Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань

– Ты такой молодец, что забрал яйцо! – с восторгом проговорил Тин, почти с обожанием глядя на застывшего в невозмутимой гримасе Инка. – Как тебе удалось так быстро подлететь к гнезду, а?

Скороход с презрением взглянул на восторженного юношу; весь его вид говорил о том, что ему ужасно лень снисходить до каких-то объяснений, однако Тин так преданно смотрел ему в рот, в ожидании того, что тот скажет, что Инку все же пришлось ответить.

– Гм… Я, кажется, уже говорил, что я гений?

Тин смущенно пожал плечами.

– Но ведь дело не только в тебе, но и в твоем единороге тоже…

Скороход бросил мимолетный взгляд на крылатого коня, который весь был покрыт испариной.

– Эти животные глупы как короеды и сами по себе ничего не могут, – с некой долей презрения вымолвил Инк, и гордо поднял голову; с его скулы все еще стекала кровь, однако он не замечал подобных пустяков. Весь его самоуверенный и даже в некотором роде одухотворенный вид, гордый взгляд серых глаз, непримиримо сжатые тонкие губы – решительно все в его облике говорило о том, что надменный юноша намеревается победить в этой игре, отомстив таким образом тем, кто оставил на его лице шрам.

Вновь по команде игроки взмыли в воздух. На этот раз Антуану Ричи не повезло, ибо скороход «Маралов» применил грубый прием, сильно толкнув его ногой. Защитник растерялся и на мгновение опустил свой щит – и в этот самый момент Унт с диким утробным рычанием выхватил яйцо из гнезда «Севух». Вновь зрители завопили: кто-то разочарованно, полидексяне же, безусловно, радостно и бойко. Дрейс-на-риверс с какой-то наглой усмешкой посмотрел на Дейру, однако директриса только презрительно фыркнула.

– Игра «Маралов» не многим отличается от их поведения за столом, – не выдержав, съязвила Дейра Миноуг. Однако Дрейс-на-риверс по-своему понял слова блистательной женщины.

– Верно подмечено, госпожа. Своих врагов они пожирают, – с каким-то особым жестоким выражением лица произнес он.

– Да, только мы не являемся врагами, – с дипломатичным тактом заметила Дейра.

Дрейс-на-риверс жестоко ухмыльнулся и плотоядно облизал губы, словно подтверждая этим действием свое желание немедленно употребить в пищу наглую директрису.

А потом Инк добыл еще одно яйцо. И еще. И опять.

Это было так изящно сыграно, так ловко подано, так красиво исполнено, что даже Артур, мечтавший вновь оказаться на спине единорога, не мог втайне не восхищаться талантом новичка. Несомненно, Инк летал несравнимо лучше, чем он. Всадник, подобно остро отточенной стреле взмывал воздух, ловко забирал добычу и тут же камнем уходил вниз, не дав противнику даже опомниться. Быстрота его реакции во сто крат превосходила ловкость и силу «Маралов»; спустя еще несколько подобных дерзких вылазок к их гнезду команда гостей начала волноваться. Инк украл у полидексян пять яиц, в то время как им самим удалось взять лишь одно.

Здесь надо пояснить, что у каждой команды в наличии имелось десять хорошеньких отборных яиц с золоченой скорлупой. Это означало, что еще пять таких удачных ходов Инка, и «Маралы» будут совершенно разбиты. Поражение отчего-то внушало гостям ужас; это было видно по поникшим головам, лихорадочной бледности щек, взволнованному покусыванию губ и отчаянному заламыванию рук. А Дрейс-на-риверс, между тем, посылал своим питомцам столь яростные взгляды, что бедолаги еще больше робели и пугались.

А потом они поменяли тактику. Теперь все силы были направлены на то, чтобы сдержать дерзновенного Инка, не дать ему пролететь к гнезду. Движения «Маралов» становились все более грубыми и жестокими, а когда удачливый скороход попытался увернуться от одного защитника, другой будто бы нечаянно выставил за его спиной щит, который так сильно ударил Инка по голове, что тот безвольно поник на спине единорога. Все яйца, добытые им с такой ловкой небрежностью, упали вниз на сетку и запрыгали на ней, как желтые мячики.

– Что… Что они себе позволяют! – в гневе воскликнула Дейра, но Дрейс-на-риверс только улыбнулся. – Мой игрок лишь выставил щит, а ваш скороход сам на него напоролся!

– Но он не мог никуда деться! – возмущенно проговорила Дейра. Однако директриса понимала, что чисто формально виноватых здесь нет.

Между тем единорог с бесчувственным Инком приземлился на землю. Игру тут же приостановили. Началась суматоха. Даг де Вайт в совершенном волнении заметался по полю. Нужно было срочно приводить в порядок пострадавшего скорохода, однако у парня, видимо, было небольшое сотрясение. Продолжать игру он явно не мог. Здесь, конечно, нужно было выставить запасных игроков, однако у Дага де Вайта не имелось ни одного скорохода. Всадники, безусловно, играли отлично и могли с успехом заменить нападающего или защитника. Однако для того, чтобы быть успешным скороходом, нужно знание определенных тактик или же, если хотите, хитростей.

Армут о чем-то взволнованно переговаривался с Дейрой, однако различить что-либо во всеобщем шуме и гаме не представлялось возможным. Наконец смуглолицый Даг де Вайт остановил свой выбор на одном из Всадников – самом лучшем игроке их школы. Юношу звали Лэйт Нимнер. Он был обладателем чудесной жилистой фигуры, решительного волевого лица, смышленых глаз, неподвижных губ и кулаков столь огромных, что издалека они смахивали на две круглые желтые дыни, коими славятся армутские города. Когда он ступал по земле, чудилось, что она должна была непременно проминаться под его атлетическими ногами.

Вновь началась игра, однако, несмотря на выдающуюся спортивную фигуру нового скорохода, теперь перевес был явно на стороне гостей. Сложно было найти причину такого неожиданного успеха полидексян. Наверное, совокупность следующих факторов повлияла на перераспределение сил на поле едингбола: во-первых, «Севухи» крепко испугались, увидев, как жестоко «Маралы» расправились с Инком. Никому не хотелось быть на месте незадачливого скорохода.

Во-вторых, сам Лэйт оказался отнюдь не таким ловким и быстрым, равно как и его единорог, грузная массивная туша которого мешала ловко маневрировать между игроками. С другой стороны, ранее Лэйт всегда был нападающим, что выработало у него определенные навыки. Например, он обладал умением ловко крутить копье в руке, успешно отталкивая им соперников, но при этом сам уворачиваться от вражеских тупых наконечников он, увы, не мог. Словом, команда Троссард-Холла начинала проигрывать.

Тот значительный перевес, появившийся благодаря талантливому Инку, стремительно сокращался. И теперь счет был таковым, что «Севухам» для победы нужно было добыть целых два яйца, в то время как «Маралам» – всего одно.

Дрейс-на-риверс уже чувствовал, что победа у полидексян в кармане. Он не скрывал злорадных усмешек, когда смотрел на Дейру – взволнованную, дрожащую и, как ему казалось на тот момент, ничтожную. Ребятам решили дать еще один перерыв. Они все очень устали, равно как и единороги.

Неожиданно для всех Даг де Вайт решил вновь поменять игроков. Он без сожаления отстранил Лэйта, побледневшего от подобного унижения, и теперь быстрым шагом направлялся к лавке, на которой сидели Морские львы. К слову, ребята были совсем расстроены. Они даже не увидели, как зеленоглазый армут пробирается к ним сквозь толпу зрителей.

– Артур, – запыхавшимся голосом проговорил Даг де Вайт. – Я бы хотел, чтобы ты сыграл в команде.

Морские львы как один с удивлением воззрились на тренера. Заявление преподавателя, внезапно прозвучавшее в притихшем амфитеатре, по своей силе было равнозначно удару грома.

– Зачем? – наконец обреченно выпалил кто-то из первокурсников. – Все равно мы проиграем…

Однако армут смотрел в глаза своему бывшему ученику, не слушая ничьих возражений. Артур, не говоря ни слова, с готовностью встал со своего места. Он, конечно, не рассчитывал на то, что сможет сыграть значительно лучше Лэйта – опытного и сильного игрока, уже не раз показавшего свои таланты на поле, однако мальчику очень уж хотелось вспомнить давно забытое чувство полета.

– У нас есть несколько единорогов, которые еще не участвовали в игре. Ты сможешь выбрать любого из них, – быстро пояснял Даг де Вайт, пока они спускались, провожаемые шокированными взглядами учеников.

– Дейра не против? – насмешливо поинтересовался Артур, однако армут лишь махнул рукой.

– Какой против? Да она сама готова сесть на единорога, только чтобы мы победили.

Недалеко от входа на игровую площадку в загоне действительно стояли два скучающих белых красавца – большие, длинноногие, стройные, с гладкой лоснящейся кожей и длинной волнистой гривой.

– Выбирай, только быстро, – попросил Даг де Вайт и почтительно отошел в сторону. Артур же медленно приблизился к этим двум прекрасным животным. Столько уже связывало его с единорогами; казалось, сама жизнь его тесно переплелась с этими таинственными летающими животными, добрыми и справедливыми, красивыми и храбрыми. Юноша с неким душевным трепетом посмотрел на первого единорога, и в его крупных как наливная вишня глазах он прочел добрую, но вместе с тем и хитренькую усмешку. Словно бы единорог ему говорил: «Ну что же ты, приятель, своих не узнаешь?»

Мальчик вновь с недоумением оглядел первого претендента и вдруг понял, что перед ним тот самый единорог, который помог ему улететь из Омарона. Тот самый, из-за которого ему пришлось драться с жестоким Востверзом и его компанией. Это была та самая полуживая кляча, которая от издевательств и недоедания едва поднималась над землей. Однако какая же перемена произошла с этим животным! Кожа его стала гладкой, ребра уже не выпячивали так сильно, морда пополнела и слегка округлилась… Но это, несомненно, был он. Артур счастливо улыбнулся. Пусть он и не является всадником этого единорога, но, тем не менее, они уже стали друзьями.

– Я выбрал! – весело проговорил юноша Даг де Вайту, а тот лишь лукаво улыбнулся. – Я и не сомневался, мой мальчик, – сказал тренер, протягивая Артуру шапочку скорохода.

– Послушай, парень… – вдруг добавил тренер в тот момент, когда Артур уже намеревался выйти на поле. – Мы с госпожой Дейрой… гм… Как бы это сказать… Поспорили на тебя. Она не верит в успешный исход игры для «Севух»… А я, напротив, убежден, что именно ты принесешь нам победу.

Артур весело улыбнулся.

– Вы слишком хорошо обо мне думаете!

– Шутки здесь неуместны, я поставил на тебя сто венгериков! – возмущенно воскликнул Даг де Вайт. – Ну так что, парень, постараешься выиграть?

– Конечно, – беспечно откликнулся Артур. – Если мне будет причитаться половина той суммы, на которую вы поспорили.

– Вот ведь наглец! – буркнул Даг де Вайт, впрочем, старательно пряча ласковую улыбку.

Не прошло и нескольких минут, как Артур бок о бок со своим единорогом появились на поле. Унт, скороход полидексян, насмешливо вперился взглядом в нового соперника.

– «Маралы» слишком хороши, раз вы так часто меняете игроков? – насмешливо поинтересовался он у Артура. Юноша ничего не ответил на язвительную реплику противника. Вместо этого он ловко взобрался на спину своего единорога, с наслаждением ощущая старые, давно забытые эмоции. Затем нашел глазами Тина – раскрасневшегося, с кровью на лице, взмокшего от усталости, и весело подмигнул ему.

В последний раз над полем прозвучали звуки горна. Всего десять минут давались командам на то, чтобы окончательно утвердить победу одних и позорное поражение других. Все с замиранием сердца наблюдали за перемещениями красивых грациозных животных. Артур поплотнее обхватил ногами бока своего старого знакомого и устремился к гнезду, где заманчиво поблескивали два яйца.

Юноша уже так давно не играл, что даже забыл приемы, которым их учил Чак Милый. Сперва маневры его казались неуклюжими и чудными, однако очень быстро единорог смог подстроиться под своего всадника. Например, когда защитник хотел ударить Артура копьем, единорог резко отпрянул назад, хотя всадник не давал ему такой команды. Словом, животное помогало человеку по мере своих сил, и наконец наступил момент, когда Артуру удалось вытащить яйцо из гнезда. Юноша быстро убрал его в свою кожаную суму и огляделся.

Прямо на него летел Кирхт, защитник «Маралов». Выставив вперед голову с надетыми рогами, он, подобно дикому лесному кабану, устремился на того, кто дерзнул украсть яйцо. Артур тогда пролетел вокруг гнезда противника, как бы намереваясь убраться восвояси, как вдруг, совершенно неожиданно для всех он вновь наклонился над гнездом и ловко достал последнее яйцо. Тут же единорог Кирхта с такой яростной силой толкнул везучего скорохода, что тот не смог удержаться и упал вниз, чувствуя, как за спиной сума раздувается от порывов ветра. К счастью, сетка, натянутая сегодня утром им самим, была вполне прочная и выдержала бы, наверное, всех единорогов с игроками вместе взятых, если бы они вдруг решили разом попа?дать вниз, подобно переспелым яблокам.

Довольно мягко юноша приземлился на сетку, ничего себе при этом не повредив. В глазах у него все мельтешило от только что испытанного вынужденного падения, а в ушах стоял такой гомон, что на какое-то время игрок как бы ослеп и оглох. Однако вскоре картинка прояснилась: к нему уже бежали другие студенты и преподаватели, все хлопали и вопили столь хаотично, что изрядно затрудняло понимание всего происходящего. Но вот среди всеобщего шума начали пробиваться сперва несмелые, а потом уверенные крики:

– Артур! Артур – наш герой! – восторженно скандировали со всех сторон. Везде разносился этот победный клич! Он проносился меж лавок и свежевыкрашенных башен, вороном устремлялся ввысь и, казалось, даже проникал под землю. В этот самый победоносный момент Артуру простили совершенно все на свете: и то, что он не присоединился вовремя к остальным ученикам в Беру, и даже то, что его отчислили из школы. Много ли нужно толпе, чтобы полюбить, и разве так уж сложно ей неожиданно возненавидеть? Толпа не имеет разума, она не разбирается в произошедшем; люди, имеющие счастье стать ее составной частью, подчиняются всеобщим бессмысленным порывам: бегут вслед за всеми, бестолково кричат, раздирая глотки, поверхностно любят и напрасно ненавидят, но разве можно их в том упрекнуть?

Полидексяне стояли, собравшись в кучку на поле, единороги были подле них. Лица проигравших были бледными, жалкими и потерянными до такой степени, что, казалось, из глаз этих суровых юношей сейчас градом польются слезы. Дейра Миноуг с присущей ей проницательностью поняла, что необходимо что-то предпринять. Она медленно встала и, дождавшись, когда все стихнет, сказала: