Двуликие. Голос крови

Волков крутил в руках флэшку, которую нашел в Васькиной комнате. Как она туда попала? Этот вопрос он обязательно задаст Василисе. Дело в том, что на флэшке оказался вредоносный код, и код этот Волкову был хорошо знаком. Не далее как полгода назад с помощью этой заразы пытались взломать сервер «Альянса». Взлом удалось предотвратить, недаром айтишники в корпорации свой хлеб жуют. Но к сожалению, не удалось вычислить автора сего безобразия – в тот момент, когда сотрудники СБ ворвались в одну из квартир в самом неблагополучном районе города, там уже никого не было. Лишь остатки развороченной кем-то техники.

А теперь вот флэшка с точно таким же кодом обнаружилась у Василисы. Поверить в то, что Васька шпион, Волков не мог – она ведь поселилась в его доме намного позже той истории с атакой на сервер. Разве что кто-то воспользовался ее положением и передал ей эту флэшку, чтобы она запустила ее на ноутбуке в кабинете Волкова. Но тогда почему она этого не сделала? Вопросы, вопросы…

Он обязательно задаст ей эти вопросы. Уже сегодня. Ага, а вот и адресок подоспел – совсем недалеко от школы, на той же улице. Ну что же, пора наведаться в гости.

Только вот что он скажет? Попросит прощения за то, что не сказал о своей паре, разумеется. А потом? Если она не простит? Что дальше? Везти ее обратно силой?

Вошедший в кабинет Егор вопросительно уставился на Андрея.

– О чем задумался?

– Та так… Васька нашлась.

– Даже не знаю, тебя поздравить или ей посочувствовать, – ехидно заметил Ларионов.

– Лучше мне посочувствуй, я как раз собираюсь ее навестить.

– Зачем? Слушай, оставил бы ты ее в покое. Если хочешь, можем наблюдение приставить, незаметное, разумеется. Если тебе так спокойнее будет. На время. Но мой тебе совет – выбрось девчонку из головы, не ломай жизнь ни ей, ни себе. Так лучше будет.

– Что-то раньше не замечал за тобой привычки вмешиваться в чужую личную жизнь. Это у тебя старческое, что ли?

– Это, друг мой, не старческое. Это совесть называется, возьми толковый словарь и почитай, что это слово обозначает.

– Давно ли совестливым таким стал? Тебе напомнить про всех баб, которых ты до Ярославы трахал? Что-то не особо заботили тебя их чувства, равно как и то, что с ними стало после того, как ты их бросал. Так что не вам меня поучать, многоуважаемый Егор Васильевич.

– А я, знаешь ли, всё время думаю, до какой степени могло дойти мое скотство, если бы мне Славка не встретилась. И каждый раз, как вспомню, так мерзко на душе становится. А самое страшное знаешь что?

– Что?

– А то, что Ярослава в положении, и по некоторым признакам, в этот раз у нас родится дочка. А мир полон таких козлов, как мы с тобой. И у меня шерсть дыбом встаёт от того, что всех моих денег и власти может не хватить для того, чтобы уберечь ее от беды однажды. Ты не представляешь, Андрюха, каково это – чувствовать себя настолько беспомощным. С мальчишками не так, с ними проще как-то. А девчонка… Что с ней делать? Ума не приложу.

– Так ты чего? Не рад, что ли, тому, что у тебя дочка будет?

– Дурак ты, Волков! Рад, еще как рад! Даже больше, чем пацанам рад! Но это же и ответственность какая! Я же тебе говорю – сколько уродов вокруг! А в школу пойдет? А там пацаны в пубертатном периоде. Вспомни нас с тобой в этом возрасте, вместо крови одна сплошная сперма циркулировала в организме. И как я ее должен уберечь от всего этого? А?

Андрей жестом фокусника достал фляжку из недр стола, запер дверь кабинета и распорядился:

– Падай на стул, это дело надо обмозговать.

Прикидывали и так, и сяк. Но по всему выходило, что спрятать девочку в башне, как Рапунцель из человеческой легенды, не получится.

– Дружище, пока рано расстраиваться. Может, твоя дочь будет сиднем дома сидеть, крестиком вышивать и «на пианине бренчать», – намеренно коверкая слова, пытался Волков успокоить Егора.

Тот скептически поинтересовался:

– И много ты видел таких девочек?

Волков задумчиво потер нос.

– Ни одной.

– Вот именно.

27

Откуда только эта пыль берется? Кажется, что снегом должно было ее прибить к земле, где и оставалась бы она до самой весны, так ведь нет же! Танцуют в солнечных лучах пылинки, оседают на мебели, подоконнике, одежде.

Васька увлеченно терла газетой окна в комнате – сегодня она решила затеять генеральную уборку, воспользовавшись Ксюшкиным отсутствием. Для Ксении начались учебные будни, в то время как Василисе приходилось вынужденно бездельничать – поиски работы изрядно затянулись. Большие и маститые работодатели не желали брать на работу студентку без опыта, а у маленьких зарплата была такая, что ее разве что на оплату квартиры и коммуналку хватит, а вот на еду уже ничегошеньки не останется. Еще неделя поисков и Васька плюнет на все и пойдет устраиваться на работу кем угодно – курьером, техничкой, горничной. Может, так даже лучше будет – у нее будет относительно свободный график, а значит, работа не помешает учебе. Приближается сессия, а это ни много ни мало – целых три недели, как-то неловко будет устроиться на приличное место и тут же просить отпуск на время сессии.

Отмыв стекла, Василиса слезла с подоконника и огляделась, оценивая предстоящий фронт работ. Осталось лишь пропылесосить, да кое-что постирать. Но для начала стоило сходить в магазин за продуктами – из соображений экономии Васька решила ходить в магазин один раз в неделю и покупать только то, без чего никак нельзя обойтись.

Приведя себя в порядок и одевшись, девушка прихватила сумочку и, открыв входную дверь, сделала шаг за порог.

Тут же чьи-то сильные руки схватили ее и, приподняв, занесли обратно в прихожую. Кто-то аккуратно поставил Ваську на пол, а затем хорошо знакомым голосом произнес:

– Ну здравствуй, Василиса! Не ждала?

Васька ошеломленно глядела на Волкова, хватая ртом воздух. Ее изумление было столь велико, что она даже испугаться, как следует, не успела. Отныне она всегда будет смотреть в глазок, прежде чем выйти из квартиры!

Он болен? Выглядит больным – синяки под глазами, бледная кожа, покрасневшие белки глаз. А в глазах такая тоска, которую Василиса никогда раньше ни в чьих глазах не встречала. Что же с ним произошло? Впрочем, это уже не ее забота, у Волкова теперь невеста есть, вот она пусть и разбирается с этой проблемой.

– Андрей, ты? Как ты здесь? Откуда?

– Оттуда, откуда ты сбежала. Вась, мне тебе многое нужно рассказать. Выгонять меня бесполезно, я не уйду, пока мы не поговорим.

Васька обреченно кусала губы. Она не хотела этого разговора – боялась, что не выдержит, сорвется в истерику и предстанет перед Волковым жалкой размазнёй.

– Андрей, я записку оставила для тебя. Я не сбежала, просто так лучше.

– Я знаю, Вась, я читал эту записку.

Волков, не спрашивая разрешения, снял пальто, разулся и прошел в комнату. Василисе не оставалось ничего другого, как идти следом. Она придирчиво оглядела комнату, вроде бы все в порядке – нижнее белье нигде не валяется, относительно чисто. Вот ведь ерунда какая в голову лезет! Тут драма, хоть кино снимай, а она беспокоится о том, как будет выглядеть в глазах любимого человека. Женщины такие женщины!

Андрей уселся на диван, а Василиса разместилась в кресле напротив, подобрав ноги под себя. В комнате повисла гнетущая тишина, которую, в конце концов, нарушил Волков.

– Я читал твою записку, Вася. И ты во всем права, конечно. В твоих глазах я негодяй, ведь я не сказал тебе о предназначенной…

– Андрей, это уже неважно теперь….

– Нет, важно. Мне важно именно твое мнение, Вась. Я не хочу, чтобы ты считала меня подлецом. Я не подлец, я трус. Я испугался того, что ты бросишь меня, сбежишь. И ты действительно сбежала.

Василиса отвернулась к окну, ей было странно и непривычно слышать такое от всегда самоуверенного Волкова. Глупое сердце стремилось к нему, хотелось руками взъерошить темные волосы и прижать его голову к своей груди, чтобы унять эту боль, звучавшую в его голосе.

Она обхватила себя руками и еще глубже вжалась в кресло, чтобы, не дай Бог, не броситься с утешениями к мужчине, унизившему ее.

– Андрей, езжай к своей невесте, она, наверное, ждет.

– Да нет никакой невесты! – с раздражением бросил тот.