Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю

– Может мне не нужно приходить? Давай встречаться где-то еще?

– Где? – простодушно спросила она.

Вот именно, где? Для регулярных встреч в гостинице нужны деньги, которых у него не было в данный момент. В фильмах в такой ситуации тут же появляется какой-нибудь друг, уезжающий за границу и предоставляющий парочке ключи от своей квартиры. У Виктора такого друга не было. Да и он сомневался в том, что домашняя избалованная инфантильная Анжела пойдет в гостиницу или чужую квартиру для того, чтобы мимоходом переспать с ним и вернуться домой.

– Я придумаю что-нибудь, хорошо? – ласково сказал Виктор, обнимая ее, – Смотри лучше, что я тебе принес.

Он достал из дипломата бумажный пакет и с гордостью Деда Мороза высыпал его содержимое на стол. Рассыпались сладости, воспетые телерекламой – Mars, Snickers, M&Ms. Анжела любила сладости, и он с радостью дарил ей модные конфеты. Ее желания так легко было осуществить!

– Ой, какая прелесть! – Анжела повисла у него на шее, – Ты снисходишь ко всем моим слабостям? Это из Мопассана, кажется «Милый друг».

– Там были, кажется, бисквиты, – прошептал Виктор, начиная ее раздевать. Родители должны были вернуться через несколько часов, а Анжела позволяла себя любить неторопливо.

С тех пор, как он впервые пришел в эту комнату, прошло несколько месяцев. Он уже смутно помнил их первую близость. Помнил только, что после всего в нем бурлила радость от того, что Анжела отдалась именно ему – первому мужчине в своей жизни. И небольшое разочарование. Она была такой неопытной! Стеснялась, вздрагивала не по делу и закрывала руками пылающее лицо.

– Я хочу, чтобы та меня всему научил. Я хочу, чтобы ты любил только меня. И для этого ты должен мне все показать, – шептала Анжела, кокетничая с ним во время второй встречи. Она старательно выполняла все, что он хотел, и с серьезным видом спрашивала: «Вот так? Или так?» Глаза ее при этом загорались каким-то лукавым блеском и в сочетании с детским ртом и младенческим румянцем, ее обольстительное бесстыдство возбуждали его едва она расстегивала одежду.

Виктор был готов просто съесть ее. Грудь у Анжелы была маленькая и упругая, талия и бедра – стройные, но не худые. Некоторые повадки выдавали в ней вчерашнего подростка, но стоило ей раздеться, как движения приобретали плавность и женственность, она теряла свою скованность, и Виктор чувствовала, что женщина переполняет в ней все остальные сущности.

К своему удивлению, Виктор открыл в ней еще одну истину: она была доброй. Анжела не только не желала и не причиняла зла никому, но еще и не могла спокойно слышать о каких-то злодействах или преступлениях.

Привыкнув в молодые годы бороться с женщинами, считая, что чем больше она тебя мучает, предает и капризничает, тем полнее потом удовлетворяет, Виктор неожиданно понял, что Анжела, не стремясь к лидерству ни в чем, заставляет его прислушиваться к себе.

– Ну как мой малыш сегодня учился? – спросил Виктор, опускаясь к ней на кровать и медленно стягивая с нее платье.

– Хорошее начало, – засмеялась Анжела, – Вам как? Тезисно или с подробностями?

Виктор тоже засмеялся.

– Я хочу тебя.

– Я – твоя, – шепнула Анжела.

Зазвонил телефон.

– Не вставай, – шепнул Виктор, не в силах оторваться от нее.

– Ну как же? Ты что? – легко выскользнув из его рук, и уже не как неискушенная девушка, а как женщина, стремящаяся понравиться еще больше, покачивая стройными бедрами, Анжела подошла к телефону и взяла трубку.

– Я слушаю.

Виктор вытянулся на кровати. Напряжение не проходило, и он еще больше растравлял себя, наблюдая за ней и прислушиваясь к тому, что она говорит.

Анжела говорила вежливо, но лицо ее пылало.

– Да, папа, хорошо. Не волнуйся и не спеши. Задержишься – ну что ж… Ко мне девочки из группы придут. Даже хорошо, что вас нет дома. Ну папулечка не обижайся. Я же уже взрослая…

– Мамочка и папочка задерживаются, рассмеялась Анжела, подходя к Виктору.

– Наконец-то ты вспомнила, что тут тебя ждет голодный, как волк, мужчина.

– А я и не забывала. Я специально хотела, чтобы он еще больше проголодался.

Виктор притянул ее к себе, и Анжела с тихим стоном упала на него.

Через полчаса они, уже вполне успокоившиеся, лежали рядом и перебрасывались ничего не значащими фразами.

Виктор давно заметил, что любое слово, сказанное до близости с женщиной, всегда воспринимается многозначно. Начинаешь анализировать: «А что она имела в виду?». Слова или приближали приятные моменты или отдаляли их, но были связаны с ними неразрывно.

Вместе с тем, все слова, которые ему говорили женщины после секса, проходили мимо его ушей – будь то заверения в неземной страсти, или упреки, или даже слезы – все это было по важности на уровне разговоров о погоде.

Иногда он даже думал, анализируя некоторые фразы: «А если бы она сказала мне это до того, как легла со мной? Что бы я сделал? Сразу же взорвался? Не успела бы и вздрогнуть? А сейчас – просто слова, слова, слова…»

Анжела что-то шептала ему на ухо. Что-то о своей любви. Он почти не слышал ее, лениво поглаживая по бедру, когда смысл отдельных фраз начал доходить до него.

– Витя, послушай, а твоя жена знает, что я у тебя есть?

Он повернулся к ней.

– Зачем ты об этом спрашиваешь?

– Ну я, например, знаю, что у тебя есть жена, есть дети, и это… Понимаешь, я не могу быть к этому безразличной. Я не могу не принимать это в расчет. Ты же никогда их не оставишь?

Виктор молчал. Не хотел врать.

– Никогда? – еще раз спросила Анжела.

– Пока не подрастут Леночка и Женя. Не смогу. Мы же с тобой об этом говорили! Ты же знала, что это так!

– Да, знала. Знала, что ни на что не могу претендовать. Но… Мне так хорошо с тобой, что даже страшно иногда. Я сама себя боюсь.

– Почему?

– Ты ее не любишь? – Казалось, что Анжела приподнялась над кроватью – столько надежды было в ее вопросе.

Не люблю?

Что значат слова?

Два слова, сказанные в постели…

Кто в такой ситуации может разобраться, кого он любит, а кого —нет?

Но, если женщина, лежащая с тобой в одной постели, спрашивает любишь ли ты свою жену, ответ выбирать не приходится.

– Я буду ждать тебя, сколько ты захочешь. Хоть до сорока лет, – шепнула Анжела, – Только не бросай меня, ладно?

– Я никогда тебя не брошу, сказал Виктор вслух, прижимая ее к себе.