Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Однако Артур лишь устало кивнул и добавил:

– Ты знаешь, как выбраться, Тод. Чувство дома, которым тебя не так давно наградил Дрейворд Клинч, поможет тебе. Из лабиринта есть несколько выходов – один путь ведет в сторону Той-что-примыкает-к-лесу, но, как мне кажется, сейчас нам не стоит туда соваться. Остается другая дорога, и ты поведешь остальных по ней. Как только кончится лабиринт, вы остановитесь и будете ждать нас!

– Но как мы поймем, что лабиринт закончился? – испуганно воскликнул Тин, молчавший до сих пор.

– Вы перестанете ощущать страх, который появляется только там, где потрудились естествознатели, – терпеливо объяснил Артур.

– Я к вам в услужение не нанимался и не собираюсь ничего предпринимать без личной выгоды! – заносчиво воскликнул Тод, однако предательские ноги уже несли его прочь из сада. Увы, помимо прочей чепухи, которой его одарил сбрендивший карлик, он был связан еще и дурацким чувством дружбы, чтоб его, этого низкорослика, короеды загрызли!

– Нет, нет, я никуда не пойду без тебя! – в панике воскликнула тогда Диана, хрупкое счастье которой разрушалось на глазах. Артур на мгновение сжал ее руку и содрогнулся от ощущения того, насколько она была холодной. Волнение от встречи с любимым и предчувствие скорой разлуки были столь сильны, что Диана потеряла способность здраво мыслить. Она резко выдернула руку и воскликнула в негодовании:

– Ты сошел с ума, раз отправляешь меня с ним! С Тодом! Человеком, который сделал всем столько зла! Неужели тебя совсем не волнует моя судьба? Неужели тебе наплевать?

– Нет, нет, все не так, просто доверься мне, – досадливо ответил Артур, в волнении озираясь. Нельзя было тратить ни минуты, в любой момент сюда могли нагрянуть охотники, разве пристало сейчас выяснять отношения?

– Почему именно ты идешь за доргеймцами? На кой единорог они тебе сдались? Или, может, они важнее меня? – гневно продолжала наседать Диана, в волнении повышая голос и уже готовая разрыдаться на глазах у всех. Артур секунду беспомощно смотрел на нее. Что было ему делать? Пойти с ней? Но тогда Четверка с Питом ни за что не выберутся из сада, ведь они не знают дороги. Их попросту пристрелят. По сути, только они с Тодом знали верный путь – он, так как выучил тут все дороги вдоль и поперек, и Тод – так как был ведом чувством дома. Но отважный клипсянин не успел бы рассказать об этом любимой, поэтому он еще раз тихо повторил, немного, впрочем, растерянно:

– Прошу, доверься мне. Я бы не стал просто так рисковать, если бы имелся другой выход. А с вами и так все будет хорошо, после я объясню почему.

– Понятно, – отстраненным голосом произнесла Диана и, круто развернувшись, поплелась за большинством. Бедная девушка смутно понимала, что происходит, для нее ситуация представлялась весьма неприглядно. Человек, которого она любила больше всего на свете, отправлял ее в неизвестность, но главное, с кем?! Подлым врагом! С тем, кто уже столько раз предавал и унижал товарищей! А сам Артур предпочел бросить друзей ради каких-то там неизвестных доргеймцев, которых она не хотела знать. Неужели желание пожертвовать собой для него такое же естественное, как для всех людей – дыхание, но тогда разве смогут они быть вместе? Переполняемая обидой, Диана уходила в лес, оставляя в саду естествознателей все свои прежние мечты.

Клипсянин же сделал знак Джехару. Ему пока еще не довелось поразмыслить о произошедшем, так как имелось дело, требовавшее безотлагательного разрешения. Так, дружная группа разделилась, еще даже не успев объединиться.

Два рослых парня быстро зашагали в сторону развалин непонятного происхождения, поросших колючим плющом и чертополохом. Артур краем глаза проследил, как друзья устремляются за Тодом, а Диана пугливо оборачивается и почти умоляюще смотрит на него, словно взглядом призывая присоединиться к ним.

Но они не могли бросить доргеймцев в беде; это благочестивое желание еще больше подогревалось в сердце Артура мучительным чувством вины перед Уткеном. Однажды он по собственной воле оставил его, в каком-то смысле предал, ибо сомневался в том, что он не Тень. И теперь клипсянину представлялось жизненно необходимым немедленно исправить ошибку, тем более раз судьба сама благосклонно предоставляет ему такой случай.

Над головами отважных юношей расстилалось облачное небо, подернутое матовым свечением, верно, от заходящего солнца, которое изредка проглядывало сквозь красноватую пелену. В заросшем хвойном бору чуть поодаль от них было темно, тревожно, по земле угрюмо стлались седые клочья тумана, но здесь, в тайном убежище естествознателей казалось, будто ночь еще не скоро вступит в свои права. Выходить за спасительные пределы сада отчаянно не хотелось.

Вдруг Артур увидел громадную фигуру Пита, по пояс зарывшуюся в заросли жестких папоротников – это точно был он; в красноватых предзакатных отблесках парень напоминал неуклюжего бурого медведя, копошившегося в земле. Клипсянин почувствовал, как губы его растягиваются в счастливую улыбку – как же он был рад видеть всех своих друзей! Единица однажды неплохо подсобил ему, научив фирменному приему, который Артур с успехом применил, когда пытался освободиться от жестокого Хайсама. Грузный, с постоянной одышкой, безмерно неуклюжий, Единица, кажется, лишь топтал чернику, но никак не собирал. Его толстенные сапоги в жижу разминали маленькие ягодки, а он сам ругался на чем свет стоит, заполняя все пространство вокруг отборной бранью. Чуть поодаль от него стоял незнакомый Артуру парень, являвший собой полную противоположность своему спутнику, ибо был мелок и юрок, как мангуст. Странное дело, Оделян вроде не говорила, что с ними будет еще кто-то. И где же сам Четверка?

Артур с беспокойством оглянулся на Джехара, но лицо того было совершенно невозмутимо.

– Чтоб выпь подавилась этой черникой! Ненавижу ее собирать! – в сердцах воскликнул братец Пит, ничего не видя вокруг, кроме вероломных коварных ягод, предательски ускользавших от его толстых пальцев.

– Ты и не собираешь, – весело хохотнул паренек, показательно помахав в воздухе кулаком с черникой.

Артур уже хотел было окликнуть их, но вдруг Джехар предостерегающе схватил его за плечо.

– Смотри! – кивнул он головой в сторону леса. Сад естествознателей плавно вступал в заросшую чащу, откуда ощетинившимися кольями торчали ветки деревьев. Подозрительные тени мелькнули и пропали, словно были лишь обманчивой игрой света.

– Там явно кто-то есть, – шепнул Артур. – Надо быстрее уходить отсюда!

И тут, словно в подтверждении его слов, в заросли папоротников вонзилась новенькая стрела. Охотники пока не планировали никого убивать; это явно было предупреждением. Единица, испуганно охнув, поднялся с земли, и его медвежьеподобная фигура, казалось, закрыла собой заходящее солнце. Он тут же увидел Джехара и Артура, и большое квадратное лицо его озарилось робкой, ничего не понимающей улыбкой. Ему было сложно осознать произошедшее, но неожиданная встреча с давно утерянным другом так обрадовала его, что он напрочь позабыл про стрелу, секунду назад просвистевшую в единометре от него.

Незнакомец рядом с ним тоже вскочил, подобрался, настороженно косясь на пришельцев.

– Это ваша стрела? – обеспокоенно поинтересовался он.

Джехар покачал головой.

– Нас заметили, – тихо произнес он. – И надо быстрее сваливать, пока она не оказалась у меня в горле.

Артур напряженно заскользил взглядом по обманчивой кромке леса; кто-то заметил их? Ответом на этот вопрос взвыли собаки. Плохо, скверно. Если от людей они еще могли бы скрыться, но вот от гончих собак… Сомнительно.

– Бежим, – Джехар вывел его из тяжелых раздумий и потянул за собой. Они устремились вперед, ловко лавируя меж фруктовых деревьев. Кажется за их спинами вновь послышался неприятный свист; на сей раз охотники метили в цель, ибо стрела пролетела прямо возле уха Артура, и он даже смог услышать, как она рассекает воздух в непосредственной близости с ним.

Беглецы спасались разрознено, напоминая скорее стаю вспугнутых охотником куропаток. Но вот, добежав до развалин фонтана и прикрывшись за ними от безжалостного орудия врага, Артур обернулся к ребятам и быстро проговорил:

– Догоняйте остальных, они не успели далеко уйти. Я же останусь и поищу Четверку.

Странное дело, но эта его совершенно естественная в сложившейся ситуации реплика, явно возымела совсем не тот эффект, какой планировался. Вместо того, чтобы послушаться, все трое изумленно вытаращились на него, словно он выдал бессмыслицу. В этот миг воздух вокруг словно загустел, а все чувства приобрели странную восприимчивость. Артуру смутно почудилось, будто его фраза прозвучала фальшиво, нелепо и, самое главное, неуместно.

– Не теряйте времени! – смущенно добавил клипсянин. – Они вот-вот будут здесь.

Он был, несомненно, прав; вооруженные люди уже пересекли границу сада и направлялись к ним. Кажется, один из охотников целился из арбалета.

И вместо того, чтобы разделиться, ребятам вновь пришлось убегать вместе. Если Артур сейчас останется, то его попросту подстрелят, а он, разумеется, не мог допустить такого исхода. Куда же запропастился Уткен? Неужели нужно опять бросать друга одного в беде? Скрепя сердце Артур побежал к противоположному концу сада, туда, где совсем недавно скрылись друзья, ведомые Тодом. За спиной натужно сопел грузный Единица, следом бежал незнакомый парень, ну а замыкал их маленькую процессию Джехар. Вот уже спасительные деревья, изобилующие плодами, остаются позади, а перед взором запыхавшихся беглецов предстает непролазная чаща, лабиринт, пожалуй, одно из самых мрачных творений естествознателей.

Артур как заправский лис уверенно петлял меж сосен; он отлично ориентировался в здешних местах. Но в какой-то момент, ему все же пришлось принудить себя остановиться, ибо он вновь вспомнил товарища, которому так и не удалось помочь.

Единица пытался отдышаться; с его грузной комплекцией бегать было очень тяжело. Джехар, напротив, даже не вспотел, а мелкий шустрый мальчишка с ними и вовсе выглядел бодрым и оживленным. Впрочем, в круглых глазах его вспучивалось беспокойство.

– Да стойте же, мы не можем просто так уйти без Уткена! – повторил Артур, озабоченно глядя на друзей. – Почему вообще вы разделились? И кто это с тобой, Пит?

Громила странно покосился на Артура; в его неуклюжих чертах словно бы мелькнула жалость, происхождение которой было весьма непонятно и даже загадочно. Незнакомец рядом с ним неловко мялся на ногах, словно ему было неудобно участвовать в подобном разговоре, но вот он поднял голову, в упор посмотрел на Артура, взгляды их встретились и уже не смогли оторваться друг от друга. Клипсянин почувствовал, как чудовищный страх сжал ему горло ледяной рукой.

– Как же так, Бунтарь? Разве ты не узнаешь его? Это же и есть Уткен, – тихо проговорил Джехар.

Глава 2 Двенадцать было их или возвращаемся в прошлое, чтобы узнать будущее.

День, когда оставшиеся в живых после войны естествознатели решили созвать Совет двенадцати.

Шуханер представлял собой небольшой скалистый островок в капризном Осанаканском море площадью менее одного единокилометра. Расположенный не так уж и далеко от материка, он являл собой необычный природный феномен, лишь на несколько часов превращаясь в остров, когда вода во время приливов затопляла отмель и все дороги, ведущие на скалу. Во время отливов у путешественников появлялась любопытная возможность обойти местность кругом, однако кому бы это понадобилось, тем более что существовал риск угодить в зыбучие пески. О загадочном острове мало кто знал – да и кого заинтересует голая безжизненная скала, кусок бесполезного гранита, пусть даже весьма прочного, лениво покоившегося в море? В период смрадня остров полностью окутывался туманом, а в жаркое время года тут было так влажно, что одежда намокала в два счета.

Но естествознатели давно облюбовали это место, построив на неприступной скале многоярусный замок, неприметный с материка. Он был черный, под стать граниту, и казался со стороны моря довольно непривлекательным обрубком, будто полуразрушенный трехмачтовый корабль, навсегда оставленный командой. В таком негостеприимном обличье он пребывал все время, но не сегодня.

Нороган прибыл в Шуханер под вечер. Естествознатель специально не стал перемещаться во дворец, ему хотелось полюбоваться столь известным местом со стороны, как если бы он был обычным странником, случайно забредшим в эти края.

Из-за сильного отлива море податливо расступилось, обнажив россыпи лимонных песков. Посреди этой своеобразной пустыни возвышалась мрачная скала, находившаяся в золотистом ореоле заходящего солнца. И так красиво обрисовывался ее величественный каменный профиль, столь гармонично выглядел сам замок, являвшийся словно ее логическим продолжением, что перехватывало дух даже у такого бывалого путешественника, как Нороган. На самую высокую башню вела крученая лестница, прихотливо обвивающая ее подобно лиане; и всего замечательнее был тот факт, что строители не захотели прятать ее внутрь, как обычно это делают с уважающими себя лестницами. Напротив, ее выставили напоказ, чтобы смельчак, решивший подняться, смог полюбоваться дивной панорамой вокруг себя. Над позолоченным солнцем шпилем башни кружили прекрасные буревестники, свободолюбивые птицы, непокорные местным ветрам.

Молодой естествознатель замер, поддавшись секундному восхищению, на смену которому пришла некоторая насмешка и скептицизм, свойственные юности. Что есть обычная скала посреди моря, когда он сам своими руками способен создать тысячи похожих! Равно как закрутить шторм, сделать бурю, или выжечь все дотла. Нороган решительно зашагал по мокрому песку, чувствуя, как золотистые зерна неприятно скрипят под его сапогами.

У юноши было смелое волевое лицо, профиль – будто выточенный из этой черной гранитной скалы, выдающийся мускулистый подбородок – точно бурей сколотый обломок, узкие, энергично сжатые губы, светлые прямые волосы, поджарая фигура и проницательные серые глаза. На войне естествознатель прославился удивительным бесстрашием, умением вовремя прийти на помощь. Он мог спасать как своих, так и чужих, ибо когда видел попавшего в беду человека, всегда стремился по силам помочь ему. Ирионус особенно ценил его заслуги.

Нороган в кратчайшие сроки освоил естествознательство; из всех наук лекарство ему давалось хуже всего, а вот подчинение природных стихий являлось его неоспоримым преимуществом. Норогану в принципе нравились сражения, сам он был слишком силен и самонадеян, чтобы бояться смерти, а вот спасать людей, чтобы потом испытать это удивительное чувство собственной полезности и героизма; восхищение и обожание со стороны других – это ли не одна из естественных потребностей человека?

Затяжная война завершилась, благодаря вмешательству единорогов. К счастью, Нороган не потерял способностей, как и другие, кого бесчеловечный Вингардио однажды определил в темницу. Зато враг лишился всего. Это означало неоспоримую победу. Они не только сохранили удивительные способности естествознателей, но еще избавились от главного злодея. Теперь все земли Вингардио принадлежат им одним. А общее число баловней фортуны – двенадцать.