Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю

– Нет, недавно, – решительно закончил Виктор.

Лена подняла голову, собираясь сказать что-то язвительное (как ему показалось), но в это время Женя зашевелилась, и они вместе, стараясь не шуметь, бросились к кроватке.

– Тшшш, – прошептала Лена, трогая рукой лоб девочки, – Кажется, падает температура. Вся мокрая, вспотела, смотри…

Виктор дотронулся до воротника детской пижамы и почувствовал неприятную влажность.

– Вот и хорошо, – прошептал он.

– Ее нужно переодеть, а то она сейчас остынет в мокрой рубашке, – Лена кивнула на шкаф с одежками.

Без лишних вопросов, Виктор подошел к шкафу, вытащил сухую мягкую пижамку, пахнущую чем-то чистым и детским, и они вместе, тихо, «в четыре руки», стараясь не толкать друг друга, начали переодевать Женю, осторожно вставляя слабые сонные ручки в рукава.

– Все хорошо, все хорошо, – повторял Виктор, чтобы не молчать и продлить мгновения, когда они переодевали дочку.

– Тише, Вить, – шепнула Лена ласково и с благодарностью посмотрела на него.

И от того, что она испытывала в этот момент чувство благодарности к нему, в то время, когда он еще, на самом деле, ничего не решил и ничего не сделал для того, чтобы позволить себе принять ее прощение, Виктор почувствовал себя последней свиньей.

Девочка несколько раз вздохнула, закашлялась, но не проснулась.

Лена молча смотрела на ребенка.

– Ленка, – чуть громче прошептал Виктор, – послушай…

– Витя, ложись спать. Поговорили, и все. Всё – значит всё.

Он понял, к чему относились ее последние слова, и сжал ее руку.

– Иди спать, – сказала Лена еще раз, – я тут рядом с ней прилягу.

– Нет, ты или, а я останусь. Я буду следить, чтобы она не раскрывалась. Не волнуйся.

Лена хотела что-то возразить, но только покачала головой, погладила его по руке и, подхватив мокрую пижаму, вышла в другую комнату.

«В конце концов, я сам все затеял, сам должен и исправлять, – думал Виктор, – никто не придет и не разберется в моей жизни. Я сам должен все решить и исправить. Первая фаза решения любой проблемы – это формулировка самой проблемы… Сейчас, как будто, все разложено по полочкам, и мне все ясно. Проблема поставлена, а значит и решение найдется».

Глава 4. Середина 90-х. «Нужно быть полным идиотом»

Утром Женя проснулась с нормальной температурой. Слабенькая и капризная, она сидела в кроватке и жалобно хныкала, в то время как Виктор, под какие-то прибаутки, пытался ее накормить.

Лена на кухне провожала в школу Леночку. Слышно было, как она обычным энергичным голосом командовала:

– Бутерброды съешь после второго урока. Нине Павловне скажешь, что я не приду на собрание, может быть папа придет, или на следующей неделе зайдем. Скажешь, что у нас Женечка болеет. Из школы – сразу домой. Через дорогу переходи осторожно, поняла? Нет, ты все-таки, допей чай.

– Ну как вы тут? – спросила Лена, заходя в комнату к Виктору и Жене, – Еле выпроводила эту красавицу.

– Шесть ложек съела, – доложил Виктор, отставляя тарелку.

– Ну и хватит пока. Это понятно – после такой температуры – у нее нет аппетита.

– Ну вот мы уже и улыбаемся, – Виктор наклонился к Жене.

– Витя, ты сходишь к Леночке на собрание сегодня в шесть? – спросила Лена, как ему показалось, нарочито нейтральным голосом.

– Да, конечно, – торопливо согласился он, – я с работы пораньше уйду, забегу домой, куплю по дороге все, что нужно, и – в школу. Без проблем.

– Окей, ну собирайся, а то опоздаешь.

Прощаясь с ним в коридоре, Лена, как будто нарочно, держалась от него в двух-трех шагах, словно ожидая – как же он сегодня уйдет. Как обычно, чмокнет в щеку? Или махнет рукой? Или просто бросит «пока»? Она пытливо смотрела на него, а Виктор, боясь что-то испортить каким-нибудь одним жестом или словом, топтался на пороге и не мог уйти.

Видя, что он не знает, что ему предпринять, Лена смущенно засмеялась и сказала:

– Ну ладно, я разрешаю меня поцеловать.

С радостью он прижал ее к себе и почувствовал, как она льнет к нему каждой частичкой своего тела, а рот жадно ищет его губы. Когда они поцеловались, он, испытывая резкое желание остаться, торопливо одной рукой начал гладить голую спину под халатом, и почувствовал, как она задрожала от его прикосновения.

– Ты опоздаешь, – прошептала Лена.

– Не опоздаю.

Они любили друг друга, стоя в тесном темном коридоре, среди вешалок и детской одежды и Лена изо всех сил стискивала зубы, чтобы не вскрикнуть.

– Я приду сегодня пораньше, – шепнул он, – уложим девчонок и…

Он целовал ее на прощание десятками маленьких легких поцелуев – в нос, в щеки, в глаза, а жена, радостная и с новым блеском в глазах, выпроваживала его на работу:

– Про собрание не забудь, неотразимый мужчина…

Проходя мимо главной площади города, которая совсем недавно из площади Октябрьской революции превратилась в Майдан Независимости, глядя на залитый солнцем Крещатик и слушая хрустальны звон фонтанов, Виктор решил, что проблемы, как таковой, не существует. Наверное, он и в самом деле изменился, если Лена это почувствовала. Ведь и до Анжелы у него были другие женщины, но Лена никогда об этом не говорила.

Он вспомнил, как неделю назад, еще до болезни Жени, они с Леной предавались любви, вспомнил, как она ласкала его, и поразился – неужели она уже и тогда что-то знала? Ни разу за последние четыре месяца ему не показалось, что Лена хоть о чем-то догадывается. Или она узнала что-то совсем недавно? Или до какого-то момента ей было все равно? Или терпела?

Его желание, слава Богу, не иссякало, и, возвращаясь от Анжелы, он честно выполнял свой супружеский долг, не считая это долгом, а просто испытывая совершенно естественное в его случае желание – спать с собственной женой. Где-то подсознательно он чувствовал, что Лена не может без мужчины, и, если он будет ссылаться на занятость или усталость, она, с ее темпераментом, будет искать ему замену. Как минимум, именно так ему казалось. Он понимал, что для Лены семья имеет огромное значение, но чисто биологическое желание тоже никто не отменял. Прощая себе свои интрижки, он допускал, что Лена тоже может найти кого-то – хотя бы для забавы.

«Нет-нет, я не могу отпустить от себя такую женщину. Мы счастливы – и днем, и ночью. Что я ищу? Что мне нужно? Я же обожаю ее!» Перед глазами у него всплывала сцена их стремительной любви в коридоре. Руки у него вспотели, как будто он опять резко захотел прижать ее к себе.

«Нужно быть полным идиотом, чтобы искать что-то новое. Анжела влюблена в меня, но… это же несерьезно! Она должна справиться! Я сам должен ее оттолкнуть, чтобы не мучать. В ее возрасте, с ее внешностью, она не затоскует. А нам с Ленкой детей растить нужно, да и… Чего нам не хватает?»

Жмурясь от яркого солнца, Виктор шагал по яркой улице, и те, кто видел его со стороны, могли думать, что идет вполне преуспевающий и вполне удовлетворенный мужчина. Красивый. Молодой. Стройный.

Девушки поглядывали на него, но он, вия эти заинтересованные взгляд, не думал с досадой «поздно, девочки, на меня смотреть», а рассуждал вполне спокойно, убеждая, прежде всего себя: «Нет уж, милые, мне всего хватает. С такой женой, как у меня, мне уже не нужны ваши раздевающие взгляды и манящие улыбки. Мне всего хватает. Даже с избытком…»

Войдя в офис, который фирма арендовала на время, пока сделают ремонт в специально купленной «под офис» квартире, Виктор привычным взглядом окинул скромную обстановку нескольких небольших комнат. Среди потертых шкафов, деревянных стульев, конторских столов новая оргтехника слегка резала глаз.

Молоденькая помощница директора заученным привычным движением делала копии на Ксероксе, который был гордостью офиса.

– Morning, – поприветствовал Виктор Олю и подмигнул ей.