роскошную м?ховую шубу; разд?вшись, графъ предсталъ въ накрахмаленмой рубашк? безупречной б?лизны, съ гвоздикой въ петлиц? и въ обычной, скромной, но изящной форм? – черной съ б?лымъ – джентльмэна, прi?хавшаго прямо съ об?да.

Въ клуб? знали, что онъ разоренный челов?къ. Состоянiе его, обратившее на себя пятнадцать л?тъ тому назадъ н?которое вниманiе въ Париж?, щедро разбрасывалось имъ за это время на вс? четыре сторсны и теперь исчерпано. Графъ жилъ на остатки прежняго величiя, подобно людямъ, потерп?вшимъ кораблекрушенiе, которые, ц?пляясь за обломки, ждутъ въ смертельной тревог? наступленiя посл?дняго часа. Даже лакеи, юлившiе вокругъ него, точно рабы во фрак?, знали о постигшемъ его несчасть? и обсуждали его постыдное затрудненiе въ деньгахъ; но въ ихъ безцв?тныхъ глазахъ, утратившихъ всякую выразительность изъ за постояннаго рабол?пства, не отражалось ни мал?йшей наглости. Графъ былъ такой важный баринъ! Онъ расшвырялъ свои деныи съ такой великосв?тскою щедростью! Вдобавокъ онъ былъ настоящiй аристократъ, a душокъ в?ковой знати обыкновенно внушаетъ н?которое уваженiе многимъ гражданамъ, предки которыхъ создали революцiю. Это былъ не какой-нибудь польскiй графъ, живущiй на содержанiи у важныхъ дамъ, и не итальянскiй маркизъ, который мошенничаетъ въ игр?, и не важный русскiй баринъ, получащiй нер?дко средства къ жизни отъ полицiи; это былъ гидальго, настоящiй испанскiй грандъ. Кто-нибудь изъ его предковъ былъ выведенъ можетъ быть въ Сид?, въ Рюи Блаз? или въ какой-нибудь другой пьес?, дающейся на сцен? во Французской Комедiи.

Графъ вошелъ гь клубъ съ самымъ развязнымъ видомъ и высоко поднятою головою, прив?тствуя друзей и знакомыхъ хитрою, еле зам?тною улыбкою, въ которой отражались и надменность, и легкомыслiе.

Ему было подъ сорокъ л?тъ, но его называли еще прекраснымъ Сагреда; прозвище это быля дано ему давно ночными дамами отъ Максидеа и утренними амазонками изъ Булонскаго л?са. Только легкая прос?дь на вискахъ и треугольникъ небольшихъ морщинокъ у угловъ глазъ говорили о непом?рно быстромъ темп? жизли, о перегрузк? жизненной машины, пущенной полнымъ ходомъ. Но въ глубокихъ и задумчивыхъ глазахъ св?тился еще огонь молодости, и они недаромъ заслужили ему со стороны друзей и подругъ прозвище мавра. Виконтъ де ла Тремизиньеръ, удостоенный академической премiи за статью объ одномъ предк? графа – товарищ? Конде – и пользовавшiйся большимъ уваженiемъ среди антикварiевъ л?ваго берега Сены, спускавшихъ ему вс? скверныя картины, которыя не находили сбыта другимъ покупателямъ, называлъ графа де-Сагреда Веласкесомъ и былъ очень доволенъ т?мъ, что смуглый, слегка зеленоватый цв?тъ лица гранда, черные закрученные усы и глубокiе глаза давали ему возможность хвастнуть своимъ основательнымъ знанiемъ испанской живописи.

Вс? въ клуб? говорили о раззоренiи Сагреда съ н?которымъ состраданiемъ. Б?дный графъ! Отчего не выпадетъ ему на долю хорошее насл?дство? Отчего не встр?тить ему американской миллiонерши, которая влюбилась бы въ него и его титулъ? Надо сд?лать что-нибудь для его спасенiя.

А онъ жилъ среди этого н?мого, улыбающагося состраданiя, не зам?чая его, закованный въ броню надменности, принимая за искреннее поклоненiе то, что было въ сущности симпатiей и состраданiемъ. Къ тяжелымъ ухищренiямъ приходилось ему приб?гать, чтобы удерживаться на прежней высот? положенiя; онъ воображалъ, что обманываетъ окружающихъ, на самомъ же д?л? обманывалъ лишь самого себя.

Сагреда прекрасно отдавалъ себ? отчетъ вь своемъ положенiи и не возлагалъ никакихъ надеждъ на будущее. Вс? родственники, которые могли вывести его изъ б?ды своевременнымъ зав?щанiемъ, сд?лали это уже много л?тъ тому назадъ, сойдя съ жизненной сцены. Тамъ внизу не оставалось никого, кто могъ бы вспомнить о немъ. У него были въ Испанiи только дальнiе родственники, важные гранды, связанные съ нимъ не столько узами любви, сколько историческимъ именемъ. Онъ былъ съ ними на ты, но не могъ ожидать отъ нихъ ничего кром? добрыхъ сов?товъ и порицанiя по поводу сумасшедшаго расшвыриванiя денегъ. Все было кончено. Богатый багажъ, съ которымъ Сагреда прi?халъ пятнадцать л?тъ тому въ Парижъ, сгор?лъ за это время въ яркомъ блеск?. На его мызахъ въ Андалузiи съ большими фермами и табунами давно перем?нился этотъ расточительный и никогда не показывавшiйся влад?лецъ, котораго тамъ почти не знали. За мызами перешли въ чужiя руки огромныя хл?бныя поля въ Кастилiи, рисовыя – въ валенсiйской провинцiи, пом?стья въ с?верной Испанiи, все царсгвенное имущество стариннаго графскаго рода Сагреда, не считая насл?дствъ отъ разныхъ тетушекъ – набожныхъ старыхъ д?въ – и отъ другихъ родственниковъ, умершихъ отъ старости въ своихъ фамильныхъ дворцахъ.

Парижъ и л?тнiя купанья или воды поглотили это в?ковое состоянiе въ н?сколько л?тъ. На долю прекраснаго Сагреда остались посл? раззоренiя только воспоминанiя о его шикарной связи съ двумя модными актрисами, печальныя улыбки дюжины видныхъ св?тскихъ дамъ, забытая слава н?сколькихъ дуэлей, недурная репутацiя см?лаго, хладнокровнаго игрока и бойкаго фехтовальщика, непримиримаго въ д?лахъ чести.

Онъ жилъ на счетъ славы своего прежняго величiя, вл?зая въ долги у разныхъ ростовщиковъ, в?рившихъ, на основанiи предыдущихъ прим?ровъ, въ возможность возстановленiя его состоянiя. «Судьба р?шена», говорилъ себ? графъ. Когда посл?днiе рессурсы будутъ исчерпаны, онъ приметъ окончательное р?шенiе. Но лишать себя жизни?.. Это никогда. Такiе люди, какъ онъ, лишаютъ себя жизни только изъ-за долговъ чести или карточныхъ. Его славные и знатные предки должали огромныя суммы людямъ, стоявшимъ много ниже ихъ, и всетаки не думали приб?гать къ самоубiйству. Когда кредиторы закроютъ передъ нимъ двери и ростовщики станутъ грозить скандаломъ и судомъ, графъ Сагреда сд?лаетъ надъ собою усилiе и разстанется съ прiятною жизнью въ Париж?. Среди его предковъ были колонизаторы и военные. Онъ могъ поступить въ иностранный полкъ въ Алжир? или у?хать въ Америку, завоеванную его д?дами, чтобы, верхомъ на лошади, пасти огромныя стада въ южной части Чили или въ безпред?льныхъ равнинахъ Патагонiи.

Несмотря на приближеиiе страшной мииуты, эта тяжелая и азартная жизнь, вынуждавшая его постоянно лгать, была лучшимъ перiодомъ его существованiя. Изъ посл?дней по?здки въ Испанiю, предпринятой съ ц?лью ликвидацiи остатковъ состоянiя, онъ вернулся съ женщиною – провинцiальною барышнею, осл?пленною блескомъ важнаго гранда; къ ея пылкой и покорной любви прим?шивалось въ сильной степени преклоненiе передъ нимъ. Женщина!.. Сагреда впервые понялъ истинное значенiе этого слова; до сихъ поръ оно было для него почти пустымъ звукомъ. Теперешняя подруга его была настоящею женщиною, тогда какъ дамы, наполиявшiя до сихъ поръ его жизнь, нервныя и в?чно недовольныя, съ искусственною улыбкою и сладострастными ухищренiями, принадлежали къ другому роду челов?ческому.

И вотъ когда въ его существованiи появилась истинная женщина, деньги ушли навсегда!.. Какъ только пришло несчастье, явилась любовь! Сильно страдая изъ-за потери состоянiя, Сагреда жестоко боролся, чтобы поддержать вн?шнiй блескъ. Оиь оставался на прежней квартир?, не сокращая расходовъ, поднося своей подруг? такiе же подарки, какъ своимъ прежнимъ прiятельницамъ, и радуясь, почти какъ отецъ, д?тскому изумленiю и наивной признательности б?дной женщины, осл?пленной пышнымъ блескомъ Парижа.

Сагреда тонулъ все глубже и глубже, но съ устъ его не сходила веселая улыбка; онъ былъ доволенъ самимъ собою, своею теперешнею жизнью и прiятною мечтою, которая должна была быть посл?днею, но все не прекращалась благодаря какому-то чуду. Судьба, которая отвернулась отъ него въ посл?днiе годы, поглотивъ въ Монте-Карло, Остенде и большихъ клубахъ на бульварахъ остатки его состоянiя, р?шила, повидимому, помочь ему теперь, сжалившись надъ его новою жизнью. Каждый вечеръ, пооб?давъ съ подругою въ модномъ ресторан?, онъ оставлялъ ее въ театр? и отправлялся въ свой клубъ, единственное м?сто, гд? судьба улыбалась ему. Игра шла по маленькой. Только н?сколько партiй въ ecarte съ близкими прiятелями, друзьями юныхъ л?тъ, которые продолжали вести веселый образъ жизни, благодаря своему крупному состоянiю или женитьб? на богатыхъ д?вушкахъ, и сохранили отъ прежнпхъ временъ привычку бывать въ почтенномъ клуб?.

Какъ только графъ садился съ картами въ рукахъ противъ одного изъ этихъ прiятелей, судьба начинала прив?тливо улыбаться ему, а они усердно проигрывали, приглашая его каждый вечеръ играть и какъ бы установивъ между собою очередь для проигрыша. Правда, разбогат?ть отъ этихъ выигрышей нельзя было; это были то десять, то двадцать пять золотыхъ; н?сколько разъ только Сагреда ушелъ изъ клуба съ сорока золотыми въ карман?. Но эти почти ежедневныя поступленiя давали ему возможность затыкать дырки въ великосв?тскомъ существованiи, которое грозило рухнуть въ одинъ прекрасный день, и окружать подругу вниманiемъ и комфортомъ, а также поддерживали въ немъ надежду на будущее. Почемъ знать, что ждетъ его впереди?

Увидя въ одной изъ гостиныхъ виконта де ла Тремизиньеръ, графъ улыбнулся съ выраженiемъ дружескаго вызова.

– Желаете сыграть?

– Какъ угодно, дорогой Веласкесъ!

– По пяти франковъ за семь очковъ, чтобы не зарваться. Я ув?ренъ, что выиграю. Судьба на моей сторон?.

Партiя началась при скромномъ св?т? электрическихъ св?чей, въ удобной комнат? съ мягкими коврами и тяжелыми драпировками.

Сагреда выигрывалъ непрерывно, какъ-будто фортун? доставляло удовольствiе доставлять ему поб?ду въ самыхъ затруднительныхъ и неудачныхъ положенiяхъ въ игр?. Самыя карты были тутъ не при чемъ. Если даже у него не было козырей, и остальныя карты оказывались неудачными, то партнеръ всегда оказывался въ еще худшемъ положенiи, и выигрышъ неизм?нно выпадалъ на долю графа.

Передъ нимъ лежало уже двадцать пять золотыхъ. Одинъ товарищъ, бродившiй со скучающимъ видомъ по гостинымъ клуба, остановился у карточнаго стола, заинтересовавшись партiей, Сперва онъ постоялъ около Сагреда, зат?мъ перешелъ къ виконту, которому это сос?дство за спиною, повидимому, д?йствовало на нервы!

– Но этоже безумiе! – вскор? воскликнулъ новый пришелецъ. – Вы же не пользуетесь лучшими картами! Вы откладываете козыри и играете только самыми скверными картами. Какъ глупо!

Больше онъ ничего не усп?лъ сказать. Сагреда бросилъ карты на столъ. Лицо его покрылось зеленоватою бл?дностью. Глаза непом?рно расширились и устремились на виконта. Зат?мъ онъ всталъ.

– Я понялъ, – произнесъ онъ холодно. – Разр?шите мн? удалиться.

И нервнымъ движенiемъ руки онъ толкнулъ въ сторону друга горку золотыхъ монетъ.

– Это ваше.

– Но что вы, дорогой Веласкесъ?.. Что вы Сагреда?.. Позвольте мн? объяснить вамъ, графъ…

– Достаточно, кабальеро. Повторяю вамъ, что я понялъ.

Въ глазахъ его вспыхнула яркая искра, какъ случалось иногда прежде, когда, посл? краткихъ споровъ или оскорбительнаго слова, онъ поднималъ перчатку въ знакъ вызова.

Но это враждебное выраженiе мигомъ исчезло изъ его глазъ. На губахъ появилась любезная улыбка, отъ которой морозъ пробиралъ по кож?,

– Я крайне признателенъ вамъ, виконтъ. Подобныя услуги никогда не забываются… Еще разъ благодарю васъ.

И онъ поклонился съ надменнымъ видомъ и вышелъ изъ комнаты, гордо выпрямившись, какъ въ т? времена, когда состоянiе его было еще нетронуто.

* * *

Графъ Сагреда идетъ по бульвару въ распахнутой шуб?. Публика выходитъ изъ театровъ; женщины порхаютъ съ одного троттуара на другой; на улицахъ проносятся ярко осв?щенные автомобили, въ которыхъ мелькаютъ перья, брилiанты и б?лыя открытыя шеи; газетчики выкрикиваютъ свой товаръ; на фасадахъ высокихъ домовъ вспыхиваютъ и гаснутъ огромныя электрическiя выв?ски.

Испанскiй грандъ, гидальго, потомокъ знатныхъ кабальеросовъ изъ Сида и Рюи Блаза идетъ противъ людского теченiя, прокладывая себ? путь локтями, торопясь впередъ, но не зная, куда онъ идетъ, и не отдавая себ? отчета въ томъ, гд? находится.

Д?лать долги!.. Ладно. Долги не безчестятъ дворянина. Но получать милостыню? Въ минуты черныхъ мыслей его никогда не пугала перспектива вызвать въ людяхъ презр?нiе своимъ крахомъ, увид?ть, что они отвертываются отъ него, спуститься до низшихъ ступеней и потонуть среди подонковъ общества. Но внушать людямъ состраданiе!..

Къ чему эта комедiя? Ближайшiе друзья, улыбавшiеся ему попрежнему, поняли тайну его положенiя и сговорились изъ жалости подавать ему по прежнему, милостыню, д?лая видъ, что играютъ съ нимъ. Тяжелая тайна стала изв?стна и остальнымъ знакомымъ и даже лакеямъ, которые продолжали низко кланяться ему по старой привычк?. А онъ, б?дный обманутый, вращался въ высшемъ св?т?, съ видомъ грансеньора, непреклонный и важный среди угасшаго величiя, точно трупъ легендарнаго полководца, который хот?лъ одерживать поб?ды и посл? смерти, верхомъ на кон?.

Прощай, графъ де Сагреда! Потомокъ славныхъ воиновъ и вице-королей можетъ служить безымяннымъ солдатомъ въ отряд? бандитовъ и отчаянныхъ людей, можетъ быть авантюристомъ въ д?всрвенныхъ земляхъ и убивать людей ради добыванiя средствъ къ жизни, можетъ даже безстрашно смотр?ть на крушенiе своего имени и славнаго прошлаго предъ лицомъ судьи… но жить на жалость близкихъ!..

Прощайте навсегда, посл?днiя иллюзiи! Графъ забылъ о подруг?, которая ждетъ его въ одномъ ночномъ ресторан?. Она исчезла изъ его памяти, какъ будто онъ никогда не видалъ ея, какъ будто она никогда не существовала. Онъ забылъ обо всемъ, что скрашивало его жизнь еще н?сколько часовъ тому назадъ. Только позоръ сопровождаетъ его, и съ каждымъ шагомъ воскресаетъ въ немъ что-нибудь умершее – то воспоминанiе о предкахъ, то расовый предразсудокъ, то фамильная гордость, надменность, честолюбiе, непреклонность, все, что дремало въ немъ и, пробудившись теперь, т?снитъ его грудь и путаетъ мысли въ голов?.

Какъ см?ются должно быть люди за его спиною, въ тоже время жал?я его!.. Теперь онъ идетъ быстр?е, словно знаетъ, куда направить шаги, и иронически бормочетъ въ безсознательномъ возбужденiи, какъ будто разговариваетъ съ к?мъ-то, кто б?житъ за нимъ и старается догнать его.

– Очень благодаренъ! Очень благодаренъ!

На разсв?т? два выстр?ла подняли на ноги публику въ одной гостиниц? близъ СееЛазарскаго вокзала – отеля съ сомнительной репутацiей, гд? свободно находятъ прiютъ парочки, только что познакомившiяся на улиц?.

Отельная прислуга нашла въ одномъ номер? господина во фрак?; черепъ его былъ простр?ленъ и изъ отверстiя вылилась струя крови, оставившая на полосатомъ ковр? зм?ящiйся сл?дъ, въ черныхъ туманныхъ глазахъ этого челов?ка св?тилась еще жизнь. Но н?жный образъ подруги не отражался въ нихъ. Его посл?дняя мысль, оборванная смертью, принадлежала друзьямъ, погубившимъ его своею жалостью и оскорбившимъ его великодушнымъ, но необдуманнымъ состраданiемъ.